Реакция Фарли – едкая.
– Звучит так, как будто все вокруг – их справедливая доля.
И снова мне хотелось бы с ней согласиться. Хотелось бы мне, чтобы мы могли дать Красным то, чего они заслуживают.
К моему удивлению, мне на помощь приходит Радис.
– Представители делегации Норты правы, – говорит он, поправляя и без того безупречный воротник своего бело-зеленого костюма. В то время как Дэвидсон сидит неподвижно и его невозможно прочесть, Радису нравится быть в центре внимания и он наслаждается им. Оба они исполнители, умело очаровывающие людей, стремящиеся завоевать сердца – и голоса избирателей. Ни одному королю никогда не приходилось быть таким ловким или харизматичным с таким количеством людей. – Послабления необходимы. Много лет назад мы тоже пошли на этот шаг.
– Уступить дюймы сейчас, чтобы в будущем продвинуться вперед на мили, – соглашается Дэвидсон, наконец нарушая молчание. Он поворачивается лицом к Алой гвардии, объясняя им, какие преимущества они могут получить, если согласятся с нашим предложением. – С образованием Свободной Республики все Серебряные, которые присягнули новому правительству, были помилованы за свои преступления против населения Красных и новокровок. Те, кто этого не сделал, были сосланы, их активы конфискованы. Я бы предложил сделать то же самое, но Штаты Норты снова находятся на грани войны, и сейчас там нужен каждый солдат, способный сражаться. Как для защиты своей молодой нации, так и для того, чтобы Алая гвардия не проливала без необходимости кровь собственных бойцов.
Едва ли Алой гвардии нравятся эти слова. Генералы и офицеры реагируют так, как будто их попросили выпить яд. Этого я и ожидал. Несмотря на то, что это первое из многих собраний, кажется, что вся неделя уже пошла псу под хвост.
«Ни она первая, ни она последняя».
– Если вы поможете нам встать на ноги, дадите нам пространство, необходимое, чтобы это сделать… – говорю я, почти умоляя другие делегации. Я понимаю, почему они стоят на своем, но их нужно заставить понять.
«Вот как мы побеждаем, только так мы побеждаем».
– В общей перспективе это всем нам принесет пользу.
Мэра кривит губы. Ее взгляд словно лезвие – очень красивое лезвие, – и мне кажется, что в этой комнате остались только мы одни.
– «Цель оправдывает средства». Эта отговорка использовалась для оправдания очень многих злодеяний, Кэл.
«Кэл».
Она очень долго отказывалась называть меня так, и меня до сих пор бросает в дрожь, когда я слышу это слово. Несмотря на то, что мы стоим по разные стороны баррикад, мне настолько сильно хочется протянуть руку и прикоснуться к ней, что у меня чуть не подгибаются колени. Волосы на моих руках встают дыбом, словно реагируя на выброс электрического тока.
– Даю тебе слово, что этого не будет, – хриплю я, мой язык неуклюже ворочается у меня во рту.
Что-то смягчается в ее взгляде – или, возможно, это просто игра странного света в горах. Еще рано, в окна светит утреннее солнце. И в золотом свете его лучей она прекрасна.
Эванжелина поднимается на ноги, нарочито шумно отодвигая свой стул и громко звякая своими кольцами. Я вижу, что она с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза.
– Я бы хотела отчитаться о своих успехах, – протягивает она.
Глава 5
Мэра
– Офицер Самос?
Один из многочисленных помощников Дэвидсона поворачивается на своем месте, вытягивая шею, чтобы посмотреть на Эванжелину.
«Офицер».
Обращение казалось странным, когда звучало в сочетании с фамилией Кэла, но, глядя на Эванжелину, я понимаю, что ей оно не подходит совершенно. Невозможно представить, чтобы она была у кого-то в подчинении, – не говоря уже о том, чтобы представить ее солдатом. Интересно, какому бедному капитану Монфорта приходится отдавать ей приказы? Если она в принципе вовремя появляется на работе – какой бы она ни была. Если бы я не сидела в первых рядах, я бы уже заглянула в информационный пакет, просто чтобы найти ответ на этот вопрос. К нему приложен список делегатов с фотографиями и резюме каждого из них. Конечно, мне жаль того, кому придется иметь с ней дело.
Эванжелина царственна, как всегда, – и неважно, есть у нее корона на голове или нет. Она даже выдерживает достаточно долгую паузу, чтобы обеспечить себе безраздельное внимание публики. Она перебрасывает заплетенные в косу волосы через плечо, и ее серебристые волосы поблескивают в свете окон библиотеки.
Через мгновение она складывает унизанные кольцами руки перед собой и говорит:
– Моя переписка с Айрис, принцессой Озёрного края, была весьма информативной, – просто говорит она, ухмыляясь, когда при этих ее словах в библиотеке начинается самый настоящий хаос. Она позволяет его волнам разнестись по помещению, явно наслаждаясь каждой секундой происходящего.
Члены Алой гвардии гудят и даже не пытаются скрывать, что переговариваются. Я улавливаю только фрагменты их фраз, большая часть из них – та или иная форма слова «предательство».
Фарли наклоняется ко мне, ее голос грубый, а движения отрывистые.
– Ты знала?.. – начинает она, но останавливается, заметив мой пристальный взгляд.
– Откуда? – рычу я в ответ. – Вообще-то мы не подруги по переписке.
Понятия не имею, к чему клонит Эванжелина и чего она может достичь с помощью переписки с Айрис. Мне хочется предположить, что у нее были лучшие намерения – что она сделала это ради дела, – но интуиция подсказывает, что нужно готовиться к худшему.
За столом Норты делегация Кэла находится в таком же замешательстве, что и мы. Головы склонились друг к другу, по залу разносится шепот. Джулиан и Кэл поворачиваются друг к другу, и губы моего старого наставника яростно шевелятся, говоря что-то, что никто, кроме Кэла, не может услышать. Ада сдвигается, добавляя свои собственные предположения к предположениям Джулиана. Они внимательно слушают, их глаза горят. Анабель снова вскакивает на ноги. Очевидно, потеря короны превратила ее в кролика.
– Эванжелина, что все это значит? – рявкает она. Кажется, еще чуть-чуть, и она устроит ей выволочку. – Премьер?
Премьер-министр никак не реагирует, он, как обычно, максимально спокоен. Предполагаю, он уже в курсе: в Республике ничего не происходит без его ведома. И Эванжелина не настолько глупа, чтобы ставить под риск свое пребывание здесь или подвергать опасности дорогих ей людей.
Члены делегации Монфора реагируют куда эмоциональнее. Они перешептываются, как и все мы. Помощник шепчет что-то Птолемусу, но тот только отмахивается.
Мой живот скручивает от ужаса. Я сжимаю челюсть.
Эванжелина вздергивает подбородок, с легкостью выдерживая низкий гул предположений.
– Мы обмениваемся письмами уже несколько недель. Она была очень отзывчивой.
