Чтобы не подорвать окончательно систему долговых обязательств, правительство через двадцать дней после указа выделило торговому сословию кредит на погашение убытков в десять тысяч рё, а через полгода – ещё столько же. Однако денег было выдано немного и на время, а потеряли кредиторы в шестьдесят раз больше и навсегда, поэтому смягчить последствия указа правительству не удалось. Крупная потеря активов и резкое снижение процентной ставки ожидаемо привели к уходу торговцев из сферы кредитования. Воинская элита вначале обрадовалась списанию долгов, но быстро поняла, что желающих давать деньги взаймы больше не осталось. Через два года после издания указа его польза многим уже не казалась столь очевидной.
Токугавские деньги. Музейная экспозиция Банка Японии
Облегчив воинской элите долговое бремя, правительство компенсировало благое дело ужесточением требований к ней. На щит был поднят лозунг, выдвинутый ещё Токугава Иэясу: самурай отличается от простолюдина тем, что знает и воинское дело (бу), и гражданские науки (бун). Проще говоря, умеет и воевать, и руководить мирной жизнью. Образованное из этих двух корней слово бумбу во время реформы годов Кансэй звучало повсюду так часто, что простой народ тут же отреагировал на него ехидным трёхстишием: ё но нака ни ка ходо урусаки моно наси бумбу то иттэ ёру мо нэрарэдзу (букв. «ночной комар докучливее всего, но бумбу тоже спать мешает»).
Для повышения уровня боевой подготовки самураев бакуфу ввело ежегодные учебные турниры, за которыми должен был наблюдать сёгун, а для проверки военных чиновников на грамотность и знание конфуцианского канона в Эдо был открыт экзаменационный центр Сёхэйдзака гакумондзё. Разместили его на территории мемориального комплекса Конфуция (Юсима сэйдо), построенного пятым сёгуном Цунаёси. Всех состоявших на государственной службе чиновников и их сыновей обязали пройти школьный курс конфуцианского канона и сдать соответствующий экзамен. Взрослых проверяли по программе гакумон гимми (букв. «научная аттестация»), а детей – по программе содоку гимми («проверка простого чтения»). Первый такой экзамен состоялся в сентябре 1792 года, второй – в феврале 1794 года. Аттестация служащих продолжалась четыре дня и состояла из предварительного и основного экзамена. На первом проверяли знание двух классических трактатов – «Бесед и суждений» Конфуция и «Малого учения» Чжу Си. В основной экзамен входили три предмета: конфуцианский канон, история и сочинение.
Через семь лет аттестационный центр был преобразован в правительственную школу для государственных служащих, обучение в которой стало для них обязательным. Несколько десятилетий спустя на её основе был создан первый в Японии университет. Сегодня на месте первой правительственной школы располагается женский университет Отяномидзу.
Другим важным аспектом реформы годов Кансэй стал возврат крестьян в деревни. Стихийные бедствия, неурожаи, налоги и голод гнали их на заработки в города. Деревни пустели, рабочих рук на полях не хватало, а города пополнялись бедняками. Многие из них зарабатывали на жизнь воровством, азартными играми, разбоем, платными поджогами кварталов и другими криминальными способами, обеспечивая работой филиалы Городского магистрата. Указом бакуфу от ноября 1790 года крестьянам северо-восточных провинций было запрещено покидать деревни, а тем, кто уже уехал, предложили добровольно вернуться, пообещав оплатить транспортные расходы и выдать подъёмные для обустройства. Однако денег в казне на всё это не хватило, и вернуть крестьян в деревни не удалось.
Избыток незанятого городского населения и проблема общественного порядка подтолкнули власти к идее создать в Эдо лагерь трудового перевоспитания. В 1790 году в заболоченном устье реки Сумида, на отсыпном острове Исикава огородили участок земли площадью пятьдесят три тысячи квадратных метров с двумя бараками, к которым позднее добавился третий. Лагерь Исикавадзима мог одновременно принять до ста тридцати человек. В него стали отправлять бездомных, бродяг и осуждённых за мелкие преступления. Срок перевоспитания был определён в три года. Заключённые жили на хозрасчёте и полном самообеспечении. Их наскоро обучали какому-нибудь простому ремеслу и заставляли работать. Для этого на территории лагеря открыли двадцать ремесленных мастерских, баню, фельдшерский пункт и даже засеяли небольшое рисовое поле.
Пятую часть заработанных арестантами денег удерживали в качестве платы за содержание в лагере, две трети оставшейся суммы выдавали на руки, а треть откладывали до окончания срока и вручали при освобождении. Тем, кто изъявлял желание заняться ремеслом или торговлей, на эти деньги помогали снять помещение или купить необходимый инвентарь. В течение всего срока нахождения в лагере воспитуемым раз в десять дней читали проповеди Учения чистого сердца (Сэкимон сингаку) по трудовой этике, приглашая для этого самых видных его адептов, в том числе и создателя учения Накадзава Дони. Правительственный лагерь трудового перевоспитания на острове Исикава стал первой в истории Японии организованной попыткой реабилитировать маргинальные городские слои за счёт профессионально-трудовой деятельности и вернуть их в социальное русло.
Трудовой лагерь Исикавадзима просуществовал в таком виде более тридцати лет. Постепенно число его обитателей возросло до шестисот человек; сюда стали отправлять и тех, кто совершил более серьёзные правонарушения и был приговорён к высылке из города. В 1820-х годах в лагере уже не столько перевоспитывали, сколько наказывали лишением свободы, и он стал больше походить на обычную тюрьму. Таковым он и оставался до конца эпохи Токугава.
Важнейшая часть реформы Мацудайра Саданобу состояла в оздоровлении общественной морали, сильно пострадавшей в ходе коммерческой политики Танума Окицугу. Одним из первых его шагов в составе правительства стало издание «Указа об исправлении нравов». Как и во многих других областях, Мацудайра Саданобу ориентировался здесь на реформы восьмого сёгуна Ёсимунэ. «Указ об исправлении нравов» резко ограничил издание низкопробной, в том числе эротической литературы, усилил борьбу с нелегальной проституцией и азартными играми, запретил совместные бани и ужесточил требования к работе чайных домиков. В повседневной жизни высшей добродетелью были объявлены экономия средств, скромность и воздержанность во всех их проявлениях. Под запрет попали любые проявления роскоши, в том числе модная, яркая одежда и её аксессуары, дорогие ткани, предметы быта и т. д. А чтобы исключить разнобой в понимании указа, к нему был приложен конкретный перечень запрещённых к использованию предметов. Ожидаемое недовольство населения могло оскорбить благородные замыслы реформаторов, поэтому критиковать действия центральной или местной власти тоже было запрещено.
Не сказать, чтобы все эти строгости так уж соблюдались, но атмосфера в Эдо заметно переменилась, и народный фольклор это сразу отметил. Среди множества ходивших по городу злободневных трёхстиший особенно популярным стало творение неизвестного автора, давшего восстановлению моральных норм народную оценку. Суть его сводилась к тому, что в условиях всеобщей коммерциализации, взяточничества и кумовства при Танума жить было нелегко, но после наведения порядка стало ещё хуже.
