Представители правительства Германии на федеральном и земельном уровнях, с которыми он работал в рамках политики возмещения ущерба, выразили Бену благодарность. «Вы проделали большую и хорошую работу в самые трудные годы», – сказал Якоб Альтмайер, бывший участник Сопротивления и депутат бундестага от партии СПД. Представители других партий также с уважением отозвались о Бене. «Как бы я ни сожалел о вашем отъезде из Германии, я понимаю ваше желание и потребность вернуться на родину и посвятить себя юридической деятельности», – писал Франц Амрен, бургомистр Берлина и председатель земельного отделения партии ХДС. Даже тогда было ясно, что Бен не прощается со старым местом работы. «Уже сейчас принятое вами решение время от времени посещать Европу, свидетельствует об искренней привязанности к нашему континенту» (из письма Франца Амрена). Петер Пауль Нам, государственный секретарь Федерального министерства по делам вынужденных переселенцев, беженцев и лиц, пострадавших от войны, оценил добрые отношения ФРГ с еврейскими организациями, которые возглавлял Бен, как «утешительное доказательство» того, что «из честности и человечности можно выстроить мосты над страшным, постыдным, злобным прошлым и увлечь по ним мир в новое время».
«Для меня было чрезвычайно приятно познакомиться с вами и внести небольшой вклад в вашу огромную и важную работу», – добавил Зигфрид Икенберг, бывший председатель Кёльнского сената, который заседал вместе с Беном в консультативном комитете по выплате компенсаций служителям еврейской общины. Правительственный директор Федерального министерства финансов Фриц Коппе в Бонне также отдал ему дань уважения: «Несмотря на то что в прошлом мы часто представляли разные стороны переговорного процесса, совместная работа по исправлению национал-социалистической несправедливости объединила нас». Жаль, что «вы больше не сможете содействовать всеобъемлющему примирению между Федеративной Республикой Германия и еврейскими организациями и, таким образом, подвести итог своей деятельности». Бен уезжал со спокойным сердцем – Федеральный закон о компенсациях, на который ссылался Коппе, безусловно, был в уже недалекой перспективе.
В Нью-Йорке Бен хотел начать карьеру адвоката. Судя по переписке, он обращался за советом к Джону Дж. Макклою и своему бывшему начальнику, Телфорду Тейлору. Бен беспокоился, что его знания, полученные в Гарварде, несколько «заржавели». Макклой в то время возглавлял совет директоров банка «Чейз Манхэттен», Тейлор был партнером в юридической фирме. Несмотря на уникальный опыт работы – главный обвинитель на одном из важнейших судебных процессов XX века, распорядитель инновационных решений о репарации и директор «пожалуй, крупнейшей в мире организации по оказанию правовой помощи», – Бену оказалось трудно закрепиться в Америке. Ни одна из его прежних должностей не позволяла сделать прибыльную карьеру, какую сделали большинство его однокурсников по Гарварду. Известные юридические фирмы в первую очередь интересовались, сколько состоятельных клиентов он может привести. Здесь он не мог быть полезен: его клиентура состояла из людей с тяжелой судьбой, переживших Холокост, у которых за душой не было ни гроша.
Бен некоторое время занимался рутинными судебными делами для небольшой юридической фирмы, но ему не нравилось иметь дело с ссорившимися супружескими парами и тому подобным. Помогало то, что он продолжал исполнять обязанности в Конференции по претензиям и Объединенной реституционной организации. Вскоре оказалось, что даже после второго возвращения из Германии он не в силах разорвать связь с этой страной и ее волнующей историей. Через несколько лет ему улыбнулся шанс присоединиться к фирме Тейлора в качестве партнера. Он сменил на этом посту Джеймса М. Лэндиса, бывшего декана Гарвардской школы права, который однажды помог ему продолжить учебу. Бен сделал себе имя как «адвокат по безнадежным делам», за которые ему выплачивалось вознаграждение в случае успеха. Если он проигрывал, то не зарабатывал ничего. В случае победы получал несколько процентов от выигранной суммы. Зачастую события, связанные с Холокостом, имели довольно слабую правовую основу, но были «морально оправданы». В таких случаях он использовал специальные методы, которые совершенствовал в течение многих лет. Показательным примером этого является дело организации «Бнай-Брит».
«Дожимай!»
В Германии у еврейского благотворительного ордена было множество лож, которые были упразднены в эпоху национал-социализма. В качестве генерального директора JRSO Бен уже участвовал в реституции собственности «Бнай-Брит». Теперь у него возникла новая идея. В военное время правительства США и других стран практиковали конфискацию имущества граждан и организаций вражеских государств. Эти активы могли компенсировать убытки американцев, чьи активы были экспроприированы за рубежом. Главный офис «Бнай-Брит» находился в Нью-Йорке. Если бы удалось установить, что главный офис ордена является законным владельцем конфискованных нацистами денег и материальных ценностей, то он мог бы стать участником компенсационного фонда Министерства финансов США. Филипп Клацник, президент ордена, а позднее министр торговли США, признал потенциал затеи и уполномочил Бена подать соответствующий иск в Комиссию по урегулированию претензий иностранных государств, в чьей компетенции находились эти вопросы. Бен сделал это, и члены Комиссии – независимого органа при Министерстве юстиции, «были впечатлены творческими правовыми аргументами», которыми Бен обосновал претензию. «Возможно, на них произвели впечатление прилагаемые фотографии американских президентов, которые регулярно выступали в качестве основных докладчиков на ежегодных собраниях ордена». После тяжелых переговоров Комиссия объявила о выплате компенсации в размере более одного миллиона долларов в пользу организации «Бнай-Брит».
Потом возникло очередное препятствие. Ушлым лоббистам удалось добиться принятия законодательного положения, согласно которому все деньги компенсационного фонда следовало передать нескольким привилегированным организациям. В таком случае «Бнай-Брит» и другие оставались ни с чем. Бен понимал: чтобы обойти условие, необходима новая поправка, то есть дополнительное положение в законе. Нужно было вызвать общественный и политический резонанс. Сначала Бен организовал встречное лобби: «Мои оппоненты имели значительное влияние на Капитолии, и я обратился к еще более высоким властям». Бен решил привлечь церкви и благотворительные организации, которым также разрешалось подавать иски. Он пригласил их представителей на собрание в Риверсайдскую церковь в Нью-Йорке и убедил в том, что в их интересах дать отпор. Они создали координационный комитет, а Бен стал его адвокатом. Комитет объединил около двух десятков организаций, в том числе католическую и протестантскую церкви и христианские религиозные общины. Особенно поучительным было сотрудничество с католиками. Бен назвал их представителя, сестру Селестину, «самой очаровательной и заботливой монахиней из всех, кто когда-либо держал в руках четки». Ее помощь была «вдохновляющей и безвозмездной».
Тем временем Бен взялся за своих оппонентов: «Как бывшему следователю, занимавшемуся военными преступлениями, мне было легко выяснить, кто кого подкупал». Человеком, который внес проект поправки к закону, был Роман Л. Рускэ, консервативный сенатор от Небраски. Когда он умер в 1999 году в возрасте 94 лет, газета «Нью-Йорк Таймс» отметила его большое влияние на Юридический комитет Сената. С этого Бен и начал. Он связался с Эдвардом «Тедди» Кеннеди, который также был членом комитета. Поскольку семья Кеннеди была убежденными католиками (Джон, брат Тедди, стал первым католиком – президентом США, а одна из его сестер удалилась в монастырь
[44]), Бен пришел на встречу вместе с благочестивой Селестиной. Кеннеди проявил сочувствие к их делу, но он не мог так просто решить этот вопрос. «Пришло время снять шелковые перчатки», – решил Бен.
