Борьба с крестьянским движением не могла обойтись без участия чиновников, и это привело к резонансному расследованию, изменившему расклад сил в верхнем эшелоне власти. Всё началось с трудового конфликта в уезде Кудзё провинции Мино, которым владел чиновник бакуфу Канамори Ёриканэ (1713–1763), занимавший сразу две должности: главного церемониймейстера замка и начальника Магистрата по делам религий (дзися бугё). Конфликт, известный в японской истории как «мятеж Кудзё» (Кудзё икки), имел сложную фабулу и длился четыре года. Он начался с того, что хозяин уезда решил изменить методику расчёта налогов с крестьян. В свою пользу, конечно. Для этого требовалось разрешение бакуфу, и влиятельный Канамори с помощью личных связей легко его получил. Возмущённые крестьяне начали писать жалобы – сначала самому Канамори, а затем в правительство с просьбой разобраться. Использовав всё своё влияние, чиновник полтора года блокировал рассмотрение дела, и отчаявшиеся крестьяне взбунтовались. Хозяин уезда арестовал тридцать зачинщиков и предал их суду, а главного руководителя приговорил к смертной казни. Однако осуждённый сумел бежать из-под стражи, добрался до Эдо и через мэясубако обратился с жалобой непосредственно к сёгуну. Волнения в уезде Кудзё к тому времени охватили уже около пяти тысяч человек. На волне всеобщего возмущения там произошло ещё одно крупное восстание против местного храма, и это привлекло внимание бакуфу к беспорядкам в провинции Мино.
Получив доклад, Иэсигэ поручил своему адъютанту Танума Окицугу провести расследование и наказать виновных. Но поскольку делами сам не занимался, то нарушил при этом сразу два бюрократических правила. Во-первых, потребовал от правительственного судебного органа разобраться в конфликте между землевладельцем и его крестьянами, чего никогда прежде не делалось. Во-вторых, назначил руководителем следствия своего личного адъютанта, не имевшего в правительстве никакой формальной должности. Между тем в процессе разбирательства ему предстояло принимать решения о судьбе высших чиновников в ранге бугё и родзю, что, безусловно, не соответствовало правилам субординации.
По итогам расследования было установлено, что Канамори Ёриканэ незаконно изменил систему расчёта налогов, а коллеги-чиновники прикрыли это нарушение. Из правительства были уволены советник Хонда Масаёси, младший советник Хонда Таданака, начальник Службы тайного надзора Магарибути Хидэтика, начальник Финансового магистрата Охаси Оми. Впервые в истории сёгуната Токугава группа высших чиновников лишилась своих мест именно за нарушение закона.
Были наказаны также обе стороны конфликта в провинции Мино. В соответствии с принципом «чем ниже статус, тем строже спрос» Канамори Ёриканэ был уволен с обеих правительственных должностей, лишен земельных владений и до конца жизни отправлен под домашний арест. Его признали виновным в нарушении закона о налогообложении, неправомерном смертном приговоре крестьянскому предводителю, плохом управлении своим хозяйством и злоупотреблении служебным положением. Двое старейшин, помогавших Канамори скрывать нарушения, были сосланы в ссылку на острова.
Дознание. Допрос свидетеля
Крестьян наказали гораздо строже. Более трёхсот участников мятежа были доставлены в Эдо и четыре месяца, пока шло следствие, содержались в тюрьме; шестнадцать человек за это время умерли. Четырнадцать зачинщиков были казнены, а несколько десятков наиболее активных участников приговорены к ссылке, домашнему аресту и другим видам наказания.
Небывалый процесс, на котором в числе прочих судили и членов правительства, вызвал в Эдо большой ажиотаж. После его окончания осуждённые чиновники стали главными героями театральных пьес и уличных представлений, в которых высмеивались лицемерие и жадность представителей власти.
При девятом сёгуне работой бакуфу руководили советники Мацудайра Такэтика (1714–1779), Хотта Масасукэ (1712–1761) и Нисио Таданао (1689–1760). В годы правления Иэсигэ наметились некоторые тенденции, проявившиеся в полную силу несколько десятилетий спустя. В частности, усилиями Хотта Масасукэ, большого любителя этикетных подношений, в бюрократической среде стала распространяться коррупционная схема решения вопросов. Боровшийся с ней Оока Тадамицу уговорил девятого сёгуна издать в 1759 году указ о запрете советникам бакуфу принимать на службе подарки, но документ остался не более чем благим пожеланием.
При Иэсигэ появились первые ростки новой идеологии, противостоявшей доминировавшему конфуцианству. Одним из первых её адептов стал городской врач по профессии и философ по складу ума Андо Сёэки (1703–1762). Критикуя конфуцианское учение, он утверждал, что все люди от рождения равны и не должны делиться на группы по богатству и происхождению. Главным занятием человека он считал работу на земле и выступал за создание однородного крестьянского общества, отстаивал идею предоставления женщинам равных прав с мужчинами и т. д. В начале XX века учение Андо Сёэки с элементами анархического социализма было взято на вооружение участниками демократического движения, требовавшими социальных преобразований.
Другим заметным явлением стало усиление национальной научной школы кокугаку (букв. «отечественная наука»). Её основоположником считается монах буддийской школы Сингон по имени Кэйтю (1640–1701), доказывавший, что японцы в первую очередь должны знать и изучать собственные литературные памятники, такие как Манъёсю, а не китайские трактаты. После его смерти работу в этом направлении продолжил Када Адзумамаро (1669–1736), у которого учился Камо Мабути (1697–1769). На работах Кэйтё и Камо вырос один из крупнейших учёных отечественной научной школы Мотоори Норинага (1730–1801). Примерно в одно с ним время изучением японской литературной классики занимался менее известный путешественник, фармацевт и филолог Сугаэ Масуми (1754–1829).
Рост интереса к национальному культурному наследию естественным образом привлёк внимание грамотной части населения к императорской династии, единственному институту, который не менялся в течение веков и оставался краеугольным камнем национальной самоидентификации. В XVIII веке у императорского дома появились горячие поклонники за пределами аристократического сословия, призывавшие восстановить былой статус «сына неба» и тем самым вернуть стране величие эпохи Нара.
Одним из ярких представителей этого течения стал сын городского лекаря Такэноути Сикибу (1712–1768). В юности он служил в аристократическом доме Токутайдзи и глубоко впитал культуру и идеологию этого сословия. Выступая перед горожанами, он говорил о величии национальной культуры, о превосходстве японской религии синто над заимствованным в Китае конфуцианством, о первичности императорской власти по отношению к воинской и т. д. Проповеди Такэноути пользовались в Киото большой популярностью, и в 1756 году он был удостоен небывалой для простолюдина чести – выступить перед юным императором Момодзоно (1741–1762).
Появление новой идеологии раскололо высшую аристократию на два лагеря – одни вдохновились идеями Такэноути и были готовы требовать у воинского сословия большего уважения, а другие испугались, что потеряют и то, что имеют. Принадлежавшие ко второму лагерю главы домов Итидзё, Такацукаса и Кудзё в 1758 году донесли наместнику Киото о провокационных речах новоявленного защитника. Такэноути вызвали в Городской магистрат и допросили, но не обнаружили в его мыслях ничего вредного. Однако инициировавшие расследование аристократы настояли на принятии мер, и проповедника выслали из императорской столицы. Семь самых горячих его сторонников были отправлены под домашний арест, а двенадцати менее активным последователям запретили появляться во дворце. Места единомышленников Такэноути Сикибу при дворе заняли ставленники противоположного лагеря, в чём, собственно, и заключалась главная цель операции «по раскрытию заговора».
