– Вы эмигрантка? – догадалась Элизабет, – русская?
– Да, – девушка кивнула.
– Можете говорить со мной по-русски.
– Спасибо, но мне нужна языковая практика, в моих интересах как можно быстрее выучить язык до требуемого уровня, – улыбнулась девушка, – мне ещё диплом медсестры подтверждать.
– О! Ну, тогда Вы молодец. Правильный подход, – похвалила Элизабет девушку машинально.
– Соболезную Вашему горю! – продолжила девушка.
– Спасибо, – она кивнула девушке.
Элизабет, оказавшись в палате одна, начала со звонка своим родителям.
– Мам, пап, поздравляю вас с рождением правнука!
– Элизабет, подожди, я на громкую связь поставлю! – остановила её радостным голосом мама, – вот, говори.
– У вас родился правнук. Вильма дала ему имя Эрик и фамилию Герман.
– Элизабет, что случилось? – мама, конечно, уловила в голосе Элизабет все нюансы.
– Вильма умерла. Аневризма, обширное кровоизлияние в мозг. Она подписала бумаги в случае экстренной ситуации спасать малыша. Врачи не могут дозвониться до её отца. Он ещё не знает. И Саша тоже не знает, – Элизабет рассказала сразу всю информацию. Тянуть по одному вопросу было бы тяжелее.
– Ох, дочь… – мама только выдохнула.
– Саше тоже надо сообщить! – включился в разговор отец.
– Да, пап, и ему тоже, но у Саши сейчас ночь.
– Если хочешь, могу я.
– Нет, пап, спасибо, но я сама. Начала вот с вас. Я сейчас в больнице буду. Эрику нужен кто-то родной рядом. Он махонький, но ведь чувствует всё.
– Хорошо. Звони сама, держи нас с матерью в курсе.
– Да, пап, спасибо.
Глава 27
Герман.
Ледяной панцирь между ним и дочерью начал таять сам и незаметно. А причиной этому послужили разговоры Вильмы с Элизабет. Он слышал, как дочь вечерами говорила с Элизабет. Говорили по видеозвонкам. Говорили они, а он, Герман, всё слышал, хоть и общалась дочь с Элизабет в своей комнате.
Вильма никогда не закрывала дверь в свою комнату. Это была её привычка из детства. Она объясняла это тем, что всегда хотела слышать отца. Пусть через закрытую дверь в его спальню, но слышать всегда.
И вот теперь, именно благодаря привычке его дочери не закрывать дверь в свою комнату, Герман слышал все их разговоры. Эта удивительная женщина нашла подход к его дочери. Ну, или что-то такое изменилось в самой Вильме. И изменения эти удивительным образом случились после встречи Вильмы с родной матерью. Вот уж правду говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло!
“Сколько, оказывается, может быть общих тем для разговоров у двух женщин!” – усмехался Герман, слушая разговоры Вильмы с Элизабет. Он слушал их фоном, работая по вечерам в кабинете или находясь в своей спальне, он перестал закрывать дверь. Ему нравилось слышать их голоса.
Вильма нашла в Элизабет то, чего не имела всю свою жизнь – безусловную любовь матери. Не за успехи в школе, не за красоту и добрый характер. Нет! Красота, конечно, у Вильмы была, но не Элизабет с ней этой красотой поделилась по факту рождения. Успехи в школе тоже были, но о них Элизабет узнала сначала с его слов, а потом и сама Вильма ей рассказала. А вот характер Вильма ломала сама в процессе общения с Элизабет. И он, Герман, это слышал и видел. Вильма стала мягче в общении.
А потом, однажды вечером, когда Герман готовил себе кофе, Вильма вышла из своей комнаты, общаясь уже привычно с Элизабет по видео связи, и между делом бросила:
– Пап, привет! Мне тоже, сделай, пожалуйста!
– Хорошо, но тебе я сделаю чай! В твоем положении вечером кофе не очень хорошо! – и он поставил чайную чашку, а Вильма продолжила:
– Элизабет, а Вы вечером тоже, как папа, не боитесь пить кофе?
– Нет! На меня, кофеин не действует! – рассмеялась она, – но твой папа прав, тебе кофе можно пить, но только утром и только с молоком.
И его словно бес в ребро толкнул, потому что он и сам не понял, как слова сорвались с языка:
– Спасибо, Элизабет! Может, Вильма хоть к твоим словам прислушается! Добрый вечер, кстати!
– Добрый!
Это они уже сказали, глядя друг на друга, потому что Вильма подошла к отцу и поднесла свой телефон.
– Сговорились! – усмехнулась дочь, стоя рядом с отцом.
– О твоем здоровье, между прочим, печемся, Вильмуша! – рассмеялась Элизабет.
– Да! – согласился Герман и вдруг понял, что его губы сами расползаются в улыбку. Так его дочь никто и никогда не называл. Вильма всегда очень ревностно за этим следила. А тут, смотрите-ка, – сама в ответ только улыбается!
С того вечера Вильма стала разговаривать с Элизабет не только в своей комнате. И он, Герман, стал специально выходить в гостиную. Постепенно, но вскоре и он стал участником их разговоров. Всегда и во всем они с Элизабет вставали на одну сторону, если вопрос касался здоровья Вильмы. Но самое удивительно было в том, что Вильме это нравилось! Герман был уверен в этом! Он поймал себя на том, что сам будто заново узнает свою дочь, когда услышал, как она рассмеялась рассказу Элизабет о соседском щенке. И Герман понял, вот сейчас и вдруг, что его дочь купалась в любви и заботе двух взрослых людей, людей, которые могли бы стать ей родителями.
А потом, перед сном, он вспоминал эти их общие, почти семейные разговоры и у него на душе становилось тепло. Вот ещё бы Вильму с Александром помирить! Но это теперь его забота. Смогла же Элизабет сделать невозможное – найти контакт с его дочерью, а чем же он хуже? А ведь Элизабет было сложнее – его дочь изначально не приняла её. Ему, Герману, проще. У него с Александром сразу сложились хорошие отношения.
С Александром они созванивались один раз в неделю. Каждую неделю. У них был даже свой день: у Германа был поздний вечер воскресенья – у Александра раннее утро понедельника. Разница в 7 часов в данном случае была им на руку.
Нет, определенно, парень Герману нравился: целеустремленный, не бросающий слов на ветер. Александр даже порывался высылать деньги на содержание Вильмы!
– Она носит моего ребенка и сейчас не работает! Я должен их содержать! – заявил он Герману.
– Выдохни, парень, Вильма ни в чем не нуждается. И, кстати, она выпустила одежду для беременных, так что она и сама себя неплохо содержит. Но спасибо. Уважаю!
Герман, будучи в Китае по делам, связанным с открытием там своего завода, даже летал в Японию к Александру. Всё-таки компания, где парень работал, не выжимала все жизненные силы из своих работников, как это делали местные компании из коренных жителей. У Александра был выходной день и они даже провели целое воскресенье с парнем вдвоем. Герман смог выкроить этот день отдыха для себя. И да, он рассказал, что Элизабет и Вильма общаются.
