Я ей объяснил:
– Мне не нравится, когда на мою девушку все слюной брызжут!
Знаешь, что она сделала?
– Переоделась? – предположил я.
– И не подумала, – покраснел Валера, – ногой топнула.
– Иди ты на …! Не нравлюсь тебе в модной одежде? И не надо. Мешок из-под картошки не натяну. Прощай!
И ушла!
– Наплюй, – посоветовал я, – другую найдешь!
– Не сомневаюсь в этом, – прошипел Валерка, – но сначала с Кристиной разберусь! Поможешь мне?
Я удивился.
– Как?
Юдин стал объяснять:
– Нахалка работает в Военторге, в отделе, где торгуют ремнями и всякой лабудой. Купи у Зиновьевой пояс для брюк раз, другой, третий. Потом пригласи ее в кино. Я с ней помирюсь, сделаю ей, как всегда, дорогой подарок. А ты с ней погуляй и… в койку уложи. В самый интересный момент я появлюсь и выгоню ее, голую, на улицу. Вот такой план. Никто не имеет права со мной так себя вести.
Мне его идея не понравилась. Но ведь единственный друг просит. Я согласился, но слегка подрихтовал историю.
– Прости, не смогу девушку в постель затащить. Я с родителями живу, мне ее некуда привести. Давай позову Кристину на дачу, сядем с ней в гостиной чай пить, и тут ты войдешь.
– Ладно, – дал задний ход Валера, – по ходу дела разберемся.
Ну и стал я в Военторг ходить. Юдин прямо сценарий написал, велел мне не торопиться. Спектакль на несколько месяцев растянулся. Мы уже были молодыми врачами, пора бы за ум взяться. Да похоже, ума у нас не было. Валерка просто мхатовскую постановку затеял. Диктофон мне в карман совал, просил записывать разговоры с Кристиной, шиза какая-то с ним приключилась. Но это же мой единственный друг. Он мирился с моим нежеланием по вечеринкам ходить, бродил со мной по музеям. Зевал, скучал, но молча шел от картины к картине. Валера ради меня даже консерваторию посещал!
Кирилл рассмеялся.
– Сидим как-то на концерте, я глаза закрыл… Валерка меня в бок толкает:
– Антракт будет?
Я не понял, что он сказал, переспросил:
– Ты о чем?
Юдин прошептал:
– Жрать хочу, сил нет. Перерыв будет?
Я кивнул, но он не успокоился:
– Когда?
– Минут через пятнадцать, – прошептал я.
Юдин показал на сцену рукой.
– То есть похавать можно лишь после того, как дядя перепилит смычком ящик, который ты называешь виолончелью? Деревяшка развалится на две части, и мы будем свободны?
Юра засмеялся. Кирилл улыбнулся.
– Юдин в те годы был далек от классической музыки, литературы, искусства. В Третьяковской галерее и Пушкинском музее он побывал впервые со мной. Валера прошел по залам, зевал, никакого восторга не испытывал. Юдин не из тех, кто восхищался искусством. Он любил спортивные зрелища: футбол, хоккей, пиво, сосиски… Не хочу сказать, что это плохо, просто у меня были другие интересы. Но мы стали друзьями. До сих пор не могу понять, почему Валера вдруг решил со мной сблизиться. У него и без меня приятелей была армия. Я очень ценил наши отношения. Не надо думать, что Юдин меня использовал. В медвузе у нас были занятия физкультурой. Я их ненавидел. Институт находился в самом центре Москвы, в паре шагов от Кремля. А ради противной физры приходилось ездить на стадион по субботам, сбор назначали в семь тридцать. Я просто не мог проснуться. Валерка вместо меня кросс бегал. Сначала за себя круги нарезал, потом в мою майку переодевался. Он мне тоже помогал. И вообще был единственным другом! Других не было и до сих пор нет. Конечно, я выполнил все, когда его на Кристине переклинило. А потом мы с Валерой поехали на майские праздники в Питер на автобусе. Почему в поезд не сели? Юдин предложил:
– Живем в Москве, а что за ее пределами творится, понятия не имеем. «Стрела» ходит ночью, ляжем в купе, задрыхнем. Давай на экскурсионном «Икарусе» прокатимся? Интересно же!
Мне эта идея очень понравилась. Мы отправились без всяких проблем, побывали в разных городах. Потом притормозили в небольшом поселке. Там никаких достопримечательностей не было. Экскурсовод сказал:
– Музея нет, это большая деревня. Но здесь можно за копейки купить красивую посуду. Все население работает на фабрике, которая ее производит. Людям зарплату товаром выдают. Отвезу вас на центральную площадь, закупитесь по полной за копейки. А кому сервизы не нужны, советую попить чаю в булочной. Вон она! Владелица с дочкой сами все пекут. Ну очень вкусно.
Народ побежал за чашками, тарелками. А нам они зачем? Помню, там остановка полчаса длилась. Мы погуляли немного, купили в булочной какие-то плюшки, съели их, ждем отъезда, до Питера было час с небольшим.
Кирилл обвел нас взглядом.
– Потом – хоп! Я лежу на лавке в каком-то парке. Честно говоря, я очумел, стал озираться, не понимаю, что произошло, где нахожусь… Рядом Валерка сидит, смотрит на меня с тревогой.
– Ты как?
Я к нему со своим вопросом:
– Мы где?
Представьте, что я почувствовал, когда услышал:
– В Петербурге.
Вы бы как на это отреагировали?
– Я бы ударилась в панику, – призналась я.
Кирилл кивнул.
– У меня тогда примерно то же ощущение возникло. Я начал расспрашивать друга. Он объяснил, что я съел булочку и впал в сомнамбулическое состояние. Перестал отвечать на вопросы. Сидел, улыбался, молчал. Валера испугался, но решил, что в деревне не стоит обращаться в медпункт. Он же сам врач, пощупал у меня пульс, взял за руку и сказал:
– Пошли в автобус.
Я молча поднялся и двинулся с ним. Спустя час с небольшим мы оказались в Питере. Валера решил посадить меня, очень послушного, тихого, в скверике на лавочку. Сам собрался искать телефон-автомат, звонить отцу, просить того направить меня к хорошему врачу, но не успел выполнить задуманное, я спросил:
– Мы где?
Глава тридцать первая
Кирилл замолчал.
– А потом странные приступы стали происходить регулярно? – уточнил Степан.
Калинин отвернулся к стене.
– Нет. Регулярно – это когда что-то происходит через одинаковые промежутки времени. Например, менструация у женщин. Через двадцать четыре-шесть-восемь дней, у кого как. Еще регулярными, на мой взгляд, можно назвать последствия нарушения пищевого поведения, аллергию. Съел клубнику? Покрылся пятнами. И всегда, когда лакомишься этой ягодкой, тебя обсыпает. Слопал свиную отбивную? Желудок взбунтовался. И это не единичный случай, подобное происходит с вами всегда после вкусного эскалопа. Когда болезнь проявляет себя регулярно, с ней можно свыкнуться и жить «дружно». Не есть клубнику, свинину, не делать ничего такого, что вызывает у вас приступ. А у меня полный беспорядок. Я пытался понять, что провоцирует у меня состояние, похожее на гипноз, но не гипноз. Еда? Нет. Лекарства? Я никаких не принимал, был молод, здоров физически. Стресс? Для него не было повода, и я не истерик, не отличаюсь повышенной эмоциональностью, не склонен к панике. Веду спокойный образ жизни, не ломаю себя в угоду другим. Занервничал я после третьего такого приступа. Хотя именовать так то, что со мной случалось, не следовало. Приступы – разновидность пароксизмов. А пароксизм – это внезапно наступающее преходящее нарушение функций какого-то органа или системы. Почечная колика, загрудинные боли… А у меня что? Вообще невозможно понять, когда в очередной раз прихватит. После случая в Питере я по всем специалистам прошел, диагноз: бычье здоровье. Ну я и успокоился. Какой-то сбой случился, ерунда.
