От Уилла Екатерина узнала, что Том Сеймур ненадолго приезжал в Англию, но теперь ушел в море — атаковал французские корабли и доставлял провизию для гарнизона Булони. Ей представлялось, что Том, страстно любивший морскую жизнь, находится в своей стихии, и она радовалась, что он занят любимым делом. В те дни Екатерина старалась не думать о нем слишком много. Она немало потрудилась над тем, чтобы добиться успеха в браке, и не хотела ничем нарушать сложившуюся в ее отношениях с Генрихом гармонию. Том был отправлен в дальние уголки сознания и там должен оставаться, пока она вновь не обретет свободу.
Однако ей не позволяли совсем позабыть о нем. Однажды вечером, за ужином, Генрих брюзжал по поводу того, как дорого обходится ему снабжение Булони.
— Я мог бы обойтись и без Сеймура, который строит из себя дурака!
Екатерина слушал его вполуха, но тут насторожилась и вгляделась в лицо Генриха, ища в нем признаки, что он проверяет ее реакцию на имя Тома.
Ровным, бесстрастным голосом она спросила:
— Что он сделал?
— Дважды выходил в море в шторм, не заботясь о безопасности людей на борту. Он потерял несколько моих кораблей и утопил сто тридцать человек. Этот человек слишком порывист себе во вред. Мне больше по душе его брат.
— Я сожалею об этих несчастных моряках и ваших потерях.
— Совет, по моему приказу, сделал ему внушение за нерадивость, — прорычал Генрих.
— Надеюсь, он сумеет объяснить свои действия, — отозвалась Екатерина, не желая продолжать разговор о Томе.
К счастью, Генрих сам переключился на другие темы.
Через несколько дней Джон Беттс закончил писать ростовой портрет Екатерины, и она пригласила Генриха посмотреть картину.
— Очень красиво, — похвалил король. — Вы на нем как живая. Мы весьма обязаны вам, мастер Беттс. Нам следует поручить вам написать леди Марию.
Художник поклонился; его пухлое простоватое лицо порозовело от удовольствия. Генрих отпустил Беттса и попросил Екатерину сесть с ним на мягкое сиденье, устроенное в амбразуре окна.
— Я слышал, моя племянница Маргарет уехала домой, в Степни, — сказал король.
— Она планирует провести там время уединения перед родами, — ответила ему Екатерина. — Я должна съездить к ней, когда родится ребенок. Подозреваю, она хотела бы, чтобы вы стали крестным отцом.
— Я сделаю это с удовольствием, — улыбнулся Генрих. — Кстати, сэр Томас Сеймур оправдался. Он пустился в море, так как беспокоился из-за нехватки продуктов в Булони и Кале, и заверил меня, что приложил все усилия для их доставки.
— Рада слышать, что проблема разрешилась.
— Я сожалею, что так резко судил о нем, — проговорил Генрих. Это было на него не похоже — признавать свою неправоту. — Нужно наградить его за безукоризненную службу. Я собираюсь даровать ему Хэмптон-Плейс у Темпл-Бар. Он пустует с момента смерти графа Саутгемптона.
— Это очень щедрая награда. Я уверена, сэр Томас поймет, какая честь ему оказана.
Насколько она могла судить, Том придет в полный экстаз. Великосветская резиденция в Лондоне по соседству с домами знати на Стрэнде! Екатерине хотелось бы увидеть его лицо в момент, когда он услышит о выпавшем на его долю счастье.
— Он заслужил это. — Генрих с трудом поднялся на ноги и добавил: — А теперь мне нужно возвращаться к себе. Шапюи просил об аудиенции.
Глава 20
1545 год
Екатерина сидела за столом в своих покоях и рассматривала полученный от Елизаветы новогодний подарок. Она была глубоко тронута трудами, которые взяла на себя ее падчерица: Елизавета перевела на английский написанную сестрой французского короля Маргаритой Валуа поэму «Зерцало грешной души», все 117 страниц, и сама украсила обложку, вышив на ней серебряной нитью инициалы Екатерины. Это, наверное, отняло у нее уйму времени. Ее уровень владения французским был впечатляющим для одиннадцатилетней девочки, однако Екатерина не могла удержаться от смущения, оценивая выбор Елизаветы: эту поэму дважды запрещали во Франции из-за сильного реформистского уклона. Как поясняла сама дарительница в задушевном сопроводительном письме, эта поэма показывала, что человек может достичь спасения не иначе как через милость Господа. Одна только вера могла подтолкнуть ее к такому шагу.
«Чему только учат наставники Елизавету и Эдуарда?» — подумала Кэтрин. И тем не менее Генрих одобрительно кивал, когда она показала ему подарок. Знал ли он, о чем эта поэма? И возможно ли, что король наконец стал склоняться к более чистой вере? Это был бы самый лучший новогодний сюрприз для нее.
Из задумчивости Екатерину вывела герцогиня Ричмонд.
— Мадам, приехал гонец от леди Леннокс.
Маргарет родила сына, мальчика назвали Генри в честь его дядюшки короля. Екатерина и Мария, невзирая на морозную погоду, отправились навестить молодую мать в Степни, взяв с собой драгоценности для ребенка. Однако Маргарет, сидевшая в постели с младенцем на руках, выглядела встревоженной.
— Он такой крошечный. Родился слишком рано. И ест совсем мало.
Мария взяла его на руки:
— Что это за милый мальчик! — Она обожала детей.
— Кормилица хорошо питается? — спросила Екатерина.
— О да. — Маргарет нетерпеливо забрала малыша.
— Может, попробовать давать ему кашку? — предложила Екатерина.
Молоко, смешанное с хлебом, помогло выкормить одного из детей Маргарет Лейн, она это помнила. Маргарет сказала, что попробует, но они оставили ее с тяжестью на сердце. Младенец и правда был совсем крошечный и слабый, едва ли он выживет.
Екатерина все сильнее тревожилась за свою падчерицу Маргарет. К двадцати годам та превратилась в грациозную молодую женщину со светлыми локонами и голубыми глазами. Однако у нее появился кашель, который никак не проходил. Никакие лекарства, которые давали ей врачи, не приносили пользы, и теперь, Екатерина была в этом уверена, Маргарет начала худеть.
Однажды утром в марте падчерица вошла в ее спальню. За окном было темно, вставать еще рано, к тому же она не должна была сегодня прислуживать Екатерине.
— Маргарет? Что случилось?
Лицо девушки, освещенное свечой, которую она держала в руке, выглядело осунувшимся.
— Матушка, мне страшно. — Голос ее дрожал. — Я кашляла кровью. — Маргарет показала платок с красными пятнами.
Екатерина ужаснулась, но постаралась скрыть свои чувства.
— Вероятно, беспокоиться не о чем, — сказала она. — У тебя не кровоточат десны?
— Нет, это от кашля.
— Тебе нужно показаться доктору Венди, моему врачу. Он сможет успокоить тебя. — Слова были произнесены с уверенностью, которой Екатерина на самом деле не ощущала.
