Кэтрин заметила озорные искорки в глазах матери, прекрасно знавшей, что ее дочь терпеть не может это занятие. Вероятно, строгая наставница и сама с большей охотой занялась бы чтением. Но обязанности она всегда ставила превыше личных склонностей.
— Но сперва у нас есть для вас хорошие новости, — продолжила мать и взглянула на тетю Мэри.
— Элизабет выйдет замуж за сына лорда Вокса, — сообщила та девочкам.
Элизабет вспыхнула и слегка приосанилась. Лорд Вокс был ее опекуном, и юную пару обручили еще в детстве; это была прекрасная партия, так как со временем Элизабет станет баронессой. Четырнадцатилетний Томас Вокс с виду казался флегматичным, но успел развиться не по возрасту — он уже учился в Кембридже. Время от времени юноша вместе с отцом приезжал в Рай-Хаус, и на Кэтрин производили впечатление его образованность и умение писать стихи. Они с Элизабет подходили друг другу.
Девочки поспешили расцеловать кузину и поздравить ее, но тетя Мэри остановила их, подняв руку, и добавила:
— Свадеб будет две. Магдалена, отец нашел супруга и тебе тоже.
Все девочки ахнули, а Магдалена побледнела. Ей нравилось жить в Рай-Хаусе, и Кэтрин знала, что ее кузина считала брак делом отдаленного будущего.
— Ты потеряла дар речи, дитя? — спросила тетя Мэри.
— Я п-потрясена, — запинаясь, проговорила Магдалена.
— Не хочешь ли узнать, кто счастливый жених? — Мать улыбнулась ей.
— Это Ральф Лейн из Орлингбери в Нортгемптоншире, — сообщила тетя Мэри, не дожидаясь ответа Магдалены. — Ему четырнадцать, он всего на год старше тебя, и ему достанется в наследство прекрасный усадебный дом в двенадцать комнат.
Магдалена бросилась в слезы:
— Матушка, я не хочу ни за кого замуж, даже за богача! Не хочу уезжать из Рай-Хауса, покидать вас и отца.
Тетя Мэри положила руку ей на плечо, желая утешить:
— Это вполне обычное дело — чувствовать такое нежелание, дорогое дитя. Ты юна, и перспектива замужества, вероятно, вызывает немного странные ощущения. Но заботливый отец подобрал тебе хорошую пару, к тому же ты никуда не уедешь прямо сейчас. После свадьбы останешься здесь, пока тебе не исполнится четырнадцать лет. Мы считаем, ты еще слишком молода, чтобы исполнять связанные с браком обязанности, так что в Орлингбери ты отправишься следующей весной. Это даст тебе время свыкнуться с новым положением. И это не край земли, мы будем навещать друг друга.
— Значит, я останусь здесь еще на год? — Магдалена подняла заплаканное лицо.
— Да, мой цыпленочек, останешься. А за это время мы подготовим для тебя отличный гардероб, и ты станешь очаровательной леди.
Магдалена промокнула глаза платком, тихонько всхлипывая. Кэтрин стало жаль сестру и себя тоже, ведь она знала, что будет ужасно скучать по своей подруге, когда та уедет в Нортгемптоншир.
После обеда Магдалена ушла гулять по парку одна, сказав, что ей нужно подумать. Когда она вернулась, Кэтрин и Анна разучивали танцевальные шаги в холле, а Уилл подыгрывал им на лютне. Завидев Магдалену, они остановились, однако та широко улыбнулась и попросила их продолжать. Кэтрин обожала танцы, но в тот день не могла вложить в это занятие ни крупицы души. Играть в шахматы и музицировать она тоже была не в состоянии; ни одно из занятий, доставлявших ей удовольствие на досуге, не отвлекало ее от печальных мыслей. Обычно Кэтрин любила слушать рассказы матери о жизни при дворе, в этом восхитительном, сказочном месте, где она жаждала побывать, но в тот вечер, когда мать завела разговор с тетей Мэри и дядей Уильямом, Кэтрин не могла сосредоточиться. Ее охватило недоброе предчувствие, что в скором времени ей тоже могут подыскать жениха и Магдалена, вероятно, не единственная, кто вот-вот окажется оторванным от рая на земле, каким был Рай-Хаус.
На следующей неделе мать вернулась ко двору, а когда приехала на свадьбы, выглядела очень довольной. Собрав вокруг себя наследников, она обняла Кэтрин и сказала:
— Мое дорогое дитя, у меня прекрасные новости! Я нашла тебе мужа, о лучшей партии для тебя и мечтать нельзя.
Кэтрин вдруг затошнило. Этого она и боялась. Знала, что рано или поздно услышит роковые слова, но горячо молилась, чтобы новость о замужестве пришла как можно позже.
Но нет, она не расплачется, как Магдалена, не перечеркнет материнских надежд и не омрачит ее счастья.
— Это замечательная новость, — произнесла Кэтрин, удивившись, что говорит так твердо. — За кого я выйду замуж?
— За сына лорда Скрупа из Болтона! — триумфально провозгласила мать. — Только подумайте! Он наследник баронства. Предложение сделал его дед, лорд Дакр, кузен вашего отца. Лорд Скруп — его зять. Генри Скрупу тринадцать, вполне подходящий для тебя возраст, и лорд Дакр считает, что ты для него — хорошая пара. Брак между вами укрепит связи с нашими знатными родственниками на севере. Я уже написала лорду Скрупу. Так как лорд Дакр поддерживает эту идею, он должен согласиться.
Кэтрин немного успокоилась. Если ей повезет, лорд Скруп еще может и не дать согласия, несмотря на все восторги матери. Зачем ему женить своего сына и наследника на рыцарской дочери с очень скромным приданым? И ей всего одиннадцать, рановато для брака. Мать наверняка решит, что нужно подождать лет до четырнадцати, прежде чем отправлять ее в дом мужа. Ей, вероятно, еще года три предстоит провести в Рай-Хаусе.
— Болтон очень далеко, — сказала Кэтрин. — Мне будет грустно уезжать от вас.
— Но это великолепный замок, и, смею надеяться, Генри Скруп будет часто появляться при дворе, так что мы не разлучимся надолго. Я попрошу у королевы место для тебя, когда ты выйдешь замуж.
«Это можно вынести, — утешила себя Кэтрин. — И я вынесу». Нужно радоваться, что мать нашла ей такого замечательного супруга.
К тому же пока еще ничего не решено.
Май принес с собой цветение и свадьбы, которые состоялись одна за другой в домашней церкви Рай-Хауса; обе церемонии проводил отец Катберт. Элизабет была счастливой невестой, Магдалена — подавленной. Кэтрин, одетая в новое зеленое платье, внимательно следила за обрядом, понимая, что, может быть, скоро ей тоже придется давать брачные обеты, и подметила, что юные женихи выглядели немного ошарашенными, оказавшись у алтаря; вероятно, они предпочли бы в этот момент сидеть за книгами или учиться обращению с мечом. Томас Вокс особенно нервничал. Без сомнения, его тревожила необходимость проявить себя на брачном ложе. Кэтрин неприятно было думать об этом. Она довольно смутно, но все-таки представляла себе, что должно произойти между супругами после свадьбы, и восторга это у нее не вызывало. На самом деле это казалось ей скорее грубым.
Потом начался свадебный пир. Дядя Уильям был радушным хозяином и гордился прекрасным столом, который подготовила его жена. На нем стояли здоровенные окорока, пироги, блюда с горохом и недавно вошедшей в обиход спаржей, а также огромный десерт в виде головы греческого бога Гименея, покровителя брачных торжеств.
