Водитель, всё-таки, высадил Леру там, где она просила. Вадим, выругавшись, стал искать возможность оставить свою машину. Не нравилось ему, что Макс ну никак не хотел говорить на нужную Вадиму тему. Вадим буквально левой пяткой чувствовал, что-то должно произойти. Левая пятка у Вадима, конечно, не обладала отдельным разумом, но неприятности чувствовала хорошо! А вдруг Макс решил похитить Леру и использовать её, как рычаг. Видел же он, что Валерий к ней совсем не так равнодушен, как хочет это показать.
Пока Вадим припарковался, Лера уже скрылась из виду.
– Нет, ну как они так быстро на своих шпильках ходят? – бубнил Вадим себе под нос, имея ввиду всех женщин на каблуках. Лера обнаружилась уже почти на выходе из парка. Между ними было метров триста.
Лера шла не прогулочным, конечно, шагом, но и не бежала. Парк она знала, происшествий в нём не происходило по двум причинам: центр города и много видеокамер. Ах, да! Ещё по нему довольно часто проходил полицейский патруль. Спасло Леру в тот вечер не всё вышеперечисленное, а простой камешек на дорожке, которых было превеликое множество, но именно один из таких мелких камешков попался ей под каблук.
Лера шла нормальным шагом. Дорожки в парке были хорошо освещены. Не смотря на то, что людей не видно, страшно ей не было. Тем более, что уже и выход вот из парка, а там до подъезда 300 метров.
Вдруг ей послышалось шуршание в кустах, которые она только что миновала. Туда свет фонарей не доставал, и от этого казалось, что там кромешная тьма. Отвлекшись на шорох в кустах, она умудрилась поставить ногу на камешек на дорожке. Дальше, как в замедленной съёмке: левая нога подворачивается, и Лера чувствует резкую боль в груди, ближе к левому плечу. Последнее, что она помнит, была дурацкая мысль: " Вот странно – подвернула ногу, а больно плечу!"
Глава 19
Лера открыла глаза. Первое, что она увидела, было мамино заплаканное лицо.
– Лера! – и мама опять заплакала.
– Мам, что случилось? – прохрипела Лера.
– Сейчас, сейчас, надо позвать врача!
И мама выбежала из палаты. Лера огляделась. Судя по всему. она в палате реанимации. "С каких это пор с вывихом ноги грудь перебинтовывают и в реанимацию кладут?" – мелькнула мысль.
Дверь в палату открылась, и появился врач, а следом за ним мама.
– Доброе утро, красавица! Как мы себя чувствуем? – голос у врача был спокойным. Врач обращался к Лере, а сам проверил показатели на приборах, посмотрел на то, как капает лекарство в капельнице. Увиденным остался доволен и, наконец, уже перевёл взгляд на Леру.
– Доброе утро, – просипела Лера – это Вы мне скажите, КАК я себя чувствую.
– О! Шутите – это хорошо. В Вас стреляли три дня назад. Должен Вам сказать, красавица, что у вас сильный Ангел-хранитель. Это ж надо так удачно ногу подвернуть в момент выстрела. Пуля прошла из-за этого выше, не навылет, правда, и нам пришлось ее извлекать,зато жизненно важные органы не задеты.
– Стреляли? Три дня назад вы сказали? А кто?
– Ого, сколько вопросов! Это, красавица, все вопросы не ко мне! – улыбнулся врач, – там к Вам следователь первый в очереди среди визитёров. Вот его и пустим сейчас. Остальные желающие до завтра потерпят. Нам осложнения не нужны! Так что, Ольга Николаевна, так и передайте остальным желающим, – обратился врач к матери, – сегодня только следователь!
В палату буквально ворвался Кузьмин.
– Лера!
– Привет, Лёш, – Лера слабо улыбнулась. Она примерно представляла себе, как она сейчас выглядит, но Лёшка её друг, перед ним можно не стесняться оказаться без макияжа.
– Хреново выглядишь, – подтвердил он её опасения по поводу своего внешнего вида.
– Я тоже рада тебя видеть, – Лера попыталась засмеяться, но вместо этого закашлялась – Кузьмин, вот нифига ты не джентльмен!
Он растерянно моргнул, поняв, что ляпнул это женщине. Лера, увидев его растерянность, произнесла:
– Да ладно тебе! Зато настроение поднял. Лёш, ты уж спрашивай, что хотел, а то я спать хочу.
– Лера, ты видела того, кто в тебя стрелял?
– Нет, Лёш, не видела. Услышала шорох в кустах, на него и отвлеклась, поставила ногу неудобно. Нога подвернулась, и вот результат. Это мне врач сказал, что вовремя она у меня подвернулась.
– Понятно, – коротко бросил он.
– Лёш, я тут вспомнила, что тот мужчина, которого я нашла, ко мне по имени обращался, – увидев удивление на лице Кузьмина, Лера продолжила – но я его не знаю, Лёш!
– Лер, тут такое дело, – он замялся – короче, Степанов, про которого он тебе говорил – это ФСБ-шник. Но он сейчас на задании, и связаться сам я с ним не могу. У них там всё серьёзно. Операцию закончат, и он сам на связь выйдет.
– Чего?? Я то к ним с какого боку?? – Лера неожиданно зевнула.
– Так, всё, товарищ следователь, свободен! – скомандовала мама. Лера была ей благодарна. Лёшкины прощания она слышала уже сквозь сон.
Вадим шёл сзади, не сокращая расстояния между собой и Лерой. Когда она, подвернув ногу, упала и осталась лежать, он рванул к ней. Поразительно, сколько мыслей, оказывается, может пронестись в голове, пока бежишь какие-то смешные триста метров!
Он сам видел, что у Леры именно подвернулась нога, тогда почему она лежит и не делает попыток встать? Головой тут приложиться она ни к чему не могла, чтобы упасть и потерять сознание. Да и упала она всего то с высоты собственного роста плюс каблук.
Лера лежала на спине. Увидев расползающееся пятно крови, Вадим всё понял. Нащупывал пульс, осматривался и вызывал скорую он одновременно.
– Девушка, огнестрел. Центральный парк, сто метров от западного входа.
– Вызов принят, машина выезжает, ждите.
Машина скорой приехала через семь минут. Действия медиков были чёткими и быстрыми. Через пять минут машина рванула с места происшествия. Скорая уже выезжала из парка, когда прибыли доблестные полицейские. Вадим не стал оставаться в ожидании полицейских; как только медики погрузили Леру в машину, он быстрым шагом пошёл в том же направлении, откуда прибежал. Он никого не видел и ничего не слышал, а значит, и свидетель из него никакой. Так какой смысл ставить под угрозу срыва свою операцию?
Валерий выпил вторую бокал отличного коньяка и, вставая, произнёс:
– Ну, я так понимаю, что разговора у нас с Вами сегодня не получится. Вы, ребята, собственной тени боитесь. Волков боятся – в лес не ходить. Но мне нравится другая поговорка. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Счастливо оставаться! – и направился уже к выходу, когда Макс его остановил:
– Да погоди ты! Сам то ты что предлагаешь?
– Слушай, ты эстонец что ли?
– Нет, с чего бы? – опешил Макс.
