Книга Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами, страница 14. Автор книги Брайан Дир

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами»

Cтраница 14

Несмотря на приятную обстановку и приветливый персонал, Мисс номер Четыре вспоминает пребывание сына в больнице как ночной кошмар.

– Обычно вы верите врачам, – сказала она, вспоминая обследование, – я думала, что они проведут какой-то тест, чтобы попытаться выяснить, вызывает ли MMR аутизм. Вот почему мы согласились. Если бы я знала, что это подразумевает такие агрессивные процедуры, мы бы не поехали.

То, что мать была в стрессе, естественно, не облегчало ситуацию. К тому времени, когда Мисс номер Четыре встретила Саймона Марча, который должен был провести илеоколоноскопию следующим утром, женщина была так истощена поездкой и так надеялась на его помощь, что (с его слов) она даже заплакала. Протокол был тем же, как и для Ребенка номер Два. У матери собрали анамнез, мальчику подготовили кишечник. Затем, в 8:30 утра понедельника, его отвезли в эндоскопический кабинет, на четыре этажа выше, и ввели успокоительное перед опасной процедурой.

Прямая кишка… толстая кишка… клапан… подвздошная кишка.

И снова они, эти припухлости. Сквозь слизистую оболочку проступали те же узелки, которые потрясли Мисс номер Два. Доктора использовали слово «гиперплазия». «Лимфоидная гиперплазия подвздошной кишки».

Мисс номер Четыре отметила в дневнике, что исследование заняло час. Позже она описала и несколько дней страданий сына. После серии анализов и процедур, которые прописал Уэйкфилд, сотрудники зафиксировали «безутешный плач Ребенка номер Четыре». Он дрался с медсестрами. В его стуле была обнаружена кровь. Он вытащил матрас из своей кровати, его неоднократно рвало, и он «плакал на протяжении всего обследования».

«Утро среды. В 9:15 назначена рентгеноскопия с барием, но [мой сын] не стал пить этот раствор. Его пытались удержать и напоить из шприца, но [он] боролся с ними. Пробовали вставить трубку в нос, но после безуспешных попыток сдались. Тогда они решили дать ему успокоительное, но передумали. Все отменилось».

Вот пример опыта, через который прошли семьи на этапе своих отчаянных поисков. Они бы сделали все, чтобы получить ответы о своих детях. И у Ребенка номер Четыре дела были плохи: через два дня после обследования этот девятилетний мальчик с глубоким аутизмом потерял сознание.

– Он рухнул в коридоре, – рассказывает мне Мисс номер Четыре, – а вокруг никого не было, и я попыталась вернуться к лифтам. Я, кажется, спустилась на пару этажей за ватой или за чем-то таким. Он шел и внезапно рухнул. Вокруг никого не было, не у кого было попросить помощи. Я запаниковала, а потом, не помню как, он снова рухнул.

Она вспоминает, что в тот день ребенок трижды падал в обморок. Другие дети в исследовании также пострадали. Например, при заборе крови у Ребенка номер Два потребовалась помощь трех человек. У четырехлетнего ребенка в результате люмбальной пункции возникла такая головная боль, что после выписки его мать вызвала скорую помощь. А Ребенок номер Пять в возрасте семи лет так плохо перенес пункцию под общим наркозом, что его срочно доставили на машине скорой помощи из дома в местную больницу и держали под наблюдением в течение двух дней. Мать последнего мальчика изначально сомневалась, что спинномозговая пункция вообще была необходима. «Мы отказывались, потому что думали, что это не имеет отношения к делу, – подтверждает она, – но они вроде как настаивали, и мы согласились».

Ребенку номер Четыре не смогли ввести иглу в позвоночный канал. После электроэнцефалограммы и магнитно-резонансной томографии, которые были выполнены в четверг под седацией, люмбальная пункция была отменена. Мальчика постоянно рвало, в пятницу его вместе с матерью посадили в такси и отвезли домой за 500 километров.

В ту же пятницу Уэйкфилд с женщиной из Newsnight в алом платье, Флетчер и юристом Барром, который сообщил Мисс номер Четыре об исследовании MMR, выступили на заседании JABS в Лондоне. «Я нашла ваш короткий доклад и информативным, и интересным», – позже написала Уэйкфилду мать шестилетнего ребенка, прежде чем привести своего сына, Ребенка номер Двенадцать, в эту исследовательскую программу.

Две недели спустя, вернувшись в Тайнсайд, Мисс Четыре получила хорошие новости. Несмотря на гиперплазию лимфоидной подвздошной кишки, анализы крови на заболевание кишечника оказались нормальными. А патогистологи, исследовавшие биоптаты ее сына на предмет воспаления, не обнаружили «никаких отклонений».

«Вот и все», – подумала женщина. Но затем произошло нечто странное. Почти шесть месяцев спустя Джон Уокер-Смит изменил диагноз мальчика. Хотя Ребенок номер Четыре не возвращался для дальнейших обследований, а результаты биопсии были рассмотрены и согласованы педиатрами и патологами, австралийский профессор изменил заключение. Теперь, по его словам, мальчик страдал от «колита неизвестной этиологии», что для гастроэнтерологов означало серьезную, потенциально жизнеугрожающую патологию, которую на тот момент нельзя было четко отнести ни к язвенному колиту, ни к болезни Крона.

Но у маленького мальчика этого не было. И, как позже выяснилось, у Ребенка номер Два тоже ничего не было. Несмотря на ажиотаж после изучения «сигнального случая», его отправили на два месяца на специальную диету, а затем снова обследовали. Врач, не участвовавший в исследовании, сообщил о «полном возвращении к норме». Как заключил Уолкер-Смит еще в больнице Barts, у ребенка была непереносимость определенной пищи. Тем не менее в марте 1997 года Уокер-Смит написал лечащему врачу Ребенка номер Четыре. С учетом «гистологического обнаружения колита», объяснил он, ему рекомендовано прописать мощное противовоспалительное средство – месалазин, которое часто назначают пациентам с болезнью Крона.

Столкнувшись с обвинениями в неправомерном поведении, спустя одиннадцать лет Уокер-Смит признал, что не может объяснить причину изменения диагноза. Он не делал записи в истории болезни мальчика. Между тем, месалазин – не безобидное лекарство, во всех справочниках по лекарственным препаратам предупреждают о его потенциально серьезных или опасных для жизни осложнениях. Более того, ребенок с отклонениями в развитии едва ли мог пожаловаться на эти осложнения.

«[Комитет по безопасности лекарственных средств] рекомендует пациентам, получающим месалазин, олсалазин или сульфасалазин, сообщать о любых кровотечениях, синяках, пурпуре, боли в горле, лихорадке или недомогании, возникающих во время лечения. Если появляется подозрение на нарушение кроветворения, следует выполнить анализ крови и немедленно прекратить прием препарата».

Мисс номер Четыре не была уверена, что таблетки были необходимы. Она говорит, что диета победила диарею. Но она посоветовалась с врачом, с человеком, которому в то время она доверяла.

– Доктор Уэйкфилд сказал мне, что лекарства блокируют воспаление [и] улучшают поведение. Я не хотел давать [своему сыну] лекарства, но он настоятельно посоветовал их мне и попросил двух других мам поговорить со мной о результатах.

В конце концов, она поддалась уговорам на очевидный эксперимент. Но после приема препарата у ее сына начались боли в животе, а его поведение не улучшилось.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация