А вот когда ты сидишь в самолете, который и так перемещается быстрее, чем любой из известных средств передвижения, тебе кажется, что время растянулось в резиновую ленту!
Почти четыре часа полета ещё никогда не казались Элизабет такими длинными. Нет, даже бесконечными! Хорошо, что ей не надо было ждать багаж, с собой у неё была лишь ручная кладь.
Родители привычно встречали Элизабет в аэропорту.
– Вильма рожает! – огорошила их известием Элизабет.
Не так и не этим она хотела сегодня порадовать своих родителей. Сегодня она планировала вечером сообщить им о том, что через два дня прилетает Саша. Эта новость о родах звучала бы не менее радостно, не вспоминай Элизабет слова Вильмы о приоритете в её медицинской карте весь свой четырехчасовой полет.
– Ты знаешь, в какой клинике? – отец был максимально собран.
– Да, пап, знаю. Позволишь, я сяду за руль? Не могу больше сидеть без движения!
– Хорошо, садись! – кивнул отец и уложил чемодан Элизабет в багажник.
В клинику, где рожала Вильма, Элизабет с родителями приехали ровно через 5 часов, как и обещала Элизабет Вильме.
– Нас интересует состояние здоровья Вильмы Штерн! – обратилась Элизабет к девушке на посту.
– Кто спрашивает? – услышала она встречный вопрос.
– Элизабет Лихтенберг.
– Проходите! – прозвучало мгновенно.
– Пап, мам, вы езжайте домой! – успела им сказать Элизабет, – неизвестно сколько это продлится, зачем вам здесь сидеть. Обратно я и сама доберусь!
– Вам надо переодеться! Вот Ваш шкафчик, в нем можете оставить все Ваши вещи. В том числе, и мобильный телефон! Пока Вы переодеваетесь, я сообщу, чтобы за Вами пришли! – услышала она от девушки, которая чуть ли не бегом рванула с поста вместе с ней.
Её завели в комнату со шкафчиками и выдали униформу, шапочку и удобные тапки, взамен её сапог. Это было неожиданно. Вот уж переодеваться она точно не планировала. Но немцы есть немцы – порядок во всем и всегда, и Элизабет, не тратя время на разговоры, переоделась и убрала свои вещи в шкафчик. Хотя, о чем это она? Причём здесь нация? Она же к роженице идет!
– Как она? – успела Элизабет задать вопрос медицинской сестре, которая пришла за ней.
– Она ждет Вас, я полагаю.
– Меня?
– Вильма сказала, что без матери она рожать не будет! – последовал неожиданный ответ.
– Что?
Мысли в голове Элизабет понеслись вскачь. Может, Вильма совсем не её ждет, а свою родную мать? Хотя, это вряд ли. Элизабет уже знала о недавней встрече Вильмы с родной матерью. Вильма сама ей рассказала, закончив свой рассказ словами:
– Хорошо, что я познакомилась с ней уже, будучи взрослой! Случись эта наша встреча в детстве, я бы на всю жизнь получила комплекс неполноценности.
Выходит, что Вильма всё-таки ждала её, Элизабет.
– Вот, возьмите перчатки и маску! – протянула уже перед дверью медсестра.
Вильма лежала на кровати с закрытыми глазами и на боку, казалось, девушка спала.
– Мы сделали ей успокоительный укол. От эпидуральной анестезии она наотрез отказалась! – пояснила шепотом медсестра, что привела Элизабет.
Элизабет шагнула к Вильме и погладила её по безвольно висящей кисти.
– Привет, девочка моя!
– Вы приехали! – прошептала Вильма и из её глаз вдруг полились слезы.
– Тшш, девочка моя! Конечно, я ведь обещала! Ну, что ты! Не надо плакать! Я здесь, – ворковала Элизабет, вытерла слезы из глаз Вильмы и, погладив её по голове, наклонилась и чмокнула Вильму в лоб – и буду здесь, с тобой, пока всё не закончится. Хочешь поспать или готова рожать?
– Голова очень болит и поясница, – пожаловалась Вильма.
Элизабет тут же обошла кровать и, встав за спиной девушки, принялась массировать ей поясницу.
– Так легче?
– Да, спасибо, – Вильма даже слабо улыбнулась и повторила:
– Вы приехали.
– Родовая активность слабая. Мы сейчас послушаем и посмотрим малыша, если возникнет угроза его жизни, будем делать кесарево сечение, – последние слова врач то ли спросила у Элизабет, то ли поставила перед фактом.
– Хорошо.
– И ещё, у Вильмы очень высокое давление. В её положении – это опасно. Мы пытаемся снизить давление до родов.
– Элизабет, помните, что Эрик важнее! – опять слабо улыбнулась Вильма и погладила свой живот. Элизабет не успела ничего ответить девушке, Вильма потеряла сознание.
Вокруг Вильмы началась суета, и Элизабет сначала оттеснили от кровати Вильмы, а потом попросили подождать в коридоре.
Эрика доставали из лона матери при помощи кесарева сечения. А через другие пять часов всё закончилось. У Вильмы случилось обширное кровоизлияние в мозг.
– У Вильмы обнаружили аневризму. Она была маленькая, мы не сразу её увидели. Вильма последние два месяца жаловалась на постоянную головную боль, но с её высоким давлением это было объяснимо, – говорила врач Элизабет, стоявший у кувеза, в котором в данный момент лежал Эрик, – Вильма подписала бумаги в случае экстренной ситуации, спасать малыша.
– Вильма знала, что может умереть?
– Был очень маленький процент того, что это может случиться.
– Давно она знала?
– Два месяца назад, мы обнаружили эту аневризму, а две недели назад она подписала эти бумаги, если Вы об этом. И ещё, мы не можем дозвониться до Германа Штерна. Может, у Вас есть возможность связаться с ним?
"Господи! Получается, что Герман ещё ничего не знает, раз они не могут с ним связаться! – пронеслась мысль в голове у Элизабет, – и Саша не знает, да и родителям надо сообщить".
– Где я могу воспользоваться своим телефоном?
– В палате Вильмы, – последовал ответ, – она оплачена, Вы можете там оставаться, если хотите. Постельное бельё сейчас поменяют. Все её вещи тоже там.
Может, врачи учатся по десять лет, не только жизни спасать, но и отключать в себе такие чувства, как сострадание и боль?
"В палате Вильмы. Постельное бельё сейчас поменяют" – человека нет, а палата, оплаченная на несколько дней, есть. Вот и белье они поменяют как положено.
– Да, хорошо, – кивнула Элизабет.
– Вас проводят за Вашими вещами и потом в палату, – казалось, врач облегченно выдохнула.
Они вышли в коридор и врач, подозвав девушку санитарку, объяснила что она должна сделать. Элизабет обратила внимание на то, что врач говорила простыми фразами, как с ребенком. Она покосилась на санитарку, та не производила впечатления человека с задержкой умственного развития, да и не могла бы она тут с таким диагнозом работать.
