– Акслин, – позвал знакомый голос, заставив её вздрогнуть.
Девушка обернулась, чувствуя, как колотится её сердце.
– А, это ты, – пробормотала она.
– Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее, – сказал Ксейн. – Я наговорил лишнего.
Акслин хотела что-то ответить, но вместо этого молча смотрела на него. Нет, ей было, что сказать ему, но в этот момент – может, оттого, что она не ожидала услышать извинений, может, оттого, что просто больше не хотела злиться на него, – девушка не могла найти слов. Больше всего на свете ей бы сейчас хотелось совсем ничего не чувствовать. Сохранять спокойствие и ровно дышать, слыша Ксейна, наблюдая его поступки. Но уж точно не волноваться и не раздражаться по его поводу.
– Я не хотел расстраивать тебя, – продолжал юноша. – Я был несправедлив. На самом деле, когда монстр рядом, никакого смысла бежать уже нет. Так что, положа руку на сердце, неважно, хромаешь ты или нет. Гораздо важнее в таких обстоятельствах метко стрелять из арбалета, иметь хорошие снаряды. Ну и мощного яда в достатке, – добавил он с лёгкой улыбкой.
Акслин вздохнула про себя.
Сказать по правде, ей не за что было сердиться на него. Поэтому она распрямилась и, глядя в глаза юноше, сказала:
– Извинения приняты. А сейчас, если позволишь… – она собралась выйти, но он стоял в дверях, загораживая ей путь.
– Подожди, пожалуйста, я ещё не закончил. У меня есть кое-что, что я хотел бы предложить тебе в качестве компенсации.
Акслин не нравилось направление, которое принимал этот разговор.
Она определённо не сможет продолжать игнорировать этого мальчика, если он будет проявлять к ней такую любезность.
– Мне правда нужно идти, – сказала Акслин и сделала шаг вперёд. Ксейн поколебался в дверях, словно боясь, что она проскользнёт мимо него, и продолжал загораживать проход. Они застыли в дверях курятника очень близко друг к другу, и Акслин едва ли чувствовала себя комфортно в этой ситуации. Она ощущала внутри себя какую-то щекотку, из-за которой ей хотелось то ли дышать почаще, то ли млеть. В любом случае, в обстановке курятника всё это было крайне неуместно.
Ксейн, вероятно, тоже что-то почувствовал, потому что он вдруг так резко отшатнулся от Акслин, что она едва не потеряла равновесие. Споткнувшись о порог, девушка выбралась на улицу, поставила корзину с яйцами на землю и прислонилась к разогретой от солнца стене курятника. После этого Акслин достала из кармана веер и принялась обмахиваться, заставляя свой взгляд блуждать в районе горизонта. Посмотреть на Ксейна не краснея у неё теперь уже бы не получилось.
– П-прости меня, – пробормотал юноша. – Я не очень привык общаться с… людьми.
Акслин была уверена, что он хотел сказать «с девушками». Ксейн выглядел до крайности смущённым, и от этого Акслин испытала к нему какую-то странную нежность. «Не поддавайся, – напомнила она себе. – Если ты привяжешься к нему, ты не сможешь продолжить свой путь».
«Не привязываться» было эвфемизмом для «не влюбляйся». На самом деле, Акслин давно уже нащупала у себя внутри мощный зародыш этого чувства, но сознательно решила не обращать на него внимания.
– Ты тоже меня прости, – наконец сказала она, намеренная закрыть этот вопрос как можно скорее. – Я не должна была так реагировать.
Ксейн покачал головой.
– Дело не в тебе, – сказал он. – Понимаешь, я лучший охотник на монстров из всех, кого я знаю. Возможно, ты видела лучше, ты ведь много путешествовала… – Акслин не знала никого, кто в принципе называл бы себя «охотником на монстров», но промолчала. – Но факт в том, что у нас тут в окрестностях нет никого: мужчины ли, женщины, молодого, старого, кто мог бы делать то, что делаю я. И это несколько кружит мне голову, – заключил он немного пристыженно.
– Откуда ты знаешь, что никого нет? – спросила Акслин с интересом. – Я имею в виду… у тебя был способ проверить? Ты когда-нибудь выбирался отсюда?
Ксейн ответил не сразу.
– Было дело, – сказал он, наконец. – Раньше, отправляясь в свои экспедиции, я добирался и до окрестных анклавов тоже. Чаще всего до того, который расположен в каменоломне, он к нам ближе всего. Я прятался и наблюдал за его обитателями, а они меня не видели.
– Ты шпионил?
– Нет! Ну да, немного. Моя мать запретила мне контактировать с другими людьми, но мне было любопытно…
– Думаю, мне тоже стало бы любопытно, если бы я выросла в компании одного человека, – сказала Акслин.
Девушке казались странными отношения Ксейна с его матерью, хотя она и воздерживалась говорить об этом вслух. В тех местах, откуда она была родом, дети росли без матери, и о них заботились всей деревней.
Однако в некоторых анклавах на востоке, она знала, встречались и семьи.
В таких деревнях дети жили вместе со своими родителями до тех пор, пока не вырастали. Акслин это казалось диковинным, но на то были и свои причины.
Анклавы на востоке были лучше защищены, монстры там убивали не так много людей, так что у отцов и матерей было больше шансов увидеть, как растут их дети, и заботиться о них.
– Почему твоя мать не разрешает тебе разговаривать с другими людьми? – спросила Акслин.
Ксейн улыбнулся.
– Ну, не со всеми, – заметил он. – С тобой же я разговариваю. Я уже говорил, что наблюдал за людьми издалека. Следил за маршрутами и движениями дозорных из других деревень. Смотрел, как они сражаются с монстрами… – Ксейн покачал головой. – И в конце концов, понял, что я не такой, как они. Я разбираюсь с монстрами намного лучше, чем кто-либо. И моя мать считает, что лучше об этом никому не знать.
Сказав это, юноша настороженно посмотрел на Акслин. Она намёк поняла, но всё равно посчитала нужным спросить:
– Почему она считает, что это нужно держать в секрете?
– Она думает, что если остальные узнают, они захотят присоединить меня к своим обходам или даже предложат остаться жить с ними.
– А ты не хочешь?
Некоторое время Ксейн молчал, а потом сказал почти шёпотом:
– Иногда мне кажется, что хочу. Мне здесь хорошо, но иногда мне так не хватает возможности пообщаться с другими людьми.
Акслин подумала обо всех тех людях, с которыми познакомилась в путешествии. Она тоже была счастлива в своей деревне, но не скучала по ней. Этот мир был мал для неё. Девушка попыталась представить, каково это жить изолированно ото всех, в компании одного человека, и ей стало нехорошо.
– Всё-таки я не понимаю, – сказала она. – Почему твоя мать настаивает на том, чтобы ты остался здесь? Почему тебе нельзя пойти жить в другой анклав? Что плохого в том, чтобы участвовать в дозоре или даже быть его лидером?
Ксейн, однако, на её вопросы отвечать не стал.
– Я не умею общаться с людьми, сажусь в лужу. Как с тобой вчера… Вот, это тебе. Подарок, – неожиданно заключил он и протянул ей сложенную вдвое бумагу.
