Но через несколько часов после публикации Уэйкфилда в сети раздались крики: «Боже мой! Обязательно к просмотру». «Информатор признает мошенничество, ложь и обман CDC. Они знали, что вакцина MMR вызывает аутизм».
Даже будущий президент Дональд Трамп вмешался. «Доктора лгали», – написал он в Twitter.
Позже видео преобразуют в полнометражный фильм, где каждое заявление будет иметь взрывной эффект. Но даже в социальных сетях среди высказываний Эйнштейна и собак, играющих на пианино, Уэйкфилд настолько увлекся своим сумасшедшим сценарием, что чуть не погубил свое же творение. Две минуты были посвящены эксперименту с сифилисом, проведенному в середине XX века, в котором афроамериканских мужчин оставили без лечения. И он сравнил соавторов Томпсона, большинство из которых были женщинами, с самыми жестокими массовыми убийцами того века.
– Видите ли, – размышляет Уэйкфилд над изображениями детей в Освенциме, – какими бы гнусными ни были преступления Сталина, Пол Пота и Гитлера, они не считали себя злодеями. Их мотивы были неоднозначными, а риторика всегда содержала ноты заботы и сострадания.
Единственная загвоздка заключалась в том, что история Уэйкфилда не соответствовала действительности. Обвинения в мошенничестве были лишь его собственной фантазией. Сам Томпсон, который не знал, что его записывают, вскоре после этого дал разъяснения. Он уточнил, что его беспокоит в статье. Помимо исключения важных данных, по его словам, не соблюдался первоначальный план исследования.
«Разумные ученые могут по-разному интерпретировать информацию», – эти слова любой компетентный и честный журналист, был бы обязан процитировать в своем репортаже. Но только не Уэйкфилд.
«Я хочу абсолютно четко пояснить: я верю, что вакцины спасли и продолжают спасать бесчисленное количество жизней. Я бы никогда не посоветовал родителям любой расы избегать прививок».
Примечательно, что все, что Уэйкфилд и Хукер получили от ученого, было вырванной из контекста фразой из пяти слов, использованной на 03:46 и 05:37. Все остальное они выдумали самостоятельно.
«Мы не сообщали о существенных выводах».
Очевидно, это не было заявлением о мошенничестве. Что-то могло пойти не так по разным причинам. Действительно, записи Хукера (которые я получил вскоре после этого) показывают, что он пытался спровоцировать такое заявление, но потерпел неудачу трижды. Статус Хукера как «исследователя безопасности вакцин» тоже не соответствует действительности. Двенадцать лет он подавал в суды от имени своего сына с аутизмом, Стивена. Хукер работал с компанией под названием Generation Rescue, которую возглавляла актер Дженни Маккарти. В то время она обвиняла в аутизме тимеросал. А за день до телефонного звонка, из которого были нарезаны почти все клипы, Уэйкфилд вручил Хукеру премию Эндрю Дж. Уэйкфилда за отвагу в медицине. Торжественный момент произошел на конференции, слушателями которой в основном были матери.
Томпсон, ученый с коротко остриженными седыми волосами и очками в металлической оправе, не сделал Хукера своим «священником». Как и я, он был болтлив и совершил ту же ошибку, которая чуть не погубила меня на Euston Road. Точно так же, как я пообщался с отцом, издавшим громадную «записку», которую он не понимал, ученый вступил в контакт с другим таким родителем, чье поведение должно было его остановить (но не остановило).
Используя действенные, но медленные законы США о свободе информации, Хукер подал в CDC более сотни заявок, многие из которых были переданы для обработки Томпсону. С момента прихода в агентство в 1998 году все работы Томпсона были связаны с безопасностью вакцин. Он опубликовался не только в Pediatrics, но и выпустил двенадцатистраничную статью о тимеросале в New England Journal of Medicine в сентябре 2007 года. Но по мере того как исследование за исследованием отвергало любую связь прививок с аутизмом, менеджеры Томпсона потеряли интерес к области его достижений. Ученый очень хотел вернуть их внимание.
– Я хочу быть источником информации, – сказал он Хукеру, надеясь возобновить общественную смуту. – Я хочу быть ценным для вас. Хочу, чтобы у вас был кто-то в госсистеме, кто может дать обратную связь.
Будь он хотя бы наполовину так осторожен, как в своих исследованиях, все бы обошлось. Но его запечатляли на видео, когда он шутил ненадлежащим образом, ругал коллег (эпидемиолога он назвал «продавцом подержанных автомобилей», женщину-исследователя – «двадцатипятилетней проституткой») и обсуждал свое личное здоровье. Описывая себя как «психически больного», «взрывающегося и тому подобное», он рассуждал о проблемах с человеческими ресурсами и «эпизодах бреда», используя слово «бред» в его клиническом значении.
– Но я успокаиваюсь, – говорит он Хукеру. – Хорошая новость в том, что я успокаиваюсь.
– Ты нужен мне в здравом уме, – отвечает его новый лучший друг.
Под давлением Томпсон был уязвим. Пятнадцатью годами ранее британский правительственный врач, скрывающийся под псевдонимом «Джордж», как он себя называл, тайно встретился с Уэйкфилдом и Ричардом Барром (на той же железнодорожной станции, где я встретил Мисс номер Четыре), чтобы заявить о том, что они отзывают две вакцины. Это и положило начало саги. Но из-за заботы о своей семье Джордж не хотел огласки.
Итак, Уэйкфилд сначала угрожал, а затем предал его. «Поскольку эта трансляция идет в интернете, я надеюсь, что Джордж тоже ее увидит, – сказал тогдашний доктор без пациентов восторженной публике, прежде чем раскрыть личность этого человека на YouTube. – У меня было сильное искушение раскрыть этой аудитории его имя, адрес и контактные данные [смех]. И я сделаю это, если он почувствует, что не может спонтанно выступить [аплодисменты]».
Это был голос доктора, обманувшего мир. Он упивался своей властью. И он увидел в Томпсоне возможность отразить доказанные жалобы против него самого, обвинив правительство в мошенничестве. «Они говорят так, а я говорю иначе». Это был шанс вернуться на знакомую территорию, и в последующие месяцы он им воспользовался.
– Теперь я говорю с Брайаном. Брайан, ты записываешь? – позже хвастался он Хукеру. – Информаторы могут исчезнуть так же легко, как и пришли. Они как рыба на крючке. И ваша задача – вытащить их в лодку.
И они действительно старались. После видео Хукер снова позвонил Томпсону. Все, что у них было до этого, – пустые разговоры. Никакого мошенничества. Итак, три недели спустя Хукер сделал еще один шаг: мне показалось, что он работает по написанному сценарию.
Не прошло и минуты, как Томпсон взял трубку, и Хукер взялся за дело.
– Я хочу поговорить с вами об исследовании MMR, – сказал он.
– Ага, – ответил собеседник.
Потом какие-то бессодержательные вопросы. Немного ответов в духе «да… ага… да». Затем Хукер резко переходит к колючему вопросу.
– А потом вы отклонились от этого плана, чтобы специально снизить статистическую значимость, которую увидели в когорте афроамериканцев?
