– Он дурак, – сказала Екатерина, овладевая собой, – я говорила ему, что он для меня ничто, и по-другому не будет.
– Скажи еще раз! – вспыхнул Том, а потом глубоко вдохнул. – Прости, любовь моя. Мне больно слышать, как бахвалится этот проходимец. Я бы задушил его.
– Забудь о нем, – наставительно сказала она. – Я не хочу, чтобы он вторгался в твои мысли и мешал нам проводить вместе это бесценное время.
Вскоре Екатерина уже снова была в объятиях Тома, и все встало на свои места. Она горячо молилась, чтобы в будущем Фрэнсис держал язык за зубами. Он и правда играл в кости со смертью и мог получить за это суровый урок – и увлечь вслед за собой ее.
Глава 28
1541 ГОД
В начале сентября двор покинул Понтефракт и переехал в старинный замок архиепископа Йоркского Кавуд. Когда они приближались к нему верхом на лошадях, Маргарет Дуглас наклонилась вперед в седле – ее длинные рыжие волосы развевались на ветру – и сказала Екатерине, что здесь арестовали кардинала Уолси. Кавуд оказался печальной старой громадой, и все были рады покинуть его на следующий же день и перебраться в замок Врессле, конфискованный у могущественной семьи Перси, выступившей в поддержку Благодатного паломничества. Там они остались на три ночи, и две из них Генрих провел с Екатериной.
– Пора, пора нам обзавестись сыном! – сказал король, взгромоздился на Екатерину и завозился у нее между ног.
На этот раз она не смела думать о Томе ни во время соитий, ни после, когда Генрих нежно держал ее в объятиях, терся грубой бородой о ее щеку и говорил, как сильно любит свою Кэтрин и какое это благословение – иметь такую прекрасную супругу. Она ненавидела себя за то, что обманывает его.
Дни шли за днями, и она уже потеряла счет местам, где они останавливались. Леконфилд, Халл, снова Леконфилд и обратно в Врессле. Потом направились в Йорк, где состоится долгожданная встреча Генриха с королем шотландцев. До места добрались к середине сентября, давно выбившись из расписания.
– Мы уже должны быть на полпути к Лондону, – сказал Генрих, когда они увидели впереди Йоркский собор, во всем своем великолепии высившийся над городскими стенами. – По крайней мере, раз уж мы так задержались, рабочие, наверное, успели закончить свои дела.
До отъезда в тур по стране король приказал отремонтировать бывший дом аббата в распущенном бенедиктинском монастыре Святой Марии в Йорке, который теперь назывался Кингс-Мэнор – Королевским поместьем.
– Я отправил туда полторы тысячи рабочих, которые трудились день и ночь.
Впереди, около ворот Миклгейт-Бар, через которые короли въезжали во второй по величине город Англии, собралась толпа. Генрих выглядел довольным.
– Вижу, нас ожидает отличный прием. Мне сказали, что добрые люди Йорка, увидев роскошные приготовления к нашему визиту, решили, что это предвещает какой-то грандиозный триумф. Они рассчитывают, что я короную вас в их соборе, Кэтрин. Ничего в этом нет дурного, пусть себе думают или надеются, что вы родите герцога Йоркского.
– Я молюсь об этом каждый день, – сказала она, чувствуя себя виноватой, что до сих пор не забеременела после весеннего выкидыша.
Они оделись в самые великолепные наряды, так же поступили и горожане, которые старались не показать вида, что страшатся визита короля. Встречали королевскую чету не менее торжественно, чем в Линкольне. Генриха и Кэтрин официально приветствовал архиепископ Йоркский в сопровождении трехсот духовных лиц, затем двести мужчин, которые участвовали в восстании против короля и были прощены, подошли выразить покорность своему соверену, встали перед ним на колени и поднесли набитые золотом кошельки. После этого процессия медленным шагом вступила в город.
Королевское поместье выглядело великолепно. Армия работников потрудилась на славу. Екатерина в изумлении смотрела на заново отделанный главный зал, обставленный мебелью и украшенный гобеленами и посудой из Уайтхолла; их доставили специально для того, чтобы произвести впечатление на короля Якова. Кроме того, Генрих велел привезти из Лондона свою самую роскошную одежду, а также новые ливреи для его лучников, пажей и джентльменов. На территории монастыря разбили яркие шатры и павильоны для членов двух придворных свит и огромных запасов продовольствия, свезенного сюда из окрестностей Йорка.
Екатерина сразу поняла, что устроить свидание с Томом здесь будет трудно. Главный дом поместья, хотя и большой, был до отказа наполнен придворными и слугами. Лучшее, что смогла придумать Джейн, – это краткая встреча наверху черной лестницы, во время которой сама она стояла на страже этажом ниже.
Как же приятно побыть наедине с Томом, пусть и совсем недолго.
– У нас мало времени, – прошептала Екатерина, опасливо поглядывая вверх и вниз, – но мне так хотелось увидеть тебя, сердце мое, и сказать, как сильна моя любовь к тебе.
– Я думал, что умру от тоски, – тихо произнес Том, прижимая ее к себе.
У них едва хватило времени обменяться несколькими поцелуями, как явилась Джейн и сказала, что Екатерине нужно идти.
Следующей ночью им удалось урвать часок в спальне Джейн. Екатерина рассказала Тому больше о годах, проведенных в Ламбете.
– Когда я впервые приехала туда молоденькой девушкой, то возненавидела это место. Я так сильно грустила, что то и дело плакала прямо при своих компаньонках.
– Но позже ты стала счастливее?
– Я думала, что да. Но теперь я знаю, что такое настоящее счастье.
– И что же? – Том улыбнулся ей.
Она изобразила, что задумалась.
– Ну есть один джентльмен, который за мной ухаживает. И у меня, кроме него, еще несколько любовников про запас!
Том в недоумении уставился на нее, но тут она рассмеялась, и он, обхватив ее одной рукой, другой шлепнул по заду:
– Злая девчонка!
Она взвизгнула, достаточно громко, чтобы Джейн постучала в дверь и прошипела:
– Тише!
После этого встречаться им не удавалось. Генрих предъявлял права на нее каждую ночь, распаленный идеей зачать герцога Йоркского в Йорке.
Однажды вечером Джейн передала Екатерине красивое колечко.
– Это подарок для вашей милости, от мистера Калпепера, – сказала она. – И оно стоит немало. Он вручил его мне сегодня после обеда, когда вернулся из Шериф-Хаттона, где король охотился.
Екатерина залюбовалась оправленным в золото алым гранатом. Кольцо превосходно село на палец.
На следующий день Том прислал ей фазана к обеду.
– Вашей милости нужно купить ему что-нибудь в ответ, – сказала Джейн.
Что-то в ее тоне вновь навело Екатерину на мысль: уж не влюблена ли она сама в Тома? Это объяснило бы такую чуткую заботу о его интересах.
– Я знаю! – ответила Екатерина. – Пойду и куплю что-нибудь сама. Мы можем, переодевшись, пойти в Йорк и заглянуть в лавки.
