– Егор, – произнесли мы с Петром одновременно и посмотрели друг на друга.
– Давай, ты первая!
Открыв сообщение, я прочла: "Ну что? Тебя уже можно называть "Графиня"? Убедилась, что я лучший любовник?"
– Что? Егор, ты серьёзно? Так, Петь, спокойно! Судя по тому, что появился "Граф", Егор пьян, – подняв глаза от телефона, столкнулась взглядом с Петром. Я знала, что Петру не нравится, когда Егор его так называет.
– Твоя очередь.
– Жень, ты уверена, что хочешь это слышать?
– Что, тоже интересуется, получил ли ты доступ к телу, граф?
Он, услышав это, только усмехнулся и кивнул.
– Прости, Жень. Егор пьян, сама же знаешь, раз уж появилось моё детское прозвище.
– Петь, ну почему ТЫ за Егора извиняешься?
– Жень, ну ты же понимаешь, что он так самоутверждается.
– Петя, ты сейчас меня призываешь его понять и простить, что ли? Что происходит, Петь?
– Жень, ты ведь знакома с его семьей. Он же всю свою жизнь вынужден доказывать им, что достоин. Поверь, нам и одной клиники хватило бы! Но нет! "Петя, надо доказать отцу, что я не хуже!" – Петр изобразил манеру речи Егора, – и теперь у нас их четыре. Жень, ты же знаешь, что они так и не простили ему, что он не пошел по стопам отца, став "всего лишь ветеринаром".
Вот это "всего лишь ветеринар" – это были слова моей свекрови. В этом вопросе я согласна с Петром, мне тоже всегда было обидно за мужа, что его родители так уничижительно отзывались о его профессии.
– Петя, ты сейчас пытаешься мне сказать, что я не нравилась родителям Егора? Да? Так для меня это не секрет. Только вот я все эти годы считала, что Егор любит меня и поэтому мы с ним вместе, несмотря на неодобрение его родителей. А теперь понимаю, что наш брак с Егором так долго просуществовал как раз потому, что он родителям доказывал, что у него тоже может быть прочная семья. Спасибо, Петя, открыл мне глаза.
– Женя! Я не это хотел сказать!
– Да? Странно, а сказал именно это.
– Жень, да пойми же ты. У Егора комплекс, он поэтому и баб всю жизнь менял, как перчатки! Уж, извини, что приходится говорить тебе об этом, – Петр вдруг смутился, – ты взрослая женщина, и ты ведь знаешь, что у него не самый большой член.
Я, кивнула, соглашаясь и одновременно краснея от самой ситуации, а Петр продолжил:
– Вот Егор сам себе и доказывает, что размер не имеет значения. Когда он первый раз привез тебя в клинику, с Жучкой, он мне тогда в смотровой сразу сказал, что "ты уже сделала свой выбор".
Я смотрела, не понимая:
– Сделала свой выбор?
– Ну, у нас с ним это ещё с общаги! – Пётр сказал это смутившись, извиняющимся тоном, – мы так с Егором девушек делили. Девушки ведь всегда сначала меня выбирали, не обращая внимания на Егора. Потом, когда Егор включал своё обаяние и начинал свое обольщение, многие переключались на него. Жень, мы никогда не были с ним "белыми и пушистыми лапочками"! Заключить пари на то, кого из нас выберет девушка – это было обычное дело! Вот так и появилась эта фраза "девушка сделала свой выбор". И только тебя он оставил без этого выбора, а я остался без права бороться за тебя. А я, как тогда в нашу первую встречу в клинике увидел твои глаза, так и пропал.
Петр отвернулся к морю и, шумно выдохнув, замолчал.
И тут я, вспомнила, что так Егора ни разу и не спросила про цвет моих глаз. А вот зря, как оказалось! Глупо было спрашивать уже на свидании в ресторане. Он тогда, за ужином весь вечер в них смотрел, ни разу не позволив себе опустить глаза ниже.
– Петя, а какого цвета мои глаза?
– Ярко-зеленые, когда ты смеешься. Серо-зеленые, когда сердишься.
Ответил сразу, не задумываясь и не пытаясь вспомнить, ответил, глядя на лайнер в море, переливающийся всеми огнями. Ого! Такого разнообразия за своими глазами даже я не замечала. А вот то, что я услышала дальше, мне совсем не понравилось:
– Женя, мы не можем быть вместе, извини. Я могу быть тебе только другом. Самым преданным, и ты знаешь, что можешь во всём на меня положиться.
– Ясно. Спасибо за чай, друг.
Так, дыши, Солдатова, дыши. Не смей тут слезы лить! Напридумывала себе черт знает что! Они друзья с твоим мужем, у них общий бизнес. Не будут они из-за тебя разбегаться и бизнес делить.
– Друг, помоги, пожалуйста, Ванюшку в наш номер отнести.
– Жень, не надо так. Прости, но я не могу… не имею права… Особенно теперь, когда Саша…
– Я всё поняла с первого раза, не повторяй.
Чёрт! Почему же я даже не могу на него посмотреть? Ведь ничего обидного он же не сказал.
– Жень, пусть Ванюшка здесь спит. Я утром разбужу их. Во сколько у Ванюшки первая процедура?
– Не помню. Сейчас посмотрю.
Вернулась в номер к сумочке, что поставила на столик. Потянулась за сумочкой и вдруг увидела на столике буклет. На первой странице было фото идеальной семейной пары. Они смотрят друг на друга и улыбаются. Он одной рукой обнимает её, а вторая его рука лежит на ее беременном животе. Женщина смотрит на своего красивого мужчину, её рука лежит на животе поверх руки мужчины. Они оба излучают счастье. Красивая пара. А я, увидев этот рекламный буклет клиники, занимающейся репродуктивной медициной, поняла, что плачу.
Не важно, что эти мужчина и женщина, скорей всего, даже не муж и жена. Не важно, что это всего лишь фотомодели. Но сколько любви было в его взгляде! Егор никогда ТАК на меня не смотрел на последних месяцах беременности. Ничего удивительного, впрочем. Я за беременность набрала двадцать пять килограмм и была похожа на бегемота. Какому же мужчине это понравится!
Так, Солдатова, соберись! Стоишь и ревёшь, здесь, как дура. Да что со мной такое? Нет, ну точно, критические дни, должно быть. И только я кое-как успокоилась и нагнулась, чтобы положить буклет, в комнату вернулся Петр. Да вот этого мне ещё и не хватало! Стою, тут и реву над буклетом. Увидев Петра и его смущение, задумалась: "Странно. Зачем Петру буклет?" Впрочем, какое мне до этого дело. Друзья не задают неудобных вопросов.
– Жень, Женечка, ну что ты?
Петр так стремительно подошел, что я просто не успела среагировать, а он уже вытирал мои слезы.
– Жень, я всё объясню! Это дико звучит, но меня об этом попросили. Вот уж не думал, что решусь на это. Но сегодня вдруг понял, что дети – это счастье. Для тебя – Ванюшка, для меня – Саша, а для… Каждый имеет право на своё счастье и каждый выбирает его сам. Жень, ну не плачь, пожалуйста, не рви мне сердце!
– Что? Петь, кто попросил? Решишься на что?
У меня даже слёзы высохли от неожиданности.
– Жень, извини, но не надо тебе знать, для кого это. Тем более, что это не моя тайна.
