Родила она точно в срок. Родила крепкого и здорового мальчика. Я предлагал ей забрать Петю. Ольга бы приняла моего сына. Она уже знала, что у меня есть любовница, и что Нина беременна, именно эта информация, сказанная ей кем-то по телефону, и вызвала инсульт. Но Нина не соглашалась отдать мне Петю. Она шантажировала меня моим же ребенком. На работу после рождения сына она не вышла. Я обеспечивал их с сыном всем. Ольге тоже требовались сиделка и массаж. И я пропадал в больнице по 16 часов. Это не могло долго продолжаться. У меня на нервах стали дрожать руки. Женечка, Вы знаете, что это значит для хирурга? – он вопросительно посмотрел на Женю.
– Вы не смогли оперировать, да?
– Да, – Николай Михайлович встал и подошел к окну, отодвинул тяжелую штору и открыл окно. В квартиру ворвался свежий воздух. Он вздохнул полной грудью и, оставшись стоять у окна, продолжил:
– Ольга медленно, но шла на поправку. Конечно, о её работе хирургом тоже пришлось забыть. Но ей предложили читать лекции в институте. Там, в Сочи. Я её поддержал. Ходила она с палочкой, нога до конца не восстановилась, но это не мешало преподавать.
Петя рос забавным и умным мальчиком. Я бывал у них так часто, как мог. Петя был моим смыслом в жизни, мое продолжение. Нина настаивала на том, чтобы я развелся. Угрожала увезти сына и сделать так, чтобы я не нашел их. Я не очень верил в то, что она решится на это. Выходить на работу она не хотела, а я все-таки обеспечивал их. Я обещал ей, что как только жена поправится и перестанет нуждаться во мне, я разведусь.
И вот в тот день, когда Ольга вышла на работу, Нина сбежала. Сбежала с нашим сыном. Сбежала, оставив только записку, в которой винила во всем меня и, что самое страшное, она написала, что даст ребенку другую фамилию, и он никогда не узнает, кто его настоящий отец. Женя, а как у Петра фамилия?
– Вержицкий. Петр Николаевич Вержицкий, – Женя произнесла это медленно, ощущая себя полной идиоткой.
Услышав это, Николай Михайлович расцвел:
– Не поменяла. Не смогла!
– Да, но в детский дом отвезла! – зло бросила бабуля, – ребенок то здесь при чем?
– Женечка, а у Петра есть вот такой медальон? – Николай Михайлович дрожащими пальцами выудил из-под рубашки, точную копию медальона Петра.
– Да, – Женя растерянно посмотрела на Николая Михайловича, – так Петя Ваш сын? Так?
Николай Петрович порывисто шагнул от окна:
– Женя, я старый человек. Я не знаю, сколько мне осталось. Но я не хочу больше терять время. Я хочу видеть своего сына!
– Николаша, подожди, пожалуйста! Дай хоть, Женя Петру позвонит, предупредит! Ну, нельзя же так, как снег на голову!
Глава 33
Полтора года спустя. Евгения.
– Женечка, отец спрашивает, во сколько ты сегодня в поликлинику поедешь. Они с Марией Семеновной приедут, – Петя пришел с телефоном ко мне на кухню, где я варила кашу своим мальчишкам, и обнял меня сзади. Погладил поясницу и чмокнул в макушку.
– Да? Хорошо. Я к 10-ти поеду.
– Пап, Женечка к 10-ти поедет. Спасибо, что приедете.
– Сын, у тебя сегодня целый день операции? Мы дождемся тебя? – Петя остался стоять очень близко, и я слышала каждое слово из его разговора с отцом.
– Да, пап, я сегодня до 4-х буду. Если, конечно, внеплановых не будет. Но вы дождитесь, пожалуйста. Я хочу показать вам один дом, мне кажется, я нашел то, что всех устроит! Отдохнуть можете в своей комнате, ты же знаешь!
Брак, который я предложила только, чтобы ускорить процесс усыновления Саши, перерос в полноценный союз. Я-то предложила его именно для этого, а в ответ получила признание в любви и полноценное предложение руки и сердца.
Мы все: Петя, я, мальчишки и наши бабуля с дедулей, как называли их Ванюшка с Сашей, наслаждались тем, что мы семья. Мы не надоедали друг другу и решили, в конце концов, что хотим жить все вместе под одной крышей. Большой и дружной семьей.
– Петь, я большая девочка, я и сама могу съездить в поликлинику! Не забывай, сколько лет нашим старшим! – сказала я после того, как он закончил разговор и уже двумя руками обхватил меня. В ответ я потерлась щекой о его плечо и вдохнула полной грудью так любимый мной аромат его парфюма.
– Конечно, можешь, ты много чего можешь сама, но я должен быть спокоен за вас! – Петя погладил мой огромный живот и выключил кашу, – сегодня последний раз едешь к врачу без меня. Через две недели у меня начинается отпуск, и тогда ты вообще от меня не отделаешься! Я купил путевки нашим старшим и младшим в тот же санаторий на три недели. Они как раз успеют вернуться к родам. А ты, красавица, готовься к тому, что будешь ходить по квартире голая! И постоянно будешь мне позировать!
– Сумасшедший! Через две недели я буду ещё толще и ты сам попросишь меня прикрыться пододеяльником, потому что больше я ни во что не влезу! – я рассмеялась.
– Не отвертишься, красавица! Я мечтал об этом все десять лет!
– Что?
– Да. А почему тебя это удивляет? Ты, беременная Ванюшкой, такая же красивая была. Я ещё тогда не понимал Егора, уж прости, родная, что вспоминаю его. Ты же такая хорошенькая, что тебя просто невозможно не касаться! Тебя же хочется тискать, как плюшевую игрушку.
Петя и касался меня постоянно, мне кажется, будь его воля, он бы меня на руках носил. Да он и носил, пока живот позволял. Рядом с ним я чувствовала себя не огромным пароходом, а маленькой неумехой.
– Женечка, беременным нельзя поднимать руки, это мне бабуля сказала, так что голову я тебе сам помою! – конечно, просто мытьем головы это не ограничивалось.
– Женечка, сиди, не вставай, я тебе сапожки здесь одену! – а перед этим легкие касания моих стоп и выше. Легкие, потому что бабуля сказала, что беременным нельзя делать массаж ног.
– Женечка, иди сюда, здесь тебе будет удобнее! – и уже лежит подушка под спину и мягкий плед на ноги.
Я купалась в его любви и заботе. Да и не только я. Ванюшка с Сашей тоже получали свою порцию любви и внимания и, в ответ наперегонки ухаживали за мной, во всю подражая Петру. Сделать чай? Пожалуйста!
– Ваня, моя очередь! – и Саша бежит на кухню.
Принести подушечку под спину?
– Мама, держи, – и Ваня протягивает мне подушечку.
Бабуля с Николаем Михайловичем приезжали, чтобы съездить со мной в поликлинику, или мы на выходных все вместе ехали в гости к брату Николая Михайловича и его жене Розе Францевне. Они, увидев Петра, в первый раз очень странно отреагировали. Они обнялись, но не с Петром, а друг с другом, и оба расплакались. А уже потом, извинившись, обнимали Петра. Всё встало на свои места, когда они показали фото своего погибшего сына Павла. Оказывается, Петр точная его копия! Словно они были не двоюродные братья, а родные. Увидев фото их сына, Петр вдруг очень странно улыбнулся и кивнул, думая о чем-то своем.
