– И ты по-прежнему любишь Тома Калпепера? Поверь мне, он любит тебя искренне! – с некой горячностью проговорила Джейн.
– Люблю, – ответила Кэтрин.
Однако, произнося это, она задалась вопросом: да так ли? Ее приоритеты кардинально изменились. Замужество с Томом и обреченность на тихую жизнь в семейном кругу в Пенсхерсте больше ее не привлекали.
– Он просит о свидании с тобой, – сказала Джейн.
– Скажи ему, что я встречусь с ним в саду завтра утром, – ответила Кэтрин.
Она понимала: нельзя и дальше откладывать объяснение, нужно сказать Тому, что все кончено. Но стоило ей увидеть его, и ее решимость куда-то подевалась. Кэтрин вела себя так, будто между ними все по-прежнему, и пообещала встретиться с ним через три дня на том же месте. После этого, понимая, что повторяет жалкие окончания своих прежних любовных историй, возненавидела себя за слабость.
Глава 17
1540 ГОД
В конце апреля установилась теплая погода, и король вместе со всем двором вернулся в Уайтхолл. Почти тотчас же он устроил, чтобы Кэтрин привели в его личный сад у реки: там имелась увитая зеленью беседка, где они могли уединиться. Она стала обычным местом их свиданий; только во время дождя они уходили в дом и проводили время в личной галерее короля. Его горячность день ото дня возрастала. Он был явно очарован – прижимал Кэтрин к своей широкой, усыпанной драгоценными камнями груди и жадно искал губами ее рот.
– Вы вернули мне молодость, Кэтрин! – пробормотал он ей на ухо как-то раз благоуханным вечером. – Ваша юность, ваша грация, ваша красота – такие свежие и чистые. Природа создала вас сиять наравне со звездами. Я люблю вас! – Впервые с его губ сорвалось такое признание, и потом он с мольбой в голосе спросил: – А вы могли бы полюбить меня?
Взглянув на римский профиль короля и ощутив исходившую от него мужскую силу, Кэтрин удивилась, что он может быть столь робким с ней.
– Я всегда любила вас, сир, – ответила она.
Это не было правдой в том смысле, которого желал влюбленный король, но он принял слова Кэтрин за правду и смял ее в объятиях, так что она едва могла вдохнуть.
Он засыпал ее подарками: драгоценностями и роскошными шелками. Кэтрин прятала их ото всех, засовывала на самое дно сундука, а показывала только дяде и бабушке, когда в очередной раз докладывала им о своих успехах.
– Все идет так, как я и предчувствовал, – сказал герцог и улыбнулся, довольный, как лакающий сливки кот. – Когда у его милости возникает пристрастие к какому-нибудь человеку или вещи, он проходит весь путь до конца.
Герцогиня подготовила еще несколько новых платьев для Кэтрин, и та ахнула, увидев их, потому что все они годились только для королевы или принцессы. Золотая и серебряная парча, тончайшая малиновая ткань и алый дамаст, отделка жемчугом, драгоценными камнями или златоткаными лентами. Наверное, они обошлись в целое состояние.
– Чтобы получить хорошую отдачу, нужно сперва вложиться, – прокомментировал герцог. – Пришла пора поднять ставки в нашей игре. Скоро Майский день, будут устроены турниры и прочие развлечения. Это твой шанс воссиять, Кэтрин, и усилить любовь короля.
– Он просил тебя лечь с ним в постель? – без обиняков спросила герцогиня.
– Еще нет, – ответила Кэтрин. – Он страстен, но почтителен.
– Хм… – ответствовал герцог, лицо его помрачнело.
Кэтрин вспомнила о слухах, что король импотент. Поэтому он до сих пор не домогался ее? Не пришла ли в голову ее дядюшке та же мысль?
– Позволь ему чуть больше вольности, – помолчав, сказал Норфолк. – Посмотри, разожжет ли это его пыл. Но не отдавайся ему. Дай понять, что бережешь себя для брака.
«Теперь уж поздно», – бесстрастно подумала Кэтрин. Ей нечего беречь. В воображении возникла отвратительная картина, как король лапает ее за грудь или решается на какие-то еще более интимные вещи, но ничего, она позволит ему, если он попытается, если попросит достаточно мягко. О, Кэтрин становилась кокеткой!
Оказавшись наедине с королем в беседке в следующий раз, Кэтрин ответила на его поцелуи со всей горячностью, на какую оказалась способна, желая завлечь его, чтобы он пошел дальше. И он сделал это. Его рука двинулась к ее лифу и начала гладить обнаженную часть груди. Если она держала глаза закрытыми, то почти могла поверить, что ее ласкает Том, и так было сносно. Осмелев, король перенес руку на бедро Кэтрин. Пока хватит. Она мягко перенесла ее обратно к себе на талию.
– Ах, Кэтрин, вы маленькая шалунья! – хрипло хохотнул король. – Знаете, я сделал бы вас дамой своего сердца и открыто признал это перед всем миром.
– Я не понимаю, что имеет в виду ваша милость, – ответила она.
– Я был бы вашим слугой!
– И моим любовником? – Этими словами Кэтрин намеревалась распалить его.
– О боже, да! – выдохнул король. – Если бы вы позволили.
Кэтрин отстранилась. Ее надежды, что он окажется слишком слабым для любовных утех, быстро улетучивались.
– Увы, сир, я не могу. Я буду беречь себя для брака. Если я стану вашей признанной дамой сердца, люди решат, что я отдалась вам.
Король сглотнул и слегка покраснел:
– Я не должен был просить вас об этом, Кэтрин. Простите. Меня слишком захватило желание обладать вами.
– Все забыто, – беззаботно ответила она и посмотрела на него обожающим взглядом, по крайней мере надеялась, что взгляд ее был именно таким.
– У меня для вас кое-что есть, – объявил король. – Компенсация за мое плохое поведение, но вы получили бы это в любом случае. – Он вынул из дублета бархатный кошель и протянул ей.
Кэтрин открыла его и обнаружила внутри две тонкие золотые цепочки и прекрасную камею с изображением Венеры и Купидона.
– Вам нравится? – нетерпеливо спросил король.
– Очень, сир! О, благодарю вас! – воскликнула Кэтрин и нежно поцеловала его.
– Как же я люблю вас! – произнес король. – Вы моя английская роза, моя тюдоровская роза.
При следующей встрече король велел Кэтрин называть его в приватной обстановке Генрихом и подарил ей отрез золотистого шелка на платье. Она вскрикнула от восторга, и король обрадовался сверх всякой меры.
Назавтра Кэтрин показала украшения и шелк герцогине Ричмонд, выложив их на постель в пустой спальне, когда остальные фрейлины разошлись по своим делам. Она не стала демонстрировать свои сокровища Изабель, так как подозревала, что та этого не одобрит, хотя их отношения наладились; вызывать враждебность в других леди и фрейлинах ей тоже не хотелось, ведь они могли, и вполне справедливо, решить, что она нарушает клятву верности королеве. А Мэри Ричмонд была по рождению Говард, значит, скорее всего, станет аплодировать успеху Кэтрин у короля.
К ее неудовольствию, в спальню вошла Джейн Рочфорд и выпучила глаза, увидев лежащие на покрывале сокровища.
