Хотя Изабель могла что-нибудь знать. Ее супруг, сэр Эдвард Бейнтон, умел судить обо всем, и сама она была хорошо информирована.
– Я собираюсь лечь спать рано, – сказала Екатерина. – Я совсем измотана.
Никто не разговаривал, дамы молча выполняли свои обязанности.
Когда горничные закончили раздевать ее, она попросила Изабель расчесать ей волосы, а потом шепнула на ухо сестре:
– Приходи ко мне, как только сможешь, если любишь меня!
Изабель сделала вид, что ничего не слышала, но позже, когда все стихло, неслышно отодвинула засов и на цыпочках вошла в спальню. Екатерина сразу села в постели и выглянула из-за занавесок.
– Ты пришла! Слава Богу!
– Да, Кэтрин. В чем дело?
– Мне нужно с кем-нибудь поговорить. – Она снова была близка к слезам. – Архиепископ Кранмер сегодня сказал, что я лишена права на жизнь.
– О Боже! – ахнула Изабель. – Неужели они собираются устроить суд над тобой?
– Я не знаю, – покачала головой Екатерина. – Молюсь, чтобы этого не произошло. Милорд Кентерберийский сказал: если я признаю свою вину, король окажет мне снисхождение. По правде говоря, я не знаю, в чем провинилась, разве что не сказала королю, что любила других до знакомства с ним. Так как же меня могут лишить права на жизнь? Больше мне спросить об этом не у кого.
– Честно говоря, я не знаю, – с расстроенным видом произнесла Изабель. – О чем спрашивал архиепископ?
– Все о том, что было до брака. Разве это преступление – не сообщить королю о своем прошлом?
Изабель явно засомневалась.
– Я о таком не слышала.
– Он спрашивал, не была ли я помолвлена с другим до того, как вышла замуж за короля. Неужели за это меня могут лишить жизни?
Изабель замялась.
– Если ты была помолвлена с другим, твой брак с королем объявят недействительным. А если бы ты родила ему ребенка? Встал бы вопрос, кто его родители и насколько он законен. Тогда речь могла бы зайти о том, что ты своим поведением вызвала сомнения в чистоте крови наследников престола, а это измена. Только такое объяснение я способна придумать.
– Проблема в том, что я не знаю, была ли помолвлена.
– Вы с Деремом когда-нибудь давали друг другу взаимное обещание стать супругами? – спросила Изабель.
Екатерина вспомнила, как Фрэнсис заставил ее дать слово, что она выйдет за него замуж, стал называть своей женой, а она звала его мужем.
– Да, но я не думала, что это обязательство.
Изабель вспыхнула:
– И прости меня, но я должна спросить: после этого ты спала с ним?
– Да, – призналась Екатерина.
Изабель покачала головой, как будто в отчаянии:
– Тогда, боюсь, все это очень похоже на настоящую помолвку. Обещание выйти замуж и последующее сожительство налагает такие же обязательства, как брак.
– Значит, выйдя замуж за короля, я могла поставить под сомнение чистоту крови наследников и совершила измену?
– Вероятно, но я не знаток законов.
– Но в этом есть смысл, – сказала Екатерина. – Значит, я и дальше буду все отрицать. Это всего лишь слово Фрэнсиса против моего.
– Я не смею давать тебе советы, – сказала Изабель. – Слишком многое поставлено на кон, и мне вообще не следовало обсуждать это с тобой. Но может быть, лучше сказать правду и отдаться на милость короля. Сошлись на то, что была юна и наивна, не понимала последствий того, что делаешь, и вышла замуж за его милость, не ведая за собой вины.
– Верно! Верно! Это правда.
– Тогда скажи ее. Я уверена, правильно поступить именно так.
– Но, Изабель… – Голос Екатерины замер.
Да, она была юна и наивна, но у нее в голове вдруг мелькнула мысль, как лучше спасти себя и заручиться сочувствием. Это означало, что придется солгать, но Фрэнсис не заботился о последствиях, когда предавал ее.
– Что, Китти? – мягко спросила Изабель.
– Есть кое-что, о чем я никому не говорила, – сказала Екатерина. – О Фрэнсисе… Он принудил меня лечь с ним в постель, я сделала это против своей воли и желания. Он взял меня силой.
Изабель в ужасе уставилась на нее:
– Он тебя изнасиловал?
Екатерина кивнула, а глаза ее наполнились слезами. Она почувствовала, будто это произошло на самом деле.
– Нужно сказать об этом архиепископу Кранмеру, – заявила Изабель. – Я пойду и отыщу Эдварда.
Когда на следующее утро Кранмер вернулся, Екатерина готова была отступиться от своего решения обвинить Фрэнсиса в изнасиловании, но не посмела отказаться от своих слов, боясь осуждения Изабель, к тому же она действительно была убеждена, что это путь к спасению. Ее так ужасала необходимость солгать по такому серьезному поводу, что она рыдала почти так же истерично, как накануне.
– Что это вы? – корил ее Кранмер. – Разве я не говорил вам, что король будет милосерден, если вы признаетесь в своих грехах?
– Да, – всхлипнула Екатерина, думая про себя, как они поступят с Фрэнсисом, если поверят ей. Какое наказание грозило насильникам?
– Ну, мадам, – произнес Кранмер, садясь на стул и подавая сигнал сэру Дадли, чтобы тот все записывал.
Он уставился на Екатерину, давившуюся словами и содрогавшуюся от рыданий.
– Вы утверждаете, что Дерем принудил вас и применил силу?
– Да, – сказала она и шмыгнула носом.
– Вы когда-нибудь называли его мужем?
– Да. – Слезотечение прекратилось.
– И он называл вас женой?
– Да. При дворе миледи Норфолк говорили, что нам нужно пожениться, и некоторые его враги завидовали.
– Мистер Мэнокс, возможно?
– Да. Мы с ним любили друг друга до того, как я узнала мистера Дерема.
– Это были плотские отношения?
– Нет. Я была девушкой, и совсем юной. Он учил меня музыке. Лестью и уговорами он добивался того, чтобы я позволила ему трогать потайные места своего тела, чего я не могла допустить, а ему не следовало требовать.
– Значит, он завидовал Дерему?
– Да, именно поэтому Дерем хотел, чтобы я разрешила ему называть меня женой, и я сама много раз называла его мужем. Он не раз целовал меня, но то же самое делал и с другими девушками в доме. Однажды он поцеловал меня много раз, и видевшие нас сказали, мол, им кажется, ему никогда не нацеловаться со мной. А он ответил: «Кто запретит мне целовать свою жену?» Тогда они сказали: верно, так и случится, что когда-нибудь Дерем меня получит.
Кранмер кивнул. Лицо его ничего не выражало.
– Вы с Деремом точно не давали друг другу взаимного обещания пожениться?
