– Я буду осмотрителен, как вы хотите, – обещал ликующий Фрэнсис.
В ту ночь он овладел ею с удвоенной страстью и силой. Это была одна из немногих ночей, когда они лежали в объятиях друг друга полностью обнаженные. Какое блаженство!
Придя в спальню камеристок в новогоднюю ночь, Фрэнсис принес Кэтрин подарок. Она этого не ожидала и, получив еще один изысканный шелковый цветок, очень обрадовалась.
– Это фиалка, на память, – сказал Фрэнсис. – Надеюсь, нося ее на платье, вы будете вспоминать обо мне.
– Как я могу забыть вас? – выдохнула она. – Она так прекрасна. Спасибо! Я пришью ее на свое лучшее платье. Но, увы, Фрэнсис, у меня для вас ничего нет.
– Ничего? – Он уныло повесил голову, но на губах играла улыбка. – Неужели Говарды не соблюдают новогодние обычаи?
– Мы соблюдаем, но у меня нет денег. – Кэтрин расстроилась. Вдруг она придумала – стянула с запястья тонкий серебряный браслет. – Вот, это для вас, я хочу, чтобы вы взяли. Это подарок моей сводной сестры Изабель, и он очень дорог мне.
Фрэнсис взял браслет:
– Вы уверены?
– Конечно!
– Тогда позвольте мне показать, как я вам благодарен…
Глава 11
1539 ГОД
Несмотря на обещание, Фрэнсис не мог держать язык за зубами. При дворе герцогини уже пошли разговоры, что они с Кэтрин поженятся, хотя те, кто недолюбливал его за властность и бесцеремонность, отпускали язвительные замечания: мол, они не думают, чтобы Кэтрин Говард могла опуститься так низко, или утверждали, что не верят в намерение Фрэнсиса сделать ее честной женщиной. Слухи распространялись. Однажды вечером в начале января Гарри, который не пытался увидеться с Кэтрин после той ужасной сцены у привратницкой, явился в дом герцогини и потребовал встречи с мистером Деремом, как позже, лежа в постели в пустой девичьей спальне, рассказал ей сам Фрэнсис.
– Он был очень зол и вел себя так, будто вы ему обещаны!
– Никогда этого не было! – возмутилась Кэтрин.
– Я знаю. Этот парень – просто ревнивый болван. Я выпроводил его, не волнуйтесь. Показал ему вот это. – Фрэнсис сжал руки в кулаки. – Больше он нас не потревожит. Но, дорогая, мы должны заставить умолкнуть эти злые языки. Пожалуйста, разрешите мне называть вас женой и сами зовите меня мужем. Тогда люди поймут, что мы действительно принадлежим друг другу и мои намерения серьезны и честны, если вы не против.
«Хуже от этого не будет», – решила Кэтрин и согласилась:
– Хорошо, муж мой.
Фрэнсис жадно поцеловал ее и хозяйничал языком у нее во рту, пока Кэтрин не отстранилась, чтобы глотнуть воздуха. Потом он снова прильнул к ее губам. Тут вошла Дороти.
– Мистер Дерем, похоже, вам никогда не нацеловаться вдоволь с мистресс Кэтрин! – громко сказала она.
– Вы что же, не позволяете мне целовать собственную жену? – возразил он, отрываясь от Кэтрин, чтобы вдохнуть.
– Я вижу, скоро что-то случится! – встряла Мэри.
– Что именно? – спросил Фрэнсис.
– Свадьба! – Мэри засмеялась. – Мистер Дерем женится на мистресс Кэтрин Говард!
– Клянусь святым Иоанном! – взревел Фрэнсис. – Сколько бы вы ни гадали, лучше не придумаешь!
– Ш-ш-ш! – Кэтрин зажала ему рот рукой.
– Я просто шучу! – сказал Фрэнсис, убрав с губ ее пальцы.
Она наклонилась к его уху:
– Вдруг они начнут сплетничать, что вы зовете меня своей женой, и герцогиня это услышит?
Дерем задернул занавеску, отгородив их ото всех, и прошептал:
– Ну тогда придется сказать правду. Дело в том, Кэтрин, что мы с вами все равно что женаты, и она ничего не сможет с этим поделать. Дать друг другу обещание пожениться и после этого спать в одной постели – это равносильно венчанию в церкви. Многие люди поступают так. Теперь нужен церковный суд, чтобы разлучить нас.
Кэтрин в изумлении смотрела на него. О таких вещах она и слыхом не слыхивала. Все Говарды женились в церкви и, насколько ей было известно, вероятно, ждали этого, прежде чем окончательно скрепить свой брачный союз.
– Вы имеете в виду, что мы все равно что женаты?
– Да! – Он начал тереться носом о ее шею.
– И я по праву могу называть вас супругом?
– Да. А я по праву могу поступать с вами как с женой! – В доказательство он именно этим и занялся.
Кэтрин проснулась и увидела, что ночью выпало немного снега. Сад выглядел очень красиво, и она, завернувшись в накидку, вышла на улицу и прошлась по дорожкам, скрипя снежком и любуясь заиндевелыми деревьями. Фрэнсис нашел ее у реки. Пар от их дыхания смешался в холодном воздухе. Припорошенный мир казался зачарованным.
– Я кое-что принес вам, – сказал Фрэнсис. – Помолвки нужно отмечать подарками. – Он положил на ее одетую в перчатку руку изящную золотую цепочку.
– О, Фрэнсис, это, наверное, стоит уйму денег! Вы так щедры.
Она огляделась, проверяя, нет ли кого рядом, а потом обняла и поцеловала его.
– У моей жены должно быть все самое лучшее.
Отпустив Фрэнсиса, Кэтрин стянула с руки перчатку. На пальце у нее было материнское кольцо с рубином. Она носила его каждый день с того момента, как оно стало подходить ей.
– Это ваш подарок в честь помолвки, – сказала Кэтрин, отдавая кольцо Фрэнсису.
– Я не могу его взять. Вам оно очень дорого.
– Тем больше причин отдать его вам, – настояла Кэтрин и надела кольцо на мизинец Фрэнсису.
– Я люблю вас, – сказал он, вдруг посерьезнев.
– А я люблю вас! – крикнула она, вскинула руки ему на шею и поцеловала в губы.
После этого они часто обменивались подарками и знаками любви. Фрэнсис даже давал Кэтрин деньги, когда было что дать, ведь своих у нее не было ни пенни, и она полностью зависела от милостей герцогини. Часть их Кэтрин использовала, чтобы купить ему воротник и рукава для рубашки, которые заказала у портнихи в Ламбете. Фрэнсис, хотя и обрадовался подарку, упрекнул ее за то, что тратит подаренные деньги на него, и принес ей отрез розового шелка, который она отдала бабушкиному вышивальщику мистеру Роузу, и тот сделал из него стеганую шапочку. Когда она ее надела, Фрэнсис восхитился орнаментом из францисканских узлов.
– Что, жена моя, тут францисканские узлы для Фрэнсиса! – Он усмехнулся. – Продуманный выбор.
Кэтрин улыбнулась. Вообще-то, узор она с мастером не обсуждала.
– Мистер Роуз говорит, они символизируют истинную любовь.
– Да, так и есть, – подтвердил Фрэнсис и обнял ее.
Кэтрин не осмеливалась носить подаренные Фрэнсисом шелковые цветы в присутствии герцогини, но иногда, по случаю, прикрепляла их к платьям, и один как раз был на ее лифе, когда миледи неожиданно вошла в гостиную, где камеристки играли в карты, в поисках своей диванной собачки.
