– Гала, а почему они все молчат?
– Дети молчат, потому что слушают, а экскурсовод ведет свой рассказ мысленно. Очень удобно. Так меньше шума.
– Он слышит их всех? Сразу? Он такой сильный, не знаю, как это называется, телепат?
– Это его работа, – улыбнулась Гала, – на самом деле, когда приходит группа на экскурсию, экскурсовод сначала смотрит особым образом каждому в глаза, настраиваясь, знаешь, как в ваших ранних приемниках, это называли "ловить волну" и всё. Дальше им уже не надо смотреть друг на друга. Потом, экскурсия заканчивается, они отсюда выходят и приемник больше не работает.
– Гала, а мы где? В музее?
– Нет. Это здание, где заседают наши старцы. Что-то вроде вашего дворца съездов!
– И сюда водят экскурсии?
– Да, конечно. Должны же школьники понимать, как это всё работает. Они даже могут присутствовать на заседаниях, не секретных, конечно. Для этого есть специальные места на балконах.
– Ты сейчас ещё скажи мне, что у вас и депутаты, как у нас когда-то, все сплошь мужчины и женщины далеко за пятьдесят, как это было в бытность нашей, сейчас уже давно развалившейся, страны, – усмехнулась я.
– А сейчас сама всё увидишь, – рассмеялась Галина.
Мы, тем временем, подошли к каким-то величественным дверям. Кажется, там и табличка имелась, только я не успела её прочитать. Наш сопровождающий зашел первым и направился к массивному столу, за которым сидел молодой человек.
– Прибыли! – только и сказал ему Макс.
Парень кивнул и что-то настрочил в своем планшете. Ну, елки-палки! Даже неинтересно! Ну, всё так же, как у нас! Вот честное слово, не другой мир, а максимум соседняя страна. Хотя, могла бы уже и догадаться, что наши миры похожи, как близнецы братья. Ну, или сестры! Какая разница? Главное, что они родственники, да вот же ж!! Родственные!
Вот, даже покрой платья и костюмов, как у нас! Хотя нет, такой ткани я у нас не видела. И я сейчас не только о своем платье говорю. Вот хотя бы и костюмы и у Макса, и у этого секретаря отливают, нет, точнее будет сказать, что переливаются серебром. Не простая серебристая нить, совсем нет, а как будто искры пробегают. Может, это у них такая защита? Спросить я не успела, потому что секретарь кивнул Максу, и тот шагнул к двери, распахнул и сказал:
– Проходите!
Гала шагнула первой, я за ней следом.
Я ожидала чего угодно, но только не того, что окажусь в зале заседаний депутатов а-ля СССР, привет из 80-х! Тот же президиум на сцене, тот же выступающий и те же престарелые мужчины в зале.
Сама я, конечно, не застала ни тех депутатов из 80-х, ни тех заседаний. Просто моя бабушка, очень часто включала канал "Ностальгия", где транслировались эти самые заседания. При этом она занималась своими делами, а канал и заседания шли у неё фоном. На мой вопрос:
– Бабушка, зачем ты это смотришь?
Она ответила:
– Знаешь, я так в молодость попадаю.
Больше я её не спрашивала, ей нравилось, мне не мешало, так и жили. Бабушка так его и включала, поэтому да, я знаю, как выглядели заседания тех лет. Так вот это заседание было точь-в-точь как те! Или, может, она не только свою молодость вспоминала? Точнее не ту, про которую я всегда думала, а вот эту? В этом мире? Эта мысль появилась у меня внезапно. Вот и духи у бабушки были из этого мира! Так, стоп, а почему я эти духи чувствую? Я что, тоже, получается, из этого мира? Хотя, Гала сказала, что я просто подхожу для их мира, точнее их мужчинам.
Гала шла уверенно к сцене, я старалась идти так же, но держалась на шаг позади.
Женщины в зале тоже были, но их было очень мало! Но зато их было видно сразу. Не яркостью костюмов, нет, просто они сидели в первом ряду. Собственно вот только они в нем и сидели. И только в одном ряду. Хорошо, хоть начесов не было у них на головах, как у наших депутатов – женщин тех лет. А вот надменности во взглядах было, хоть отбавляй. И каждая из сидящих в единственном на весь этот огромный зал ряду, женщин, сейчас сверлила меня своим взглядом. С чего бы? Денег я ни у кого из не занимала, мужа не уводила. Тогда почему такие взгляды?
Мы подошли к сцене, и Гала обратилась ко мне, негромко, но так, чтобы слышно было и рядом сидящим:
– Госпожа, если Вас не затруднит, подождите здесь. Я должна объявить Вас.
Ответить я не успела, ошалев и от её обращения ко мне и от учтивого тона, а Гала уже шагнула на лестницу, ведущую на сцену. Так. Стоп! Она меня будет объявлять? А что потом? Я должна буду подняться на сцену? И что дальше? Ох, вернуться бы сейчас в машину Стэпана, на его колени, прижаться к его большой груди, вдохнуть его запах… И вдруг я услышала в своей голове голос Стэпана:
" Не паникуй! Поднимешься на сцену и замрешь. Они сами зададут вопросы. Ты на них ответишь. Это ещё не испытания. Главное, будь собой, и у тебя всё получится!"
Услышав его голос, я стала улыбаться. Он здесь, он со мной! От его голоса мне стало спокойнее. А ещё я сейчас осознала, что вот сейчас на меня, как на будущую избранницу Стэпана, все будут смотреть.
Я не должна его подвести. Я должна быть его достойна. Потому что это мой мужчина! А я его женщина! И пусть все эти депутатки, именно так – депутатки, сидящие в первом ряду, захлебнутся завистью!
Стэпан Арн Ольд Всемогущий только мой мужчина, и я докажу всем, что я его выбрала сама!
– Дамы и господа! Верховный совет! Позвольте представить Вам госпожу Кристину Игоревну Иванову! – раздался торжественный голос Галины.
И тут же я услышала в своей голове её голос:
"Давай, девочка, покажи всем этим мухоморам себя во всей красе! Я горжусь тобой, потому что ты лучшая, и тебя выбрал мой брат!"
Услышав это, моя спина выпрямилась, подбородок поднялся. Ого! А я и так, оказывается, могу! И я сделала шаг к лестнице, ведущей на сцену.
Глава 22
Ни страха, ни волнения не было. В голове была одна мысль: “Я должна всех убедить, что я его достойна! Хотите на меня смотреть? Смотрите! Точнее, любуйтесь!” Где-то вдалеке я услышала тихий вибрирующий смех моего мужчины. Смех – поддержка, смех – одобрение. Я просто знала это и всё. Это придало мне сил и уверенности.
Меня попросили встать к микрофону, закрепленному на тумбе для тех, кто делает доклад. Или как она правильно называется? Да не важно! Я встала и услышала:
– Добрый день, Кристина Игоревна!
Ко мне обращался, видимо, самый главный из присутствующих здесь мухоморов. Очень уж он был стар. Ни дать ни взять, генсек! Только четырех звезд на груди не хватает! Хотя погодите, вот же у него это ожерелье явно из этой же оперы про награды должно быть! Ничего, красивое такое, видно, что тяжелое, вон какое толстое и массивное. Видно, сильно на плечи мужику давит, он даже еле говорит.
