Но боролся с этим только я. Моим оружием был PowerPoint. Летняя версия показала, что после пересмотра количество хронических воспалительных заболеваний кишечника среди детей тоже резко увеличилось, несмотря на то, что они не возвращались в Royal Free для повторного обследования. Данные просто изменились. Я мог бы даже использовать анимацию в своей презентации, чтобы проиллюстрировать рост числа с трех до восьми, а затем и до одиннадцати случаев. Но, как ни крути, все эти цифры не сравнятся с показаниями людей.
Многообещающим свидетелем был калифорниец, Мистер номер Одиннадцать, который выехал из Хэмпстеда с пробиркой в руках. Я встречался с ним дважды. Первый раз мы пообщались в Лондоне, когда он приехал на ежегодный теннисный турнир в Уимблдоне. Он останавливался в отеле недалеко от Sloane Square в Челси вместе с Мисс номер Одиннадцать, ребенком номер Одиннадцать и братом мальчика. Прямо в вестибюле я показал ему статью Уэйкфилда, которую он никогда раньше не видел и не слышал. Я сказал, что его сын был под № 11 в таблице, но не сообщал никаких подробностей (и не упоминал, что я читал плохо отредактированный отчет), пока не увидел его реакцию.
Согласно таблице 2, обозначенной как «нейропсихиатрический диагноз», между введением MMR и первым поведенческим симптомом у Ребенка номер Одиннадцать прошла одна неделя. Но отец возражает. Во-первых, он говорит, что его сын был тринадцатым, кого осмотрели (я также говорил с другой матерью, которая считала, что ее сын был одиннадцатым). Затем, когда я заверяю его, что моя информация верна по этому вопросу, он отрицает однонедельный период. «Это неправильно», – говорит он, указывая на открытый перед нами журнал. «Это неправда», – добавляет.
Его сына привили в 14 месяцев. А медицинские записи, процитированные в плохо отредактированном отчете, содержат две версии того, когда его развитие, по словам педиатров Royal Free, перестало быть «нормальным». Один считал, что отклонения у ребенка начались в 13 месяцев, то есть до вакцинации, а другой, отметив «начальную поведенческую аномалию», написал: «18 месяцев: замедленная речь, повторяющиеся движения рук». Это было через четыре месяца после вакцины.
Отец оговорил с Уэйкфилдом этот срок, четыре месяца, еще до того, как привез своего мальчика в Лондон. «Аутистическое поведение началось примерно в 18 месяцев», – писал Мистер номер Одиннадцать из своего дома в январе 1997 года.
Откуда взялась «одна неделя», Уэйкфилд не мог объяснить.
– На данный момент невозможно точно сказать, каковы были симптомы, – сказал он в своих показаниях под присягой в Техасе. – Тем не менее я могу утверждать, что, по словам родителей, какой-то поведенческий симптом возник в течение одной недели, или же мы бы не указали такой период.
Однако отец пациента видел ситуацию иначе. Переварив информацию дома, в Калифорнии, он отправил мне электронное письмо с просьбой, которая отразила его мнение по этому поводу. «Пожалуйста, дайте мне знать, когда у Эндрю У. отзовут лицензию врача». А позже он уточняет:
«Если мой сын действительно пациент № 11, то вся статья – чистая выдумка».
Его семья была единственной, кто не участвовал в иске Барра. С британскими родителями под руководством Мисс номер Два и Мисс номер Шесть дело иметь было не так-то просто. Хотя мое расследование началось после того, как иск Барра был отклонен, сбитые с толку семьи пытались обвинять меня. Но когда Мисс номер Четыре все-таки вышла на контакт и предъявила документы, в бумагах открылась еще одна улика. Она отдала мне все, от дневников, в которых сообщалось, что Уэйкфилд проводил обходы в палате («Доктор Уэйкфилд и команда из пяти человек приходили и все объясняли»), до электронного письма от его жены Кармел с просьбой Мисс номер Четыре позвонить ей, пока GMC наводит справки («Прошу прощения за беспокойство, но я пытаюсь помочь Энди»). Но что действительно имело значение, так это фатальное несоответствие.
Ребенку номер Четыре («наиболее убедительному случаю») было уделено особое внимание, с записью в таблице 2 и расшифровкой в тексте. В летней версии статьи говорилось, что после вакцинации его «мать описала резкое ухудшение поведения, которое началось четыре недели спустя». И это заявление было подкреплено документами из папок. Но в опубликованной версии все изменилось. Теперь в тексте значилось, что первый симптом был «на следующий день после» тройной инъекции, а в таблице 2 сообщается:
«Резкое ухудшение поведения сразу после вакцинации MMR».
Ничего из того, что было прочитано в документах, не подтвердило это утверждение. И Мисс номер Четыре настаивает на том, что это неправда. Мало того что она не установила никакой связи симптомов с вакциной, но еще до начала слушания она написала адвокатам Уэйкфилда (в электронном письме, которое она позже переотправит и мне), что его статья неверна.
«Я не говорила, что поведение [моего сына] резко изменилось сразу после вакцинации MMR, – сообщила она. – До симптомов прошло нескольких недель».
Она хотела приехать в Лондон, чтобы дать показания на слушании. Не в последнюю очередь она хотела рассказать и об ужасах, проведенных ее сыном в Малькольм Уорд. Но после того, как юристы Уэйкфилда составили письменное заявление о том, что она скажет, женщина решила, что в ее присутствии нет необходимости.
«Меня беспокоит статья и то, что произошло в больнице», – пишет она мне по электронной почте. И добавляет: «Я знаю, что статья неправильная и фальшивая. Я вижу это по тому, что написали о [моем сыне]».
26. Крокодильи слезы
На протяжении почти всех 217 дней слушаний с участием Генерального медицинского совета результаты гигантского расследования не покидали стен дома № 350 на Euston Road. Будни текли как обычно. С понедельника по пятницу машины, двигавшиеся мимо этого дома по шестиполосному шоссе с сине-черным асфальтом на запад, набирали скорость, проехав пешеходный переход, в то время как те, кто направлялся на восток, ползли в сторону светофора в дымке углеводородного выхлопа.
Но три из 217 дней были не совсем обычными. В северной части этого участка официальной внутренней кольцевой дороги Лондона полиция возвела стальные ограждения, ведь здесь собиралось около пятидесяти или шестидесяти человек, в основном женщины среднего возраста, с раскрашенными вручную плакатами.
Мы с Уэйкфилдом.
Доктору Уэйкфилду не все равно.
Перестаньте скрывать ущерб, нанесенный вакциной.
Первый такой митинг возник в первый же день слушаний, когда за прямоугольником столов на третьем этаже здания группа специалистов из GMC зачитала 93 страницы обвинений. Следующая демонстрация случилась, когда Уэйкфилд дал показания. Мне навсегда запомнится этот день, потому что я совершил ошибку, которая научила многому. Я столкнулся с участниками кампании против вакцинации, когда они экспортировали своего крестоносца в реальный мир.
