— Может быть, потому, что ты не хочешь вспоминать, — сказал Макс.
— Почему не хочу?
— Потому что, если ты вспомнишь, мы сможем узнать, кто — убийца. Потому что, может быть, ты не хочешь это узнать.
— Это абсурд. Макс. Я очень хочу это узнать.
— Даже, если убийца как-то связан с Бертоном Митчеллом и с крыльями? Даже если, отыскав убийцу, ты будешь вынуждена вспомнить то, что заставляла себя забывать всю жизнь?
Проведя языком по губам, она посмотрела на него.
— У меня сейчас возникло такое чувство, какое, я думала, не возникнет у меня никогда.
— Какое?
— Я боюсь тебя, Макс.
В доме воцарилась мертвая тишина. Казалось, они, все трое, застыли во времени.
Макс говорил мягко, но голос его наполнял всю комнату.
— Ты боишься меня, потому что думаешь, я могу заставить тебя посмотреть в лицо тому, что случилось двадцать четыре года назад.
— И только поэтому?
— А почему еще?
— Не знаю, — призналась она.
Макс, не глядя на доску своими серыми глазами, задал ей еще один вопрос.
— Мэри была знакома с Рейчел Дрейк?
«Она умерла».
— Я знаю, что она умерла, — раздраженно бросил Макс, наблюдая за Мэри, буравя ее взглядом. — Но была ли она знакома с Мэри?
«Она умерла».
Мэри воспользовалась возможностью и отвела взгляд. Во рту у нее пересохло. Сердце колотилось изо всех сил.
«Умерла».
— Кто такая Рейчел Дрейк? — спросил Лоу.
— Это девушка, которую убили в салоне красоты в Санта-Ане несколько дней назад. Клянусь, я слышал ее имя раньше. А ты — нет?
— По моему, нет, — ответил Лоу.
— А я уверен, что слышал его до того, как Перси Остерман произнес его в морге. Не думаю, что я знаком с ней, но имя это я слышал. И не могу вспомнить, где.
— А я не помню ее, — сказала Мэри. — Я бы узнала ее в морге, если бы я хоть раз видела ее раньше.
Внезапно под ее руками указатель начал совершать широкие бессмысленные движения.
— Какого черта? — удивленно, спросил Макс.
— Никто не задал вопроса, — сказал Лоу.
Мэри свободно провела руками над указателем — его движения стали менее бессмысленными и более направленными. У нее в голове был такой беспорядок, она была так напугана, что не смогла уследить за той цепочкой букв, на которую указывал указатель. Наконец указатель остановился. Она отвела руки, которые с необычайной легкостью упали к ней на колени.
— Вот имя, — сказал Лоу.
Он протянул им доску, чтобы им легче было читать.
П-а-т-р-и-с-и-я — С-п-у-н-е-р.
«Патрисия Спунер», — подумала Мэри. Не веря своим глазам, она уставилась на запись, сделанную Лоу.
Она почувствовала себя так, будто в центр ее положили ледяную глыбу, с ее кристаллического язычка одна за другой стекали капельки, ее прозрачное тело излучало холод, как в морозильнике.
— Кто такая Патрисия Спунер? — спросил Макс.
— Мне это имя ничего не говорит, — ответил Лоу.
— Я... я знала ее, — заплетающимся языком проговорила Мэри.
— Когда? — спросил Макс.
— Одиннадцать... двенадцать лет назад.
— Ты никогда не называла мне ее имени.
— Она была моей подругой, когда я училась в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса.
— Она была твоей подругой по колледжу?
— Да. Очень симпатичная девушка.
— А почему ее имя всплыло сейчас?
— Понятия не имею.
— Оно всплыло из твоего подсознания.
— Нет. Я не контролировала указатель.
— Чепуха, — сказал Макс.
— Здесь кто-то... кто-то рядом с нами.
— Может, доска просто указала нам имя очередной жертвы? — предположил Лоу, чтобы предотвратить ссору. — Ты поддерживала какие-нибудь отношения с ней? Может, нам стоит позвонить ей и выяснить, все ли с ней в порядке?
— Может, нам позвонить Патрисии, Мэри? — спросил Макс.
— Она умерла, — сказала Мэри.
— О Боже! — воскликнул Лоу. — Этот человек, которого мы пытаемся поймать, уже убил ее?
Мэри с трудом произносила слова.
— Патти... Патти умерла... умерла почти... одиннадцать лет назад.
Хотя в комнате было тепло, Лоу почувствовал озноб. Он вытер свое аристократическое лицо большим носовым платком. Он был бледен.
— Как? Мэри, как умерла Патти Спунер?
Мэри вздрогнула и закрыла глаза, открыв их только на мгновение, когда ее воспоминания стали слишком уродливыми, слишком жестокими.
— Она была... убита.
«Мертвые, — подумала Мэри, — не остаются мертвыми навсегда. Даже надолго. Они встают из своих могил. Земля не держит их. Ни скорбь, ни страх, ни забывчивость не держат их. Ничто не держит их. Они возвращаются. Бертон Митчелл. Барри Митчелл. Вирджиния Митчелл. Моя мать. Мой отец. А теперь Патти Спунер. О Боже, не давай им возвращаться. Эта охота за мной будет продолжаться всю мою жизнь. Мне уже хватит!»
— Убита, — спокойно сказал Лоу, будто бы в шоке.
— Там была церковь, — сказала Мэри. — Мы с Патти иногда ходили на службу вместе. Тогда я исповедовала католичество. Это была красивая церковь. У нее был огромный деревянный алтарь ручной работы, сделанный в Польше и перевезенный сюда на пароходе в начале девятнадцатого века. Церковь была открыта все время, днем и ночью. Патти любила ходить туда и сидеть у парадного входа, когда там никого не было. Поздно ночью. Ее мать умерла от сердечной недостаточности. Она всегда зажигала свечи за упокой души своей матери. Она была очень набожна. Она... она умерла там.
— В церкви? — спросил Лоу.
Макс внимательно наблюдал за ней. Положив руку ей на плечо, он старался унять охвативший ее озноб, гораздо более сильный, чем обычный физический озноб. Ее всю трясло, и этот озноб, казалось, шел откуда-то из глубины.
— Кто убил ее? — спросил Макс.
— Его не нашли.
Лоу облокотился на стол. Брови были сведены вместе, лицо напряжено.
— Она была твоей подругой. Неужели ты не воспользовалась своими способностями, чтобы увидеть лицо убийцы, выяснить его имя?
— Я пыталась, — все еще дрожа, ответила Мэри. — Кое-что я узнала. Но это были какие-то обрывки образов. Но это был один из тех случаев, на который не распространялись мои способности. Она была задушена белой шелковой накидкой проповедника. У меня остались от тех времен ужасные ощущения.
