– Что? – Таша невольно перебила его.
– Да, из дворян! – Королев усмехнулся, – я передам Вам потом папку с родословной Вашего отца. Он, кстати, умер, когда Вам было 10 лет. Потому и деньги Вам с мамой слать перестал.
Королев помолчал и продолжил:
– А ещё Вы, Ташенька, так мило краснеете, когда смущаетесь, и от этого смущаетесь ещё больше, – уголки его губ дрогнули, намекая на улыбку, – да, у Бога своеобразное чувство юмора: потому что, как объяснить то, что обе мои женщины оказались сестрами.
Таша задохнулась от услышанного. Он всё-таки назвал её своей женщиной! А Королев, тем временем, продолжил:
– Но я повторюсь, я беру на себя Вашу ответственность за слово, данное Вами моей жене. Вы молоды, у Вас вся жизнь впереди. Вы будете идеальной женой достойному мужчине и, главное, мужчине, лучше меня подходящему Вам по возрасту. Вам надо детей рожать, растить их в любви и ласке, покупать им игрушки, давать им достойное образование. Вы теперь, Ташенька, можете себе это позволить. Хватит с Вас чужого горя и боли. Вы слишком близко подпускаете к себе людей, пропуская их боль через себя. Но я рад, что Вы были в нашей с Аннушкой жизни в этот тяжелый период. Спасибо Вам за это! – он, наконец, развернулся к Таше, – но сделайте мне одолжение, уходите с этой работы, иначе Вы сгорите на ней. У такой женщины, как Вы, Таша, морщинки должны быть только от улыбок и от полных страсти ночей.
Всё то время, что Королев говорил, Таша смотрела на него, точнее, на этот его шрам на виске, а он упорно смотрел в окно.
– Почему ты никогда не рассказывал, откуда у тебя шрам на виске? – задала Таша вопрос, который просто не могла не задать.
– Что? – от неожиданности Королев моргнул.
Таша встала с подоконника, оказавшись с Королевым лицом к лицу в очень опасной близости. Она очень медленно, боясь, что он сейчас отступит от неё назад, протянула руку к его виску и коснулась пальцами шрама, почувствовала на ощупь его жесткие волосы и повторила свой вопрос:
– Почему ты никогда не рассказывал, откуда у тебя этот шрам на виске?
Таша хотела убрать руку от его лица, но он, перехватив её ладонь, прижался к ней всей щекой.
– Ерунда. На заводе из станка вылетела деталь и чиркнула меня по виску.
– Кровью пол цеха, наверное, залил, да?
– Ну, не половину, но, да, крови было много. Распорола мне эта деталь мышцы до самой кости.
– Я боялась, что он… без глаза оста…нется. Как бы я… тебя такого, одно…глазого, могла Ната…шеньке сосва…тать? – вдруг раздалось от кровати. Говорила Анна Петровна, прерываясь на тяжелые вдохи.
– Аннушка!
– Анна Петровна!
Таша и Андрей Денисович одновременно шагнули к кровати.
– На…таша…, не слу…шай Андрюшу, ты нужна… ему. Помни… ты мне обе…щала… Я только сес…тре могу дове…рить… самое дорогое… Денис пой…мёт, не сразу, но… поймёт. Он очень… ранимый… мальчик… – Андрей Денисович опустился рядом с кроватью жены на колени, взял её худенькую ладошку в свою ладонь и прижал её к губам. Губы Анны Петровны дрогнули в подобие улыбки, – не гони… её от себя… она те…бя лю…бит…
Анна Петровна закрыла глаза и попыталась вздохнуть, но на середине вздоха остановилась.
Ей последними словами были слова о любви…
Таша потрогала пульс, послушала сердцебиение – его не было. Анна Петровна подписывала бумагу об отказе о реанимации, не желая продлевать свое существование за счет работы аппаратов. Таша посмотрела на часы, зафиксировав время смерти Анны Петровны, и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Андрею Денисовичу надо побыть со своей Аннушкой.
В коридоре Таша увидела Егора и просто молча кивнула на его взгляд. Он сразу куда-то ушел, а Таша сама позвонила в скорую помощь, сообщив о смерти Анны Петровны. Потом вышла в холл, зашла в столовую, налила себе воды. Сделала вдох, глубоким он не получился из-за комка, стоящего в горле. Слёзы готовы были брызнуть из глаз, но она заставила себя собраться. Сейчас не время! Ещё раз медленно вдохнула и так же медленно выдохнула, теперь получилось лучше. Таша медленно пошла к комнате Анны Петровны. Она тянула время, давая им побыть вдвоем. Таша постучала в дверь со словами:
– Андрей Денисович, это Наталья! Разрешите, я войду? – Таша понимала, что никакому мужчине не понравится быть застигнутым в момент, когда он выглядит слабым.
– Да, – прозвучало глухо из-за двери.
Таша вошла. Королев сидел на диванчике. За эти несколько минут, что он был здесь один, казалось, он постарел на несколько лет. Как бы ты не готовился к смерти близкого человека, столкнувшись с ней, всегда оказываешься не готов.
– Андрей Денисович, дать Вам успокоительное? – Таша постаралась спросить это максимально нейтрально. Главное – это не переборщить с участием и гиперопекой.
– Нет, спасибо. Я нормально, – прозвучало глухо в ответ и Королев опять потер переносицу.
– Я позвонила в скорую, сообщила. Извините, но это входит в мои обязанности, – Королев кивнул, – они уже едут, и Егор в курсе.
– Да, всё правильно. Спасибо, – Королев опять механически кивнул.
– Надо Денису сообщить, – нерешительно произнесла Таша, глядя на Королева, – могу я, если хотите.
– Нет, спасибо. Я сам к нему поднимусь, – Королев, наконец, встал с диванчика, – Таша, побудь здесь с Аннушкой, пожалуйста.
– Да, конечно!
Глава 17
Таша была на похоронах. Она удивилась тому, как много пришло людей проститься с Анной Петровной. Многие из них искренне плакали, но были и такие, кто пришел покрасоваться, засвидетельствовать своё почтение, так сказать, но не Аннушке, а её мужу. Этих было видно сразу: продуманный гардероб, нежелание уходить из первых рядов. Но таких, ненавязчиво взяв пол локоток, уводил Егор. Таша была ему за это благодарна. Королевы, отец и сын, оба были молчаливы и суровы. Сейчас Таша поразилась тому, как сильно они похожи в своем горе. Им обоим, и это было видно, мешают все эти люди, пришедшие не проститься с Аннушкой, а, скорее, себя показать. Но Королевы, отец и сын, терпели, кивали, даже отвечали что-то. Одному Богу известно, как они держатся.
Таша подошла к гробу, положила цветы и мысленно попрощалась с Анной Петровной. Сделала два шага к Королевым, произнесла коротко:
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо за тюльпаны, – глухо ответил Королев-старший, уж он-то точно знал, какие цветы любила его жена, поэтому всё понял. У Дениса при виде Таши только дрогнули губы.
Да, Таша купила тюльпаны. Она знала, что не принято нести тюльпаны к гробу, но Таша купила любимые цветы Анны Петровны. Она видела недоуменные взгляды, что бросали на букет тюльпанов в её руках, но мнение остальных Ташу не волновало. Она принесла эти цветы сильной и удивительной женщине. Своей сестре.
