– Вы когда-нибудь были в Эвассоне? – спросил вдруг Стефан.
Почему, интересно? Знает о маленьких путешествиях Теда? Вряд ли, иначе вмешался бы. Или нет? А может, просто спрашивает?
– Была, очень давно, – ответила я. – Еще ребенком. Моя семья давно перебралась в Тассет.
– Почему?
– Бизнес. Здесь было на тот момент больше возможностей. А потом родителей не стало, и я переехала к семье тети. Мамы Джефа.
– Печально.
– Да, но ничего не изменить. Иногда мне кажется, что родители погибли не из-за несчастного случая, только доказательств нет.
– Всякое бывает, – сказал Стефан. – И мы часто видим в череде случайностей чей-то злой умысел. И наоборот.
Я кивнула, соглашаясь. А автомобиль уже остановился на парковке у галереи. Стефан дезактивировал панель управления и помог мне выйти из авто.
Галерея Метримозо располагалась в старинном величественном здании. По сравнению с тем же Эвассоном Тассет был на удивление старомоден. Но мне виделась в этом своя прелесть. Я разглядывала башенки и горгулий на крыше здания. Казалось, каменные изваяния вот-вот оживут и спустятся прямо к нам.
– Вы знаете, что у этих горгулий есть имена? – Стефан проследил за моим взглядом.
– Никогда не слышала о подобном. – Я удивленно посмотрела на него.
– Да. Смотритель галереи однажды рассказывал мне, что их зовут Фарад, Кики, Луф и Дади.
– Почему такие странные имена?
– Как знать? – Губы Стефа дрогнули в улыбке. – Смотритель говорит, по легенде, их так назвал сам архитектор, который строил этот дом. В нем жила огромная семья, у них было много детей, и дети предлагали множество вариантов, пока тот не выбрал самые-самые.
– Забавно.
– Я бы никогда не назвал горгулью Кики, – признался эо Тайрен.
– Согласна, как-то слишком по-детски.
– Может, дело в том, что мы не дети?
Я улыбнулась – на этот раз искренне. Прогулка становилась приятной, несмотря на то что сопровождал меня самый опасный из мужчин в этом городе.
– Идем?
Стефан предложил мне руку, и мы пошли к галерее. У дверей нас уже ждали. Видимо, мой спутник предупредил о нашем визите. Я ожидала, что к нам приставят экскурсовода, но вместо этого смотритель галереи раскланялся со Стефаном и пропустил нас в первую пустую залу. За нами никто не следил, нам никто ничего не рассказывал, и от этого казалось, что я сплю. Я, Стефан эо Тайрен и картины на стенах. Так странно.
– В этом зале собраны не самые интересные полотна, – заговорил вдруг Стеф, и я вздрогнула от нарушенной тишины. – Хотя, может, когда-то они обретут какую-то ценность, но для меня – это всего лишь мазня. Я предлагаю сразу подняться на второй этаж. Там хранятся картины вашего любимого Фербрена и других не менее талантливых мастеров кисти.
– Вы интересуетесь искусством? – спросила я.
– Не то чтобы… Но пару лет назад выкупил эту галерею. Только мои слова не для посторонних ушей, договорились?
Я кивнула, чувствуя, как рушатся мои представления о белом льве. В них было все больше трещин.
– Зачем вам галерея? – поинтересовалась у Стефана.
– На здание положил глаз президиум. Хотели сделать здесь нечто вроде зала заседаний или приемной, не суть. А мне стало жаль полотен. Здесь для них идеальные условия: влажность, освещение. И люди, которые тут работают, профессионалы своего дела. Так и получилось, что я выкупил здание первым, а с ним и галерею. Люблю иногда побродить тут в тишине в дни, когда она закрыта для посетителей.
– Как сегодня? – догадалась я.
– Как сегодня, – согласился Стефан, направляясь к широкой лестнице на второй этаж.
Я смотрела на резные перила, на бледно-золотистую обивку стен и думала о том, что это место действительно прекрасно в том виде, в каком есть. И несправедливо рушить его ради чужих прихотей. А Стефан уже вел меня в дальнюю комнату, где на стенах были полотна Фербрена.
– Кстати, Фербрен обладал магией ай-тере, – усмехнулся Стефан. – Поэтому собрание его полотен так незначительно. В Тассете их не оценили, и многие давно вывезены за границу.
– Я не знала, – призналась честно. – Мне понравились картины, но не было времени поинтересоваться судьбой художника.
– Посмотрите, какая игра теней и света. – Стеф заставил меня остановиться чуть правее входа в комнату. Действительно, отсюда картина, на которой был изображен деревенский домик, казалась живой. И с нашего места создавалось впечатление, что дом изображен на фоне закатного неба. Но вот мы отошли в другую сторону, и небо стало синеватым, совсем не закатным, а, скорее, утренним. И как так можно?
– А теперь сюда. – Стефан взял меня за плечи и заставил сделать шаг в сторону. Его ладони были такими горячими! На миг показалось, что прикосновение обожгло. А моя магия вдруг потянулась к его.
– Лаура? – раздался чуть удивленный голос.
– С этого места кажется, что дом горит, – тихо сказала я, стараясь скрыть смущение и возвращая контроль над силой.
– Именно. Кстати, историки говорят, что художник изобразил свой родной дом.
– В огне?
– Да. Потому что семья отказалась от него, узнав, какой тип силы приобрел юноша. Ничего не поменялось за минувшие сто лет, да?
Я склонила голову, соглашаясь. Действительно, ничего. А Стефан уже увлек меня к другой картине. Только касаться не стал – видимо, тоже почувствовал, как странно переплелась на миг наша магия.
– Картина «Ель», – прокомментировал он очередное полотно. – Что вы здесь видите, Лаура?
– Ель, – хмыкнула я. – Старую и пушистую.
– А если поменять угол зрения?
– Лицо! – воскликнула удивленно. – Быть того не может! Это ведь действительно лицо.
– Прогуляйтесь по залу. Уверен, вас ждет много открытий.
И сам Стефан отошел к одной из картин, а я изучала секреты полотен Фербрена, удивляясь как ребенок. У меня не было слов! Здесь можно бродить часами, находя новые и новые грани таланта художника. А потом я обратила внимание на картину, у которой стоял Стефан. На ней были львы. Обычные, не белые. Лев и львица. Что же так привлекло его внимание? Я отошла в другую сторону, но спина Стефана загораживала полотно.
– А какой секрет скрывается здесь? – спросила, подходя ближе.
Мужчина вздрогнул и обернулся.
– Если сменить угол обзора, лев умрет, – ответил он. – И львица останется одна.
– Как ужасно!
Стефан лишь покачал головой. Он явно не согласился с моими словами. Для него это была лишь картина, а мне на миг стало страшно.
– В соседнем зале полотна Ульриха эо Сеймора, – сказал вдруг Стефан. – Они тоже занятные. Хотите взглянуть?
