Она не была ни чем-то плохим, ни чем-то хорошим, это была просто данность. К тому же не одна Акслин имела ранение. Многие люди оставались инвалидами по вине монстров, но это не лишало их необходимости уметь защищаться самостоятельно. Потому что зависеть от других людей или надеяться на авось определённо было намного хуже.
Акслин знала, что ей нужно очень стараться, и она старалась. И она вовсе не была неопытной барышней, которая впервые покинула свой анклав пару месяцев назад. Она действительно умела защищаться.
– Может, я и не могу бегать так же быстро, как ты, – смогла, наконец, выговорить Акслин. – Зато я читаю быстрее тебя.
Ксейн понял, что она расстроена. Он уже открыл рот, чтобы извиниться и как-то её успокоить, однако последние слова девушки его озадачили.
– Причём тут это? Мы же говорим об охоте на монстров.
– Нет, мы говорим о борьбе с монстрами, – Акслин всё ещё дрожала от обиды и негодования. – Ты в состоянии в одиночку укокошить волосатого, но какой смысл это имеет для человечества? А вот это, – она постучала пальцем по обложке книги, – это имеет смысл, потому что может изменить жизни многих людей. Да, я плохо бегаю. Но я по крайней мере делаю что-то полезное. Рискуя жизнью, я езжу по анклавам, собираю информацию и делюсь ею с другими людьми. А что делаешь ты? Прячешься в заброшенном анклаве, охотишься на монстров и собираешь их черепа ради спорта и удовольствия. Очень полезное занятие, нечего сказать.
Ксейн нахмурился.
– Кто ты такая, чтобы указывать, что мне делать?
– Я не говорю тебе, что делать. Я лишь описываю то, что ты делаешь, и сравниваю с тем, что делаю я. Я не могу бежать так быстро, как ты. Но я уже продвинулась намного дальше, чем ты сможешь когда-либо.
Ксейн устало потёр один глаз.
– Прости, что побеспокоил тебя, – проворчал он. – Если тебе не нравится то, что происходит здесь, ты знаешь, где дорога. Может, тебе необязательно ждать возвращения Драксана, раз ты так хорошо управляешься с монстрами.
Акслин вспыхнула от гнева.
– Ты говоришь, что ищешь правду, – продолжал Ксейн. – Так почему тогда отворачиваешься от неё? Если ты скажешь мне, что я не смогу написать такую книгу, как у тебя, я приму это и не буду злиться и расстраиваться, потому что так оно и есть. То, что ты не способна бегать, – факт. Я не сомневаюсь, что ты умеешь делать массу других замечательных вещей, но бегать ты точно не можешь. И не нужно винить меня за то, что я указываю на очевидные вещи, которые ты почему-то отказываешься видеть. Я не желаю беспокоиться об этом.
– Я не просила тебя беспокоиться обо мне.
– А я не просил учить меня жить.
Они уже давно кричали друг на друга и сами не замечали этого. Тут в дом вошла Кинакси.
– Что тут происходит? Почему куропатки ещё не ощипаны?
Спорщики пристыженно замолчали и вернулись к работе.
К своей дискуссии они больше не возвращались и даже во время ужина продолжали хранить молчание. После еды Ксейн объявил, что волосы у него всё ещё немного пахнут, поэтому спать он будет в сарае, и в сопровождении собаки вышел из дома.
Акслин и Кинакси улеглись. Девушка опасалась, что её хозяйка будет как-то комментировать случившееся, но, к счастью, этого не произошло.
Лёжа в темноте с открытыми глазами, Акслин спрашивала себя, почему она так отреагировала на в общем-то безобидное замечание Ксейна. Да, это место определённо заставляло её нервничать. Монстры, которые одновременно были и не были. Слова, которые произносились и держались при себе. Секреты. Загадки.
Ксейн.
Ксейн заставлял её волноваться по нескольким причинам. Во-первых, потому что она хотела узнать о нём больше и не могла этого сделать. Во-вторых, потому что всё, что он делал, ставило под сомнение её представления о монстрах. Ну и ещё, естественно, потому что он ей нравился.
Акслин вздохнула и лучше закуталась в одеяло. Она прекрасно понимала, что за процессы происходят у неё на душе, но не хотела придавать им значения.
С момента расставания с Туксом прошло уже очень много времени, и у неё была возможность поразмыслить обо всём, чтобы не совершать прежних ошибок. В этом смысле было даже хорошо, что они с Ксейном поспорили. Отличный способ выдернуть из сердца зародыши чувства, пока они окончательно там не укоренились.
Акслин нравилось общаться с Ксейном, даже очень, несмотря на то, что он часто вёл себя уклончиво и не любил отвечать на вопросы. Она чувствовала, что ладит с ним, что между ними есть немало общего.
Хромота Акслин была очевидна. Как и то, что она не могла быстро бегать. Не было никакого сомнения в том, что ей стоило держаться от монстров подальше. С другой стороны, то же самое можно было бы сказать и о любом другом человеке. И на это точно не стоило обижаться.
То, что Акслин никак не могла принять, что вызывало в ней бурю ярости и раздражения, заключалось в другом. Прежде чем попасть сюда, она проделала огромный путь. Она столько увидела, столько написала, так часто подвергала свою жизнь опасности… И тут приходит некий Ксейн и говорит, что ей не стоит приближаться к монстрам, потому что у неё, видите ли, кривая нога.
И ведь безрассудной Акслин назвать было нельзя. Во время своих странствий она научилась неплохо защищаться, но между тем продолжала ездить в сопровождении охраны. Она осознавала риск, которому подвергалась, и знала, что рано или поздно монстры её убьют. Но она знала, зачем она рискует. Ведь если ей удастся завершить книгу и передать её дальше людям, которые смогут разобраться в ней, её труд точно будет не напрасным. Он принесёт пользу миру.
Почему Ксейн не понимал этого? Почему замечал только её кривую ногу?
Акслин вдруг вспомнила слова, давным-давно сказанные её подругой Ксейрой:
– Ах, Акслин… Это из-за твоей ноги?
Возможно, она была права, и в глубине души Акслин комплексовала из-за своего увечья, но просто не хотела этого признать. И может, все эти попытки сделать что-то необычное и героическое были лишь способом компенсировать чувство собственной инаковости. Если не сказать ущербности.
Она часто сожалела, что единственная в своей деревне умеет читать, но с другой стороны… разве она не гордилась этим?
Акслин снова вздохнула. Не стоило лишать себя сна ради размышлений, которые всё равно ни к чему не приведут.
«Я ошиблась в нём, – заключила она. – Думала, что он другой. Тем лучше».
Через несколько дней прибудет Драксан, и Акслин сможет уйти с ним, чтобы никогда больше не возвращаться в это место.
«Тем лучше, – повторяла она про себя. – Тем лучше».
Но ей было больно. Впервые после расставания с Туксом она испытывала эту знакомую щемящую боль.
Наутро Акслин встала разбитой, с мешками под глазами. После уборки Кинакси отправила её в курятник собирать яйца. Ксейна не было ни дома, ни на улице, а проверять в сарае девушка не стала. Оно делала свою работу, задумавшись о своём, пока тень у входа в курятник не загородила ей свет.
