– Это видео няня! – услышала Элизабет тихий голос Греты, когда одевала смешные варежки на маленькие ручки, чтобы малыш не поцарапал сам себя, – видео няня – это очень удобно. Вот, смотрите! Нажимаем и можем идти куда угодно. Вам хорошо видно?
– Да, спасибо, Грета, – Элизабет смогла, наконец, положить Эрика в кроватку на бочок, подложив под спинку ещё одно нововведение – валик под спинку, чтобы малыш смог оставаться на боку. Во времена Сашиного младенчества таких валиков не было. Да много чего не было, вот хоть бы и видео няни.
– Пойдемте в столовую, у меня всё готово, и мужчины ждут Вас.
Элизабет проверила Эрика, убедилась, что на видео видит ту же картинку и вышла из детской.
Герман с Сашей были сосредоточенно молчаливы. Герман стоял у окна, Саша сидел в кресле и был бледнее обычного. Стол был накрыт на троих.
– А Грета?
– Грета с нами не садится за стол, – услышала она от Германа, – и это её желание, не моё… не наше с Вильмой.
– Ясно, – Элизабет кивнула и подошла к столу.
Ужинали они в тишине. По сути, это было простое поглощение пищи, аппетита не было ни у кого, говорить речей тоже не хотелось, а просто болтать за столом не было ни сил, ни желания.
После ужина Элизабет хотела опять пойти к Эрику, но Герман её остановил словами:
– Элизабет, Грета сделает всё, что надо, а мы бы с Александром хотели бы с тобой поговорить. Пройдем в кабинет, там нам будет удобней всего.
Элизабет ждала и страшилась этого разговора – надо было решать, как им теперь жить, где им теперь жить, с кем будет Эрик.
Вот только она никак не ожидала, что разговор пойдет совсем о другом.
Глава 29
– Элизабет, присаживайся, пожалуйста! Я думаю, что в кресле тебе будет удобнее всего! – Герман показал на одно из кресел.
Саша сел на диванчик, пристроил свою трость рядом и аккуратно закинул больную ногу на диван, Герман прошел к своему столу. Элизабет огляделась. Кабинет был большим, но, несмотря на то, что это была рабочая зона, он был уютным. В его отделке преобладали натуральные материалы: диван и кресла были из темно-зеленой кожи, стол и шкафы с папками были сделаны из дуба, окно в пол занимало всю стену и выходило на улицу перед домом. В отделке дома Германа преобладали дерево и натуральный камень, но здесь, в кабинете, камня не было. На полу лежал дубовый же паркет.
– Герман, я уже думала о том, как нам жить дальше, и… – начала Лиза.
– Элизабет, позволь, сначала мы тебе озвучим наши мысли, – Герман смотрел спокойно, но взгляд и весь его вид говорил о том, что он очень устал. Элизабет поймала себя на мысли, что не понимает, как он вообще держится.
– Хорошо, считай, я этого не говорила. Говори ты первый, – согласно кивнула она.
– Мам, вообще-то, это я хотел поговорить, – произнес сын, – я завтра ложусь в клинику. Герман договорился. Это клиника его друга. Мне там проведут полное обследование и ещё одну операцию. Будет твой сын на 30 сантиметров короче на одной ноге, – попытался он пошутить.
– Что? – Лиза растерянно переводила взгляд с Германа на Сашу. В голове роились мысли о том, как, когда Герман всё успел?
– Мам, нога не заживает, а это значит, что придется резать, точнее отрезать сразу до середины икры. Меньше отрезать нет смысла, можно сказать, что врачи берут с запасом, – Саша невесело улыбнулся и продолжил:
– Научился же я ходить с палочкой, научусь и на костылях прыгать. Потом, если всё заживёт, поставлю протез. Прорвёмся, мам! Правда, Япония для меня, скорей всего, закрыта теперь. Никому не нужен работник, не вылезающий из больницы.
– Не “если”, а “когда” всё заживёт! И по поводу “никому не нужен” мы тоже уже с тобой говорили! – поправил Сашу Герман и продолжил:
– Элизабет, операция не завтра, но и не через месяц. Тянуть нельзя. Марк говорит, что как только будут готовы все анализы, и они приведут сахар в крови Александра в допустимые для операции пределы, они его прооперируют.
– Ясно. Значит, обсуждать тут нечего. И с протезами люди живут. На Олимпиаде вон участвуют, значит, и ты справишься! Подумаешь, протез. Нога же левая, значит, и за рулем сам сможешь ездить.
– Мама, – Сашка смотрел на мать и даже улыбнулся, – ты у меня самая лучшая!
– Теперь, что касается Эрика и нашей дальнейшей жизни! – услышала Лиза голос Германа, – я понимаю, как сейчас, это прозвучит, но всё-таки я скажу. Я не могу переехать на свою историческую Родину, значит, придется, Элизабет, тебе переезжать сюда. Откроешь здесь филиал своего языкового центра. Здесь тоже есть люди, желающие изучать язык у носителя языка. Мой секретарь провел обзор рынка услуг на этом поприще – вот выкладки, – Герман подвинул на столе папку, – услуги твоей фирмы будут пользоваться спросом. С юридическими вопросами тебе помогут.
Элизабет машинально кивнула, и Герман продолжил:
– Элизабет, мой дом достаточно просторный, так что, места здесь всем хватит. Меня ты стеснять не будешь, поверь! Вильма хотела, чтобы Эрик рос в полноценной семье. Саше предстоит долгий путь, если не к полному выздоровлению, сахарный диабет ещё не научились вылечивать, так к полноценной жизни, пусть и на протезе. Одного его мы с тобой тоже оставить не можем, верно? – Герман смотрел на Элизабет, и она опять кивнула соглашаясь.
– И да, я ему предложил работу, так что на шее он сидеть не будет, правда, какое-то время поработает из палаты, потом из дома. Сейчас, в век повсеместного интернета, это не проблема! – на эти его слова вместе с Элизабет кивнул уже и Саша.
Герман замолчал, и слышно было, как в комнате Эрика играет музыка на карусельке с игрушками над его кроваткой.
– Мам, ты согласна? – нарушил тишину Саша.
А Элизабет переводила взгляд с сына на Германа и обратно. Эти два сильных мужчины уже всё за неё решили. И, наверное, скажи ей это кто-то другой, она бы обиделась, но сейчас, у неё будто гора с плеч свалилась. Вот так быстро и просто все её сомнения были отметены в сторону, а проблемы решены. И она смогла улыбнуться. А улыбнувшись, увидела, как и Герман, и Саша облегченно выдохнули. Выходит, они всерьез думали, что она может не согласиться с этим? Сейчас её ничего, кроме работы, не держало в родной стране, но работа не может заменить семью, а её семья сейчас вся здесь, в этой стране и в этом конкретном доме.
– Спасибо! – только и смогла она выговорить. Герман, услышав это, удивленно вздернул брови, а сын улыбнулся и кивнул.
Их идиллию нарушил звонок Сашиного телефона. Вытащив его из кармана, он удивленно поднял брови и произнес:
– Отец. С чего бы вдруг?
– Не ответишь, не узнаешь! – усмехнулась Элизабет, – мне выйти?
– Нет. Зачем? Не меньше твоего удивлен! Я с ним с вашего развода не общался, но тайн у меня от присутствующих здесь нет! – и Саша нажал ответ по громкой связи.
