Одиннадцатый сёгун на этом не остановился: вскоре его отец Харунари стал обладателем абсолютно не соответствовавшего его формальному статусу неполного первого ранга и созданной под него должности заместителя Великого министра (дзюндайдзин). Таким образом, Иэнари и его отец получили придворные регалии, которых не имел ни один действующий сёгун предыдущих лет. Объявив преемником своего сына Иэёси, Иэнари позаботился и о нём: ещё будучи наследником, юноша получил такой же придворный статус, какой имели сёгуны предыдущих поколений. Мать и жена Иэнари также были отмечены высокими придворными титулами.
Забота о семье и стремление возвысить её над окружающими составляли главный стержень внутренней политики одиннадцатого сёгуна, а награждения его близких неизменно вызывали общественный резонанс и активно обсуждались в аристократической и воинской элите.
Любовь Иэнари к титулам, рангам и званиям обусловила ещё одну особенность периода его правления – небывалое сближение с императорским домом. Эта тенденция впервые наметилась при четвёртом сёгуне Иэцуна и с тех пор оставалась неизменной, хотя при нескольких правителях в процессе возникали паузы. Главным инструментом сближения служили политические браки. Беря в жёны дочерей императора и высших аристократов, сёгуны и их родственники перенимали дворцовую культуру и ритуал. В течение двух веков сближение двух центров власти – номинальной и фактической – проходило по нескольким линиям и в годы правления одиннадцатого сёгуна достигло своего пика. Любивший пышные и торжественные церемонии, поощрявший развитие благородных искусств Иэнари испытывал глубокое почтение к аристократическому образу жизни и чаще, чем кто-либо из его предшественников, оказывал императорскому дому различные знаки внимания.
Свой вклад в повышение авторитета императора внесла и борьба Мацудайра Саданобу за возрождение традиций и моральных устоев. В этой части одиннадцатый сёгун полностью его поддерживал и после отставки Саданобу продолжил его политику. В 1822 году в Киото прошли торжества по случаю окончания многолетнего ремонта императорского дворца, осуществлявшегося силами и на средства бакуфу. Желая отблагодарить Иэнари, император Нинко изъявил желание присвоить ему первый придворный ранг, однако из-за отсутствия исторических прецедентов в правительстве сочли эту идею слишком смелой. Присвоение ранга состоялось пятью годами позже.
Уже в первом десятилетии XIX века глава правительства и его советники с головой погрузились в обустройство личной жизни многочисленных детей одиннадцатого сёгуна. Подраставших сыновей Иэнари отправлял в семьи родственников и фудай даймё, а дочерей выдавал замуж за их старших сыновей. Поначалу «удалённые князья» (тодзама даймё) были лишены этой привилегии, но после 1813 года детей сёгуна стали отправлять и к ним тоже. Всего в приёмные семьи было отправлено двенадцать сыновей и тринадцать дочерей Иэнари, в том числе два сына и несколько дочерей – в семьи тодзама даймё
[32]. Это означало, что в ближайшие годы во главе двенадцати провинциальных кланов будут стоять сыновья действующего сёгуна, а ещё в тринадцати княжествах родятся его внуки, и их будущее тоже будет окрашено в светлые тона. Таким образом, политическое влияние семейной ветви Хитоцубаси должно было возрасти ещё больше.
Перечень приёмных семей выглядел более чем внушительно: ближайшие родственные дома Овари, Кисю, Мито, Таясу, Хитоцубаси, Симидзу; вассалы из княжеств Сэндай, Этидзэн, Аидзу, Сануки, Сага, Цуяма, Хиросима, Кага, Эхимэ, Тёсю, Тататэбаяси, Кавагоэ, Акаси и др. Кроме родных детей Иэнари имел и приёмных; их точно так же рассылали по провинциям. Породнение с сёгуном позволяло приёмным семьям повысить свой социальный статус и давало преимущества при получении придворных рангов, назначениях на правительственные должности и другие родственные привилегии. С другой стороны, детям правителя полагалось обеспечить высокий приём, и масштаб расходов на это мероприятие был таков, что мог подорвать бюджет любой даже самой богатой семьи. Согласие принять на воспитание сына или дочь сёгуна было сродни венчурному предприятию: по предварительному расчёту вроде выгодно, но и риск тоже велик.
Вот несколько характерных случаев. В ноябре 1799 года, когда старшей дочери сёгуна Хидэхимэ исполнилось десять лет, её помолвили с шестидесятишестилетним князем Овари Токугава Мунэтика. В провинции начали готовиться к приёму невесты, но на следующий год жених умер, и свадьба расстроилась. Одиннадцатилетнюю Хидэхимэ отец в том же году выдал замуж за своего двоюродного племянника и вместе с ним отправил всё-таки в княжество Овари, причём её новый муж благодаря своему статусу вскоре его и возглавил. В качестве приданого невеста привезла с собой пятьдесят тысяч рё, и ещё семь тысяч рё принимающей семье было передано в течение следующих пяти лет. Вскоре княжеству Овари предложили взять на воспитание ещё одного сына сёгуна, и там снова согласились. Однако вскоре по прибытии мальчик заболел и умер. После двадцатилетней паузы Иэнари прислал к родственникам ещё одного, своего сорок пятого по счёту ребёнка, трёхлетнего сына, который впоследствии сменил старшего зятя во главе семьи. Таким образом, за двадцать три года княжество Овари приняло четырёх родственников сёгуна; ещё двое его сыновей умерли во время согласований.
В 1814 году восьмая по счёту дочь сёгуна Минэхимэ вышла замуж за попавшего в трудное финансовое положение главу княжества Мито Токугава Наринобу. Вместе с невестой он получил десять тысяч рё приданого и внушительную свиту её служанок, которых пришлось поселить в Главной усадьбе замка. Через пять лет затраты княжества Мито с лихвой окупились: сёгун простил родственнику долг в девяносто две тысячи рё, а шесть лет спустя начал ежегодно выплачивать ему по десять тысяч рё на достойное содержание дочери.
Знаменитые «Красные ворота» Токийского университета – это часть усадьбы, построенной в 1827 году кланом Маэда для молодожёнов: старшего сына Нариясу и дочери сёгуна Ёхимэ, родившейся тридцать четвёртой по счёту. Опасаясь, что расходы на свадьбу могут подорвать экономику даже такого богатого семейства, как Маэда, правительство попросило обставить церемонию без излишеств, но даже при самом скромном подходе дочери сёгуна полагалась отдельная усадьба – не дом, а именно усадьба, часть замка, со множеством строений для прислуги. Для её возведения пришлось расширить территорию столичной резиденции Маэда и расселить несколько городских кварталов, что вызвало волнения среди жителей и долгие разбирательства в Городском магистрате.
Таких историй с родственниками одиннадцатого сёгуна было много. Помимо финансовых вопросов они вызывали в принимающих семьях раздоры по поводу прав наследования, особенно при усыновлении – далеко не все родственники главы дома были готовы отказаться от претензий на власть в обмен на финансовую поддержку. Так, крупный конфликт произошёл в том же княжестве Мито, куда Иэнари после смерти в 1829 году Токугава Наринобу отправил на место преемника младшего брата своей жены, родственника тодзама даймё из дома Симадзу. С другой стороны, раздача денег и должностных привилегий усыновителям вызывала недовольство тех, кому ничего не досталось, и это тоже расшатывало систему изнутри.
