– О, нет! Вот только этого мне и не хватало! – простонала я.
Интересно, как она меня ему представит? Он вообще знает, сколько ей лет? А он? Он как будет себя вести? Сделает вид, что мы не знакомы? А мне-то как себя вести? Я поняла, что паникую.
Но надо знать Галину! Они прошли мимо меня и сели за соседний столик. Я сидела к ним спиной и слышала, как Галина сказала:
– Спасибо, зайчонок!
Ха! Она его зовёт "зайчонок". Ничего себе зайчишка!
За моей спиной отодвинули стул и сели. Ну почему же не на соседний стул? У них же столик на четверых. Я сидела слишком близко, поэтому чувствовала каждое его движение.
Официант принёс мой заказ и, ставя его передо мной, перечислял:
– Ваше пирожное. Ваш кофе. Ваши сливки. Аккуратней, пожалуйста, сливочник может быть горячим. Приятного аппетита!
– Спасибо! – поблагодарила я парня, искренне надеясь, что голос мой не дрожит.
– Зайчонок, останови официанта! Я знаю, что я хочу! – услышала я за спиной.
– Официант! – окликнул Михаил, голос звучал хрипло.
"Простыл, что ли?" – мелькнула у меня мысль. В ответ на мою мысль я услышала, как Михаил закашлялся. И тут же голос Галины:
– Зайчонок, что с тобой? Ты заболел?
– Нет, всё хорошо. Просто подавился.
– Зайчонок, не пугай меня так! Зайчонок, закажи мне зеленый салат и воду без газов.
Михаил повторил её заказ официанту, который стоял здесь же и слышал, всё что она сказала. Но вот, поди ж ты! Надо, чтоб заказ сделал зайчонок! Может, это просто я отстала от жизни? Тьфу ты, чёрт! Насладилась, называется, любимым пирожным!
Я поковырялась в безе, допила свой кофе и махнула официанту, подзывая его.
Лето, между тем, плавно катилось к концу. Вот уже и последняя неделя августа. И вдруг, в эти последние летние выходные, дочь приехала одна:
– Привет, мам!
– Привет, а ты почему одна?
– Да Антон сегодня на мальчишнике гуляет вечером.
– Да? И кто женится?
– Так Миша же! В следующую пятницу свадьба. А сегодня вот мальчишник.
– А девичника не будет, что ли?
– Ой, мам. Да я же не в близких подругах с его девушкой. Так что девичник без меня, – рассмеялась дочь.
– А я думала, что вы с ней тоже сдружились, – я удивлённо посмотрела на дочь, – у вас точно с Антоном всё в порядке?
– Мам, ну ты даёшь! У нас всё хорошо. Просто мне избранница Михаила не нравится. Какая-то она искусственная вся. Силикон в груди, силикон в губах. Пластика носа и разреза глаз, подтяжка шеи – начала перечислять дочь, – ну старше ты своего будущего мужа, так что здесь такого? А она, похоже, очень на этот счёт комплексует, вот и молодится, как может.
– У Михаила девушка старше его? – вырвалось у меня. Конечно, я знала, его девушку, но признаться в этом дочери почему-то не хотелось.
– Да, а ты не знала что ли?
– Нет, откуда мне это знать? – сделала я удивление на лице, – на много, что ли?
– Ой, ну лет на десять точно! Хотя, я думаю, что больше. Вот я просто уверена в этом! Но знаешь, мам, она со всеми этими своими операциями всё равно выглядит на свой возраст. И, кстати, выглядит она старше тебя! – неожиданно закончила дочь.
– Ой, дочь, да тебе просто так кажется!
– Да вот смотри, – дочь вытащила свой телефон, порылась в нём и протянула мне, – вот она. Зовут Элина, фамилия Быстрова. Выйдет замуж, станет Пятницкая.
На фото они были вдвоём. Михаил и она стояли обнявшись. Она просто прилипла к нему и стояла, заглядывая ему в глаза, а он смотрел в объектив.
– Как ты, говоришь, её зовут? А ещё её фото есть? – мне вдруг захотелось посмотреть на них в другом ракурсе.
– Да ты полистай, там вроде они дальше тоже есть.
Я принялась листать фото в телефоне дочери. Она везде буквально прилипала к нему. А он как будто бы просто позволял это ей. Или мне так просто хотелось думать?
– Ань, слушай, а Михаил чем на жизнь зарабатывает?
– Так у него же с дядей своя фирма. Они же сейчас и срубы делают, и мебель. Михаил у нас жених завидный! У них знаешь, какой спрос на срубы! – улыбнулась дочь, – Антон же у него работал, а чего это ты вдруг?
– Ну, во-первых, вы говорили всегда, что Антон и Михаил вместе работали, а не что Антон у Михаила работал. Согласись, это ведь разные понятия. А, во-вторых, я точно могу тебе сказать, что эта его невеста Элина и моя одноклассница Галина – одна и та же девушка. Тьфу! Женщина. Так что ты права, дочь, она его больше, чем на десять лет старше. На тринадцать, на самом деле, если быть точной. Хотя, конечно, не критичная разница, не придирайся к тётке, – рассмеялась я.
– Мам, ты серьёзно? Она твоя одноклассница? – дочь смотрела на меня недоверчиво. А потом вдруг выдала:
– Эх, мать! Такого мужика упустила!
– Ань, да ты в своём уме ли? – я уставилась на дочь, – на тринадцать лет он младше! Я же не Алла Пугачёва.
– Ой, мам, а вот ты зря, между прочим, его отшила тогда. Мише всегда женщины постарше нравились. У него это семейное, наверное, его мама старше отца на семнадцать лет была. И ничего. Всю жизнь вместе прожили. Глядишь, через неделю на твоей свадьбе гуляли бы! – со вздохом произнесла дочь.
– Чего? – я уставилась на дочь, не веря своим ушам, – так вы в курсе что ли?
– Конечно, в курсе! Мам, видела бы ты его в тот день, когда он на речку пришёл. Он тогда, правда, ничего не рассказал нам. Потом мы вернулись, а тебя нет. Он переоделся и сразу уехал. Потом вдруг, дней через пять, звонит нам эта его Элина-Галина вся в истерике, мол, Миша запил. Спасите, помогите! Он, мол, как с вами в вашу деревню съездит, всегда чернее тучи возвращается и на неё, красавицу, смотреть не может и молчит дня два. А в этот раз, мол, приехал, мотоцикл свой поставил, переоделся и понеслось!
Антон его пьяного в стельку в одном баре нашёл, к нам привёз. Мадам его мы предупредили, что он у нас пьяный спит, она в крик:
– Везите домой! Я его кодировать буду!
Ой, мам, как только она его не обзывала! А он, между прочим, и не пил то никогда. Не курит ведь даже, ну ты знаешь. Вкалывал как лошадь. Выходной раз в неделю, с нами вот у тебя тут в деревне, мяса пожарит и всё. У него из слабостей вот только его мотоцикл, который он с твоей лёгкой руки только Драконом и называет теперь. А она на него последними словами, – Анюта сокрушенно вздохнула. Затем продолжила:
– Антон прикрикнул на неё, она успокоилась. А мы потом его три дня в чувство приводили. У него же после пяти дней запоя настоящее алкогольное отравление было и самое настоящее обезвоживание. Антон с другом медиком договорился, чтоб ему не в больнице, а у нас на дому капельницы ставили. Он два дня у нас отмалчивался. Антон, как только его не развлекал. Молчит и всё! Ну, ты знаешь Антона, он же добьется своего. Потом, перед уходом, он нам и рассказал про вас с ним.
