Через две недели после получения письма Барр сел на поезд и помчался на юг Англии сквозь зимние пейзажи хвойных лесов. Он больше не хотел представлять в суде воров, решать домашние дела или читать завещания счастливым родственникам. Через пару часов он прибудет на вокзал Лондона, 10 минут на такси – и его разместят в великолепном георгианском каменном здании, где он будет совещаться с королевским консулом (старшим судебным адвокатом) и харизматичным доктором Royal Free.
В тот день рядом с Барром находилась его помощница – Кирстен Лимб. Через пять лет они поженятся. Женщина с прямыми каштановыми волосами почти до пояса была на 10 лет моложе человека, которого сопровождала. Изначально она была его клиенткой: ее дочь Бриони получила серьезное повреждение мозга в результате медицинской ошибки, и Лимб надеялась подать в суд. Своим клиентам Барр рекламировал Лимб как своего «научного и медицинского исследователя», «научного эксперта» или, чаще, просто «ученого». Без упоминания об Уэйкфилде.
«Г-н Барр, который отказался вакцинировать своих детей, сказал, что их исследованиям помог тот факт, что его супруга была ученым».
Но Лимб была не совсем тем ученым, который мог бы помочь в этой ситуации. По словам ее первого мужа, Робина Лимба, они познакомились в университете, где оба получили степень бакалавра сельскохозяйственных наук. И затем они работали на экспериментальной свекольной ферме на равнинах к востоку от Кембриджа.
Главным человеком, ради которого Барр и Лимб сели в поезд в тот день, был 49-летний Август Ульштейн. Это был веселый, голубоглазый, относительно молодой королевский консул, специализирующийся на травмах, халатности и ответственности за качество продукции. «Настоящий джентльмен, готовый сделать для вас все возможное», – скорее всего, именно так бы его отрекомендовали в газетах. Он обошелся недешево. Но разве такие специалисты делают скидки? Много лет спустя, в полученном мной документе будет указано, что услуги Ульштейн оценил в 360 000 фунтов стерлингов (около 595 000 фунтов стерлингов, или 744 000 долларов США, на момент написания этой статьи).
Там будет и Уэйкфилд – единственный на тот момент эксперт Барра, настолько малочисленны были доказательства против вакцин. Не было даже единого мнения о масштабах вреда, которые могла причинить MMR. Хотя Лимб собрала гору бумаг, убедительных данных не было (за исключением отозванных вакцин), и подавляющее большинство экспертов (в медицине, а не в сельском хозяйстве, разумеется) считало, что прививки безопасны. Встреча доктора и Барра оставалась настолько секретной (особенно ее сроки), что даже спустя много лет после того, как я ее раскрыл, Уэйкфилд, несмотря на возмущение общественности, все отрицал. Он продолжал рассказывать, что дети приехали в Хэмпстед, потому что нуждались в лечении в отделении кишечника, и только после этого его попросили помочь юристам.
«А теперь давайте внесем ясность, – сказал он, например, корреспонденту телеканала NBC Мэтту Лауэру в программе Dateline, посвященной моим репортажам. – Детей положили в Royal Free для изучения симптоматики. Ничего общего с исследованиями. Ничего общего с коллективным иском. Ничего общего с вакцинами».
Что касается его отношений с Барром, то на конференции в Брюсселе он пояснил: «Когда к детям пришел юрист, пригласили и меня. Это произошло после того, как они были осмотрены в Royal Free. Меня спросили, могу ли я помочь в качестве медицинского эксперта в судебном деле против производителей вакцины».
Фактически он согласился работать на Барра до, во время или в течение нескольких дней после встречи с Ульштейном, когда еще ни один ребенок не переступил порог Royal Free для исследования, которое попадет в The Lancet.
«Спасибо за ваши добрые комментарии после нашей встречи с консулом на прошлой неделе», – написал Уэйкфилд Барру 19 февраля 1996 года, что подтверждает их знакомство за шесть недель до того, как первый из двенадцати детей посетил больницу. «Я был бы счастлив выступить в качестве свидетеля-эксперта от имени ваших клиентов за 150 фунтов стерлингов в час плюс расходы» (около 248 фунтов стерлингов, или 310 долларов США, на момент написания этой книги).
Все эти годы Уэйкфилд будет говорить, что он был просто экспертом и что «многие, очень многие врачи в процессе своей работы выступают в качестве медицинских экспертов». Но он был не просто экспертом. Эксперты давали заключения, помогали судьям с научными терминами и представляли данные из каких-то областей медицины. Роль Уэйкфилда была беспрецедентной – ему было поручено создать улики против вакцины.
Юрист и доктор созванивались сотни раз. Ящики с записями возили туда и обратно. А помощница из фирмы Барра по имени Адель Коутс вообще работала из тесного гаража рядом с домом Уэйкфилда на Тейлор-авеню. Вместе они создали то, что, по предсказанию Уэйкфилда, должно было стать «крупнейшим судебным разбирательством в области медицины за всю историю».
Все началось с малого: Барр назвал это «подробной схемой» Ульштейна, которую они позаимствовали из дел по АКДС. В конце второго процесса лорд-судья Стюарт-Смит от имени Сьюзан Лавдей (еще до того, как я добровольно напечатал свое «ВСЕ ЗНАЮТ») составил контрольный список доказательств, которые потребуются, чтобы убедить суд в том, что вакцина вредна.
Первым требованием судьи был «отчетливый и специфический клинический синдром».
Далее – «определенная патология».
В-третьих, «временная связь» – период между введением вакцины и развитием симптомов.
В-четвертых, «вероятные механизмы» (или «биологические механизмы»).
Пятое, наименее важное: «эксперименты на животных».
И, наконец, «эпидемиологические доказательства».
Уэйкфилд попытался следовать этой схеме (кроме животных), работая в сделке с Барром. Royal Free должна была стать фабрикой для судебного дела, обрабатывающей с этой целью, по крайней мере, сотню детей, которых я могу перечислить (чьи родители были указаны в судебном реестре, который я получил). По другим источникам, их численность была вдвое больше. С учетом того, что педиатрическая гастроэнтерология выделяла четыре места в неделю в эндоскопическом кабинете, это было эквивалентно полной загрузке. Других пациентов из отделения Джона Уокера-Смита не принимали год или даже гораздо дольше.
Но сначала Барр попросил Уэйкфилда разработать дизайн исследования, который бы охватывал как клинику (симптомы, анамнез), так и лабораторные тесты. Затем, через пять месяцев после встречи с Ульштейном, но еще до того, как кому-либо из детей сделали колоноскопию, они попросили Совет по юридической помощи заплатить за это. Если бы у меня не было документов, я бы не поверил. Но на трех страницах «Предлагаемого протокола и расчета стоимости», а также на семнадцати страницах «Предлагаемого клинического и научного исследования» они изложили свои планы относительно изнурительного режима, которому будут подвергаться дети, указав при этом имена восьми сотрудников, которые позже появятся в статье The Lancet. В этих документах была дана детализированная оценка расходов и дизайн исследования (Вы будете удивлены) о вреде вакцины.
