– Когда мы должны быть при дворе?
– Не раньше чем через пять дней. Пять дней, которые мы посвятим друг другу, и только. – Генрих снова поцеловал ее. – А теперь, дорогая, пора спать.
Он захрапел почти сразу. Екатерина потянулась за иглой.
Ее разбудили поцелуи Генриха. Его борода грубо терлась о подбородок, дыхание было кислым. Руки исследовали тело. Екатерина послушно позволяла ему делать все, что он хотел, и вскоре супруг перевернулся на спину и затащил ее на себя.
– Оседлайте меня, как коня! – приказал он; она послушалась, раздвинув ноги, и засунула его в себя. Вид ее мерно раскачивающегося тела заворожил Генриха, а потом он в экстазе закрыл глаза.
После этого он доставлял ей удовольствие, как раньше, а затем, когда они немного отдохнули, поцеловал и поднялся с постели, сказав:
– У меня для вас кое-что есть. – Генрих был как ребенок, которому не терпится раскрыть свой секрет.
Екатерина села (одеяло спустилось до пояса, обнажив плечи и грудь) и смотрела, как ее супруг отпирает маленький резной ларец, стоявший на столе под окном. Потом он принес сундучок на кровать, открыл и высыпал содержимое ей на колени.
– Украшения королевы Англии! – триумфально провозгласил Генрих, жадно наблюдая за реакцией.
Она ахнула, увидев каскадом просыпавшиеся на нее сокровища. «Тут, наверное, больше сотни разных вещей», – подумала она; все они сверкали золотом и драгоценными камнями. Между ее пальцами проскальзывали самоцветы, которым нет цены, нити жемчуга, часы, подвески, броши, кольца… и все это она будет носить.
– Они чудесны! – воскликнула Екатерина. – О, благодарю вас, Генрих, благодарю!
Он был почти вне себя от счастья.
– Некоторые из этих вещей мои предки дарили своим любимым супругам. Я отдаю их вам вместе со своей любовью. Я так рад, что они вам нравятся.
– Как же иначе? – спросила Екатерина, широко раскрыв глаза от удивления.
– А вот это я приказал изготовить специально для вас, – сказал Генрих.
Он положил поверх других украшений пухлый бархатный мешочек и открыл его, а там – новые сокровища. Она вытащила оттуда по очереди: золотую брошь со сценами из жизни Ноя, усыпанную бриллиантами и рубинами, украшенный бриллиантами золотой кораблик и великолепную гривну с ее инициалами, выложенными опять же из бриллиантов. Еще там лежали инкрустированные драгоценными камнями кресты, ожерелье из плоско ограненных бриллиантов, помандеры
[20], пояса, а также украшенные самоцветами книги и кошельки.
– О, Генрих! – выдохнула Екатерина и с любовью поцеловала его.
Она провела с ним очень счастливый час, восхищаясь украшениями и примеряя их, совершенно голая, пока созерцание ее наготы не превозмогло его терпения, и тогда он снова предъявил на нее свои права, на этот раз уже с меньшим пылом.
После этого Генрих улыбнулся ей:
– Нам нужно отпраздновать ваше пробуждение в качестве жены! По обычаю муж дарит супруге подарок.
– Но вы уже так много всего дали мне. Украшения…
– Они принадлежат вам как моей королеве. А это ваши утренние подарки. – Генрих наклонился и достал что-то обернутое в шелк; должно быть, он спрятал этот сверток накануне за шторой на ступеньке у кровати.
Екатерина села и распустила ленту, которой он был перевязан. Шелк упал по сторонам, и она увидела четыре книги в изысканных переплетах из фиолетового и алого бархата, кожи и золоченого серебра. На обложках она прочла названия: два Требника, Новый Завет и одна книга на французском; читать на этом языке она не умела.
– Они прекрасны, Генрих! – Екатерина поцеловала его, но сердце ее упало: он явно считал свою королеву лучше образованной, чем было на самом деле. Она в жизни не прочла ни одной книги ради удовольствия. Чтение, как и письмо, давалось ей с трудом. – Я буду беречь их.
– Это руководства к богопочитанию, что, я знаю, принесет вам душевный покой. Я заказал для вас и другие книги, но на них пока еще не выгравировали ваши инициалы. Это латинские труды Отцов Церкви, Эразма, святого Иоанна Хризостома и папы Григория Великого, и там есть одна превосходная работа о разнице между властью королевской и духовной, написанная ректором Королевского колледжа в Кембридже.
Латынь! Она едва могла читать по-английски.
– Вы так добры ко мне, – сказала она, – но мне может понадобиться помощь с латынью.
– Конечно. – Генрих улыбнулся. – Я и не рассчитывал, что вы ею владеете. Это книги, которые должны быть в собрании жены верховного главы Церкви. Мне самому они очень нравятся, и я с удовольствием буду обсуждать их с вами.
«Это будет забавно», – грустно подумала Екатерина.
Но долго печалиться ей не пришлось. Пора было вставать. Когда Генрих поцеловал ее и ушел, чтобы предаться в руки своих джентльменов, она надела ночную сорочку и халат и послала за Изабель с Маргарет, чувствуя себя абсолютно счастливой. Брачная ночь оказалась не такой плохой; вопреки ее опасениям, она испытала удовольствие, какое должна получать жена, и теперь была королевой, обладательницей несметных богатств, а также имела мужа, который обожал ее и был добр к ней. И это только начало!
Изабель и Маргарет вели себя сдержанно.
– Ваша милость, вы просто сияете! – сказала первая, задумчиво глядя на нее. – О, как прекрасно быть молодой, когда вся жизнь впереди. Я желаю вам всевозможного счастья, моя дорогая.
Екатерина ерзала от нетерпения, пока ее одевали в алое платье: ей так хотелось выбрать несколько украшений из ларца с сокровищами, которые подойдут к этому наряду. Она взяла кольца, цепочки и брошь с тремя рубинами, которую Маргарет приколола ей на грудь. Потом Изабель принялась заплетать своей госпоже волосы.
– Нет, оставь их распущенными, – сказала Екатерина.
– Но жена должна убирать волосы и закрывать их, мадам, с того момента, как поднимется после первой брачной ночи. Только супругу полагается видеть их во всей красе. Думаю, король ожидает, что вы скроете свои косы.
– Хорошо, – согласилась она, решив попросить Генриха, чтобы тот позволил ей оставлять волосы под головным убором незаплетенными, как она делала всегда.
Изабель приколола ее косы шпильками и накрыла их французским капором из черного и малинового бархата с белой лентой и жемчужной отделкой по краю. Екатерина все это вытерпела.
– Ваша милость выглядит до кончиков ногтей королевой, – закончив, сказала Изабель, потом, слегка замявшись, продолжила: – Могу я попросить тебя о помощи?
