Фергюсон продолжила и перешла на Royal Free.
– Я так поняла, что по телевизору, в газетах и в интернете было много информации, рекламирующей Royal Free, как центр, где можно обследовать ребенка с аутизмом и заболеванием кишечника. Может, я все-таки ошибаюсь?
Она не ошибалась. Но это было еще не все. Не только JABS, но и адвокат Ричард Барр направлял клиентов к Уэйкфилду. И как результат, который не был обнаружен до моего расследования, Уэйкфилд получил когорту заявителей, которые обратились в больницу и намеревались подать в суд. Фергюсон ухватила самую суть схемы, хотя и не знала об этом. Схемы, придуманной юристом, который платил врачам и консультантам по почасовой ставке и спонсировался налогоплательщиками через Совет по юридической помощи, чтобы возбудить дело против MMR. Джон Уокер-Смит (отказавшийся присутствовать на пресс-конференции в Атриуме) забеспокоился о проекте. «Совершенно ясно, что юридическая заинтересованность почти всех родителей повлияет на исследование», – написал он Уэйкфилду до того, как в больницу поступил последний из двенадцати детей.
Я получаю копию этого письма (озаглавленного «Энтероколит и регрессивный аутизм») и публикую в The Sunday Times его отрывки, где отражены наблюдения австралийца:
«Никогда прежде в моей карьере я не сталкивался с такими заинтересованными в результате родителями. Думаю, это затрудняет нашу работу, особенно публикацию и презентацию».
Ага, именно. Публикацию и презентацию.
Фергюсон ничего не знала об этой частной переписке. Она не была ни журналистом, ни юристом. Поэтому вместо того, чтобы сильнее толкнуть дверь, которая должна была открыться, она направила свое внимание на клинические моменты: язвы, набухшие фолликулы и тому подобное. Но Уэйкфилд ответил. Как минимум, попытался. В отличие от дневных замечаний относительно его методов, Фергюсон не предоставила доказательств.
– Спасибо за откровенность, – сказал Уэйкфилд и перефразировал ее опасения в терминах, которых она не использовала. – Я полагаю, Вам показалось, что мы стали своего рода пристанищем для недовольных родителей? Нет, мы так себя не позиционируем.
Она ничего не говорила ни о «пристанище», ни о «недовольных родителях». Но, опровергнув свое собственное обвинение, Уэйкфилд пошел дальше.
– Эти родители пришли к нам с улицы, – солгал он, – без какого-либо отбора другой организацией.
Если бы там присутствовала основатель JABS, она могла бы могла бы опровергнуть это заявление. Семья из Калифорнии была единственным исключением. Почти все пациенты из исследования были связаны с ее группой. Мог ли Уэйкфилд забыть письмо Уокера-Смита? Или случай Ребенка номер Четыре с «самой убедительной» историей, чья мать написала ему, цитируя Флетчер и упоминая судебный процесс в первом же абзаце ее письма? Или Мисс номер Двенадцать, мать, встретившую его на собрании JABS перед тем, как привезти своего сына в Хэмпстед? Или еще один случай, когда Кирстен Лимб, «ученый» Барра, написала в Royal Free письмо с просьбой принять клиента? Я не сомневаюсь, что Уэйкфилд ничего не забыл. Тем не менее, в отделанной деревянными панелями комнате он обыграл Фергюсон. Ей просто не хватило фактов.
– Только некоторое время спустя, – продолжил он, – родители узнали о нашей работе из средств массовой информации и начали обращаться к нам.
Некоторое время спустя? С самого начала, прямо с истории Ребенка номер Два, его «сигнального случая», все было скоординировано, организовано и спланировано. Вспомните Мисс номер Два, которая обратилась после выступления Флетчер в передаче Newsnight. Он отправил их в Barts, где Уокер-Смит осмотрел ее сына и снял диагноз воспалительного заболевания кишечника. Но затем, полгода спустя, по словам самой матери, она присоединилась к спискам Барра в рамках коллективного иска. Через четыре месяца после этого, по предложению Уэйкфилда, ее пригласили в Хэмпстед вместе с сыном.
За столом в здании Королевской коллегии Уэйкфилд высказал последнюю мысль. Он не хотел, чтобы продолжалось замешательство.
– Все пациенты, которых мы обследовали до сих пор, – сказал он собравшимся, – пришли к нам после своих терапевтов или педиатров стандартным путем.
Стандартный путь? Все происходило так: узнав о перспективном ребенке для своего исследования, он звонил матери или просил мать позвонить ему, а затем связывался с терапевтом. Такое поведение само по себе было почти неслыханным. Консультанты Национальной службы здравоохранения не связываются с пациентами. Но во время этих звонков он предполагал, что ребенок (которого он никогда не видел) может страдать от потенциально ужасного воспалительного заболевания кишечника, и предлагал помощь Royal Free. Представьте себе беспокойство родителей. Направление к Уэйкфилду было обеспечено.
Кто в этой обшитой деревянными панелями комнате мог предположить, что в кабинетах врачей, разбросанных по всей Великобритании, лежат медицинские записи, которые, благодаря старомодному газетному расследованию, однажды будут обнародованы?
Запись о 7-летнем мальчике в ста километрах к северо-западу от Хэмпстеда: «Д-р Уэйкфилд, консультант-гастроэнтеролог Royal Free, позвонил и представил очень длинный и убедительный довод в пользу того, чтобы [Ребенок номер Пять] был передан профессору Джону Уокер-Смиту».
История четырехлетнего мальчика, живущего в 100 километрах к югу от больницы:
«Доктор Уэйкфилд, Royal Free. Чтобы обсудить связь кори, аутизма, воспалительного заболевания кишечника… Если мы сочтем нужным, можем обратиться за лечением к профессору Уокеру в Royal Free для исследования».
А вот пометки о восьмилетней девочке, находившейся в 450 километрах к северо-востоку:
«Мама везет ее к доктору Уэйкфилду, Royal Free для компьютерной томографии / биопсии кишечника. Подозрение на болезнь Крона, потребуется письмо с рекомендацией. Доктор У. позвонит мне. Финансируется за счет Совета по юридической помощи».
Затем были рекомендательные письма, отправленные Уэйкфилду или Уокеру-Смиту. Они также помогли мне понять, что происходит.
«Родители этого семилетнего аутичного ребенка связывались с доктором Уэйкфилдом и просили меня выписать направление».
«Мать [этой маленькой девочки] посетила меня и сказала, что Вам нужно письмо от меня, чтобы принять [ее] в вашу программу исследования».
«Спасибо, что попросили осмотреть этого мальчика».
Кто в этой комнате мог знать, как это работало? Наверное, даже Монтгомери не был в курсе. Эти направления, как и деньги от Барра, раскрыли бы секретную цель статьи о двенадцати детях: оказать давление на юридический Совет с целью финансирования судебного процесса. Уэйкфилд все отрицал. Затем, через несколько недель, он повторил свою ложь. Читатель The Lancet, доктор по имени Эндрю Роуз, написал о листовке Барра, которую он обнаружил в интернете, в небольшой группе под названием «Общество инвалидов-аутистов», о которой я никогда не слышал ни до, ни после расследования. Роуз был обеспокоен возможной предвзятостью в ходе формирования выборки и тем, что этот вопрос не освещался в статье.
