Вечером Екатерина ничего не ела; она была слишком расстроена – от одной мысли о еде тошнило. Однако, видя в зеркале, какой у нее бледный вид, заставила себя позавтракать, потом пощипала щеки, чтобы они приобрели цвет. Если ей удастся увидеться с Генрихом, она должна выглядеть как можно лучше.
Сегодня король пойдет к вечерне, если не изменил своим привычкам. Разумеется, он мог быть слишком поглощен горем или зол, чтобы показываться на публике, но Кэтрин должна воспользоваться шансом.
Дамы удивились, когда Екатерина приказала им одеть ее в платье из темно-желтого дамаста с глубоким вырезом и украшенным драгоценными камнями билиментом. Это был один из нарядов, которые Генрих особенно любил, и мастер Гольбейн писал ее именно в нем. Теперь Екатерина готова была расплакаться, вспоминая те дни, но не стоит задерживаться на этом. Элизабет Сеймур до блеска расчесала ей волосы. И вскоре Екатерина была готова. Оставалось только ждать.
Часы тянулись бесконечно. Екатерина сидела с дамами в своих покоях. Говорили мало. Изабель держала ее за руку с таким видом, будто вот-вот зальется слезами. Екатерина не могла ни слушать музыку, ни играть сама, чтобы не вызывать в памяти воспоминаний о более счастливых днях. Она взялась за вышивку и все испортила. Бо́льшую часть времени она сидела, глядя в пустоту, снова и снова прокручивая в голове все события и пытаясь сообразить, велика ли вероятность, что Совет узнает о ее увлечении Томом.
Небо потемнело. Сумерки в эти ноябрьские дни наступали быстро, и вскоре зажгли свечи.
Время пришло.
– Мне нужен воздух, – сказала Екатерина. – Голова кружится.
– Кто-нибудь, откройте окно, – распорядилась леди Ратленд.
– Нет, я должна выйти в сад, – простонала она, метнулась к главной двери своих апартаментов и забарабанила в дверь.
Ключ повернулся в замке, и дверь открылась. На нее сурово взирал стражник.
– Помогите! – выдохнула Екатерина. – Мне нужен воздух! Я сейчас упаду в обморок. – И она едва не повалилась прямо на него.
– Приведите помощь! – велел стражник своему напарнику и поддержал королеву, чтобы та не упала.
Как только второй стражник убежал за подмогой, Екатерина вывернулась из рук первого и понеслась по галерее в сторону Королевской капеллы. За спиной у нее раздавались тяжелые шаги и крики:
– Вернитесь! Стойте!
К счастью, галерея была пуста. Все собрались на вечерню. Двери в молельни стояли открытыми: Бог как будто помогал ей!
Все складывалось именно так, как она надеялась. В этот момент Генрих вышел из капеллы в сопровождении нескольких джентльменов. Екатерина сразу заметила, как он осунулся.
– Ваша милость! – воскликнула она. – Сир!
Мужчины остановились. Генрих повернул голову в ее сторону, потом отвел взгляд; его лицо было будто высеченным из камня. Тут Екатерину нагнал стражник и схватил сзади. Она вскрикнула.
– Генрих! Выслушайте меня! Я вас умоляю!
Отбиваясь от нападения, Екатерина увидела, что король колеблется. Потом он повернулся к ней спиной и пошел в противоположном направлении, джентльмены последовали за ним.
– Генрих! – завизжала Екатерина. – Генрих, помогите мне!
Подоспел второй охранник, и они на пару потащили ее обратно в апартаменты. Екатерина была как безумная, она визжала и выла от дикого страха, понимая, что Генрих бросил ее и все потеряно. Когда Екатерину наконец водворили в ее покои, она все еще боролась, все еще кричала. Дамы подбежали к ней и отвели в спальню, где уложили на постель. Она не сопротивлялась, но скулила и подвывала, как страдающее от боли животное.
– Он оставил меня! – воскликнула Екатерина, когда наконец обрела членораздельную речь. – Я не хочу умирать!
– Кто говорил хотя бы слово о смерти? – живо спросила леди Ратленд. – Успокойтесь, мадам! Отчаяние только повредит вам.
– Но он ушел! Я звала его, а он ушел. – Она снова и снова переживала в душе этот момент унижения. – Он расправится со мной так же, как с Анной Болейн!
– Это вздор! – резко сказала Джейн, и Екатерина услышала злость в ее голосе. – Вы не сделали ничего дурного, разве что притворялись целомудренной, не будучи таковой.
– Мы не должны обсуждать это, – упрекнула ее леди Ратленд.
– Едва ли мы можем игнорировать ее милость, когда она в таком состоянии! – возразила Джейн. – И я говорю правду.
– Кто знает, какова она – правда? – пробормотала леди Ратленд, отчего Екатерина снова завыла.
– Тише, тише, – проговорила та, на этот раз добрее. – Перестаньте! Вам нужно отдохнуть, мадам.
Изабель тоже попыталась утешить ее:
– Давай, Кэтрин. Соберись. Ты только делаешь себе хуже.
Екатерина не прислушивалась к увещеваниям. Она лежала на постели, стонала и всхлипывала, тело ее содрогалось от спазмов ужаса. Любовь Генриха утрачена, и больше ей рассчитывать не на что; без его покровительства она пропала. Никто ей не поможет.
Следующие два дня она провела, погрязнув в печали и страхе, переходя из одного состояния в другое. Дамы пребывали в отчаянии. Они делали все возможное, чтобы поднять своей госпоже настроение и успокоить, когда она впадала в истерику, но их старания не давали почти никакого результата. Екатерина ничего не ела, не могла уснуть и отказывалась переодеваться. Она лежала без сна, чувствуя себя запутавшейся в сетях ночного кошмара.
В какой-то момент Екатерина услышала голоса и шум во дворе, под окнами своих покоев. Потом все стихло. Угнетенная страхами, она забыла об этом, но позже одна из дам сказала, что дворец стал таким тихим, потому что король отправился в Лондон. Значит, он уехал и оставил ее на произвол судьбы. Это вызвало новый поток слез.
Глава 30
1541 ГОД
На третий день довольно рано утром раздался стук в дверь, и вошла Изабель. С момента ареста сёстры впервые оказались наедине.
– Кэтрин, поднимайся. Нам только что сообщили, что к тебе идет архиепископ Кранмер.
– Архиепископ Кранмер?
Снова забрезжила надежда. Возможно ли, что Генрих обдумывает условия расторжения их брака, а не затевает против нее процесс? Развод или смерть? Может быть, еще не конец всему. Зачем иначе к ней идет Кранмер?
Она встала с постели:
– Ух, от меня воняет!
– Давай сменим белье, – сказала Изабель, расшнуровывая на ней платье. – Эту сорочку нужно замочить.
Вскоре Екатерина была вымыта и одета, распущенные волосы были влажными. Изабель настояла, чтобы платье выбрали скромное – черное, со стоячим воротником, и никаких украшений.
– Ты же не хочешь походить на женщину легкого поведения.
Екатерина взглянула на себя в зеркало. Выглядела она довольно чопорно и была очень бледной.
