* * *
В 1644 году в Китае произошла смена власти, и глава правящей династии Мин был вынужден бежать из Пекина. В следующем году он прислал своего представителя в Нагасаки и через городского наместника обратился к бакуфу с просьбой прислать три тысячи воинов для борьбы с пришедшей к власти маньчжурской династией Цин. Прошение было передано советникам, но они отказались его рассматривать, сославшись на то, что запрос был сделан не по форме, без посольского визита. В сентябре того же года император прислал послов, и они повторили просьбу о военной помощи. Токугава Ёринобу, десятый сын Иэясу, предложил отправить армию в Китай, но на совете победила линия, которой твёрдо придерживался в своё время Токугава Иэясу, – в приобретении новых земель на далёком материке нет необходимости, благоразумнее заниматься собственными делами. Сам факт рассмотрения просьбы решили сохранить в тайне и поручили наместнику Нагасаки передать китайским посланникам, что он не может принять их обращение к сёгуну.
* * *
В июле 1644 года Иэмицу исполнилось пятьдесят лет. Последние годы его правления были довольно спокойными: состав бакуфу стабилизировался, в нём остались только те, кто его полностью устраивал. Сам он к этому времени отошёл от текущих дел, возложив всю черновую работу на чиновников. Сёгуну лишь подавали на утверждение готовые проекты решений.
В годы правления третьего сёгуна натуральный обмен был окончательно вытеснен из хозяйственной жизни, практически вся оплата товаров и услуг стала производиться золотыми, серебряными и медными монетами. Добыча драгоценных металлов понемногу снижалась, но новые монеты продолжали выпускаться, объём денежного обращения рос, торговля продолжала развиваться. При Иэмицу из казны было потрачено больше пяти миллионов рё золотом, но и своему сыну он оставил немало – более шести миллионов рё. Больше всего денег ушло на десять выездов сёгуна в Никко и возведение там мемориального комплекса Иэясу.
Токугава Ёринобу, десятый сын Иэясу
В последние годы Иэмицу стал чаще ездить на охоту и проводил на ней до десяти дней в месяц. Но, поскольку с детства отличался слабым здоровьем, часто простужался и болел. При ознобе сёгуну давали лекарство и укрывали пятью-шестью футонами, под которыми он покрывался потом, чувствовал себя ещё хуже и жаловался на жар. Лечивших его врачей нещадно ругал и наказывал, если считал, что они делают что-то неправильно; при простуде требовал лечить его по рецептам деда Иэясу, в которого очень верил и считал выдающимся врачом. По мнению японского историка Ямамото Хирофуми, у третьего сёгуна присутствовали симптомы умеренного депрессивного расстройства в виде повышенной тревожности (Ямамото, 2008).
После сорока лет Иэмицу часто жаловался на головокружения и тяжесть в голове; в конце 1649 года он уже с трудом выдерживал долгие церемонии в замке. Следующим летом сёгун по совету врачей стал чаще ездить на охоту и бывать на свежем воздухе. Осенью он почувствовал себя лучше, но в декабре снова наступил спад, и на новогоднем ритуале его заменял девятилетний сын Иэцуна. По всей видимости, в феврале 1651 года Иэмицу перенёс инсульт, после которого, согласно семейной хронике, он с трудом передвигался (Токугава дзикки). После этого он не участвовал ни в одной официальной церемонии.
Двадцать первого марта навестить больного прибыли посланники императорского дома, а в главных храмах страны прошли молебны во здравие правителя. В апреле, с началом ежегодной воинской службы, к воротам замка потянулись даймё с подарками и пожеланиями скорейшего выздоровления. За два месяца Иэмицу ни разу не появился на публике и 20 апреля скончался на сорок восьмом году жизни, вероятнее всего, от последствий перенесённого инсульта.
В тот же день советники бакуфу в соответствии с волей покойного объявили преемником его старшего сына Иэцуна. В день смерти третьего сёгуна, следуя ритуалу дзюнси (букв. «смерть вослед»), покончили жизнь самоубийством советники бакуфу Абэ Сигэцугу, Хотта Масамори и хатамото Утида Масанобу. Абэ объявил о своём намерении сразу, едва узнав о смерти Иэмицу. Его пытались отговорить, но он напомнил, что навсегда связал свою жизнь с сёгуном в тот момент, когда вызвался решить вопрос с его младшим братом Таданага, и теперь не видит смысла в её продолжении. На следующий день, 21 апреля, вслед за Абэ покончил жизнь самоубийством хатамото Окуяма Ясусигэ, а 23 апреля – хатамото Саэгуса Морисигэ.
Обстоятельства смерти Иэмицу – сравнительно молодой возраст и малолетний сын-наследник – изменили традицию двух первых сёгунов уходить в отставку. Следующие четыре сёгуна Токугава оставались на посту до самой смерти.
Иэмицу завещал похоронить себя в Никко, рядом с дедом Иэясу. Девятнадцать лет его правления были неспокойным и суровым временем. По общему числу конфискаций и переназначений третий сёгун стал рекордсменом династии. В результате его решений тысячи самураев низкого и среднего ранга лишились службы и пополнили собой и без того немалую армию ронинов, вооружённых и никому ничем не обязанных.
В плане личных качеств третий сёгун не отличался особой мудростью или проницательностью, но принимаемые им решения были рациональны, предсказуемы и соответствовали духу времени, поэтому семейная власть Токугава при нём заметно укрепилась. Сильный и страстный характер, ярко выраженные чувства и желания в сочетании с убеждённостью в своём высоком предназначении сделали его одним из самых колоритных представителей династии. Иэмицу часто повторял, что он первый «сёгун по праву рождения» (умарэнагара но сёгун), и очень этим гордился. Действительно, в отличие от деда и отца, не знавших своего будущего предначертания, Иэмицу как старший сын действующего сёгуна с детства осознавал себя преемником, и это сильно повлияло на его характер. Кроме того, он единственный в династии был рождён законной женой сёгуна – матерями всех остальных были либо наложницы, либо жёны патриархов из боковых ветвей Токугава.
Иэмицу
Третий сёгун родился уже в мирное время и за всю жизнь ни разу не выходил на поле боя, но с большим почтением относился к военному делу и боевым искусствам, много и с удовольствием ими занимался. Считая себя продолжателем великих воинских традиций, любил и уважал оружие, хорошо владел мечом и участвовал в турнирах по кэндо, имел даже лицензию наставника. В последние годы он часто устраивал учебные боевые турниры и любил за ними наблюдать. От отца и деда он унаследовал глубокое почтение к китайской науке и содействовал её распространению. Большое развитие получила при нём конфуцианская школа Ринкэ, основанная в 1630 году учёным Хаяси Радзан (1583–1657). Во второй половине жизни Иэмицу заинтересовался японской поэзией и сочинял стихи в жанре вака.
Среди личных увлечений третьего сёгуна следует особо выделить любовь к театральным представлениям. Пожалуй, единственный, кто мог сравниться с ним в этом пристрастии, – его сын Цунаёси, которого он сам к театру и приучил с раннего детства. Иэмицу часто собирал в замке удельных князей и устраивал представления – сам охотно выходил на сцену и поощрял к этому всех остальных. В отличие от других сёгунов он ценил даже «плебейский» театр Кабуки. Согласно семейной хронике, третий сёгун не раз приглашал в замок труппу городского театра Накамура, работавшего в этом жанре, и с удовольствием смотрел его постановки.
