– Я в курсе, кто ты. Я сам же и дал ей твою визитку, так что, считай, что это я тебя нанял.
Руслан сверлил меня тяжелым взглядом. Интересный, однако, товарищ. Это чем же он свою жену столько лет рядом удерживал? Деньгами? Угрозами? Ни за что не поверю, что такие, как он, умеют любить. И, кстати, да, а что их сейчас связывает? Ну, да это к делу не относится. Он мой клиент. Пока. А вот потом… Ирина же про любовь к мужу тоже ведь ничего не сказала.
– Руслан, мне надо знать, что у полиции есть на Вас. О каком компромате на Вашем компьютере касаемо данного обвинения может идти речь?
– Ни о каком! Я Тоху не заказывал! То, что он… ТАКОЙ, – Руслан выделил интонацией, – я не знал до того момента, пока не нашел его. Он жив?
– Да, вчера пришел в себя. Пока в реанимации, конечно.
Руслан, услышав о том, что друг жив, неожиданно выругался и удовлетворенно хмыкнул:
– Жив, значит, козел драный.
Это можно было расценивать двояко, но то, что его эта информация порадовала – это точно.
– Значит, так, – Руслан собрался, – в подъезде дома, где Тоха живет, есть охрана и камеры. Камеры же и по периметру дома. Записи, конечно, господа полицейские забрали, но с охранником можно поговорить, в ту ночь толковый мужик дежурил. Знаю, что пришёл Тоха с двумя бабами. Ну, или эти двое выглядели, как бабы. А вот бокал на столе со следами помады был один – это я точно помню, второй стоял полный. Тоха пил вискарь, его стакан тоже был пустой. Значит, та, вторая, не пила, и она же и стреляла, но что-то её спугнуло, раз она Тоху не добила.
От Руслана вышел с чётким планом действий. В машине набрал Василича, он когда-то работал следователем, но уже десять лет на пенсии. Ушел сам, ушел после того, как его заставили закрыть дело на сына одного из наших олигархов. Он старинный друг моего отца, хоть и моложе. Я рос на его глазах. Надо подключать.
– Васильич? Здорово!
– Ну, здорово, коль не шутишь! – усмехнулся он в трубку, – дай угадаю: взялся Руслана Тимеева защищать?
– Эх, рано тебя на пенсию списали!
Васильич рассмеялся, довольный произведенным эффектом, и спросил:
– Помощь моя нужна?
– Очень. Так возьмешься?
– Возьмусь, куда ж я денусь. И заметь, на пенсию я сам ушел! – хмыкнул Васильич, – через час на старом месте. Успеешь?
– Да! – мне осталось только усмехнуться.
Вот ведь старый лис!
Васильич своей семьи не имел, а потому, на самом деле, всегда радовался, если я его привлекал, когда мне надо было, вот как в этот раз, собрать нужную информацию. Ему не надо никогда объяснять, где и что спрашивать и в каком направлении идти. Этим он мне и нравился. Дело своё он знал, плату конечно, брал приличную за свои услуги, но его работа того стоила! Опять же не из своего же кармана я его услуги оплачивал.
Я не стал Василичу всего по телефону говорить. Хотелось увидеть его реакцию, когда я его про Ирину спрошу. Моего отца уже давно нет в живых, а потому именно Васильич стал мне вместо отца. Да и кому ещё о самом сокровенном расскажешь, как не самому близкому человеку?
Когда я пришел на наше старое место, Васильич был уже там. Делал вид, что читает газету, хотя я был уверен, что у него вся территория под присмотром.
– О! Вижу, возмужал, осанистости прибавил! – хохотнул Васильич, намекая на мой наметившийся живот. Сам он всегда был сухопарым, без малейшего намека на лишний вес.
– Ой, да. Твоя правда! Надо начинать в зал ходить, – согласился я.
– Уж не в зал ли "Здоровое тело"? – прищурился хитрый лис, намекая на фитнес центр Ирины Тимеевой.
– А хоть бы и в него?
Васильич посверлил меня взглядом, а потом выдал:
– Саш, ты бы поаккуратнее с ней. Антона в больничке проще простого к праотцам отправить. Врачи, сестрички, капельницы. Ну да сам понимаешь! Если Руслан её до суда не доживет, именно она станет хозяйкой заводов-пароходов.
– Да вот это меня и беспокоит!
И я рассказал свой утренний разговор с Игорем Михалычем.
– Ах, ты, хрыч старый! – выругался Васильич, – в одном ты прав, Саша, не похож он на воспылавшего любовью поклонника на старости лет. Тоже мне влюбленный выискался! Он и по молодости лет такой болезнью, как любовь, не болел, а тут вдруг и сразу! Он и на жене то своей теперешней женился только потому, что папаша её хороший куш ему за это предложил. В долю его взял. Потом, после смерти его всё Михалычу и отошло. А тут влюбился, говоришь? И какой приятный бонус, что предмет его страсти так удачно владеть будет, после смерти мужа, конечно, до хрена чем! Ты в курсе, что у твоего клиента и его друга в тот день, когда в Антона стреляли, сделка намечалась? – Васильич увидев моё удивление, продолжил:
– Да, да. Они, наконец, договорились о продаже того самого куска земли под центральным рынком. Хорошие деньги подняли бы, Саша, очень хорошие! А тут такая неприятность! Один убит, второй сидит за это убийство. Недолго, правда, Рус просидит. Мало ли споткнется мужик и удачно так на заточку упадет, ну или ещё какая неприятность случится. И станет твоя Ирина единоличной владелицей того сладкого куска земли. А уж запугать бедную богатую женщину всегда легко! Там можно и за символические три копейки землю у неё выкупить. Да что я тебе рассказываю. Значит, так, пошел я работать, а дальше будем думать, что и как разруливать.
Васильич ушел первым, на ходу ещё раз хохотнул сам с собой:
– Михалыч – влюбился! Ой, не могу! Ну, насмешил!
Я усмехнулся ему в след и поехал в офис.
Васильич позвонил мне через три дня, и мы договорились о встрече.
– Значит так, Саша, рассказываю всё по-порядку! – начал он с места в карьер, – вторая девица тоже не совсем девица, а точнее уж, и совсем не девица! Вот смотри! – Васильич выложил передо мной два фото.
На одном Антон с двумя девицами заходят в подъезд. Ту, что была убита позже в его квартире, видно хорошо, а вот вторая, точнее второй, одетый, как девица, лицо от камеры прячет. И прячет очень успешно. Одет он в кожаное мини платье, заканчивающееся раньше, чем начинаются чулки. На руках перчатки выше локтя. Вроде, как деталь имиджа, а как умно! На голове черный парик, кожаная кепка с козырьком, закрывающим половину лица, на ногах тяжелые ботинки, за спиной сумка в виде рюкзачка. Если бы Васильич не показал мне ещё одно фото, где видно его лицо, ни за что со спины не догадаешься, что парень! Вот ведь, умный, гад! Даже макияж на морде есть. Но я его узнал.
– Знаешь его? Ага, вижу, что знаешь. Отпечатков этот гад на квартире Антона не оставил. Ну, а то, что он поздно ночью в таком прикиде в машину садится, так это, как говорится, к делу не пришьешь. Мало ли какая блажь у парня! Сам знаешь, нынче каждый сходит с ума по-своему. Опять же, в машину он не у дома Антона садится.
Я кивнул, соглашаясь, а Василич продолжил:
