Вечером, когда все члены подраделения Сумрак были заняты нарезанием овощей для супа, Ксейн потихоньку спросил у Шестого, предварительно убедившись, что их никто не слушает:
– Ну так что насчёт Второго? Ты предупреждал меня, что мы проиграем. Откуда ты знал?
– Я не сказал, что вы проиграете. Я попросил только следить за Вторым. Такое с ним не всегда бывает, но случается время от времени.
– Ну да, – кивнул Ксейн. – Но что именно с ним происходит время от времени? Я должен это знать, – настаивал он. – Сегодня мне удалось прикрыть его, но в следующий раз нам может не повезти.
Шестой вздохнул.
– Хорошо, но имей терпение. Я не смогу тебе это объяснить за один раз.
Таким образом, в последующие дни, в те мгновения, когда Ксейн оказывался наедине с Шестым, он потихоньку знакомился с историей Второго. Шестой объяснил, что с детства тот боялся монстров и что этот страх очень трудно преодолеть до сих пор.
– Как Страж может бояться монстров? – озадаченно спросил Ксейн. – Я вырос, ничего не зная о Стражах или Цитадели, но при этом всегда готов был встретиться с ними лицом к лицу.
Он внезапно замолчал, когда понял, что это бесстрашие перед монстрами как раз и было духом их группы и отличало Стражей от других людей. Однако ему всё ещё не хотелось соглашаться с мыслью о том, что у всех Стражей была одна и та же судьба, поэтому он решил сконцентрироваться на проблеме Второго.
– Он заблудший, как я?
– Нет, он родился в Цитадели, но родители скрывали его, потому что не хотели, чтобы он стал Стражем.
– Но вы ведь всегда говорите, что никто не становится Стражем: либо ты Страж, либо нет.
– Совершенно верно, и родители Второго приложили все усилия, чтобы он им не был. Они запугивали его монстрами, водили общаться с людьми, выжившими после нападения, говорили, что смерть его будет ранней и страшной. Короче говоря, посадили в его сердце семя, которое до сих пор очень трудно искоренить.
– Я всё равно не совсем понимаю. Я сталкивался с монстрами с раннего детства, и со мной никогда не случалось ничего подобного.
– Это потому, что ты развил в себе инстинкт охотника. Большинство новобранцев Цитадели не сталкивались с монстрами вживую, но они точно знают, что когда это произойдёт, они хорошо или, по крайней мере, лучше остальных людей проявят себя. Понимаешь, мастерство Стража основано на трёх основных принципах: способность, техника и отношение. Способность у Стража есть по той простой причине, что он рождён им. Технику мы изучаем в Бастионе. А отношение приносим из дома. Если ты пришёл с правильным отношением, ты прогрессируешь быстро. Если нет… Что ж, в этом случае тренировки, в конце концов, изменят тебя, но добиться этого будет намного сложнее. Потому что иногда отношение записано так глубоко на подкорке, что сам Страж порой не догадывается об этом. Второй – хороший курсант, и он будет хорошим Стражем. Но идеи, которые его родители заложили ему в голову, невозможно стереть за одну ночь. Неудивительно, что иногда, когда он сталкивается с настоящим монстром, у него возникают блоки, как у обычного человека. Ведь его родители убедили его, что так и должно быть.
Ксейн задумался над словами Шестого. На следующий день он снова отыскал его, чтобы задать ещё пару вопросов.
– А что случилось с родителями Второго? Стражи забрали его против их воли?
– Против их воли, да. Но сам Второй хотел приехать. Он понимает, что он рождён Стражем, и старается преодолеть себя и своё прошлое. Но по-настоящему добиться этого можно только в реальных битвах с монстрами. Он должен научиться встречать их без колебаний.
Ксейн продолжал размышлять.
– А инструктор знает об этом?
– Знает, конечно. Мы все знаем, просто не говорим об этом. Мы хотим, чтобы Второй прошёл обучение и получил образование, как и все остальные. И у него ещё есть время исправить своё отношение. Как и у тебя, – добавил он внезапно, внимательно посмотрев на Ксейна.
Ксейн сделал вид, что не понял намёка, но принял к сведению этот комментарий.
Правда заключалась в том, что, несмотря ни на что, он не переставал дожидаться подходящего момента для побега. Он уже начал было верить, что инструктор и коллеги доверяют ему, отмечая его «правильное отношение» и «бригадную дисциплину». Но из слов Шестого следовало, что это пока было не совсем так.
Однако история Второго поставила перед ним новые вопросы. Несмотря на слова Шестого, он не мог не чувствовать определённой симпатии к родителям Второго, которые, как и его собственная мать, пытались подарить сыну судьбу, отличную от Стражей.
Их поведение заинтриговало его, потому что он понимал, что никто в Цитадели не усомнился бы в судьбе ребёнка с необычными глазами. Ему было интересно узнать, почему в таком случае они повели себя так. И одна причина даже пришла ему на ум. Но чтобы не вызывать подозрений Шестого, он решил развеять свои сомнения, обратившись к помощи другого курсанта.
– Эй, Четвёртый, – спросил он однажды утром, когда они бегали. – Скажи, Стражи – это ведь всегда дети других Стражей?
Четвёртый рассмеялся.
– Вот так вопрос! Ты что, никогда не смотрел своим родителям в глаза?
– Мой отец умер, когда я был совсем маленьким. Я не помню его.
– Ну, в таком случае, может быть, ты и не знаешь. Нет, черты Стража не передаются по наследству. Они рождаются в обычных семьях, никто не знает, почему. К счастью, нас узнают по цвету глаз.
– Так значит, и у Стражей могут быть обычные дети?
Четвёртый снова засмеялся.
– У Стражей не бывает детей, Пятый. Мы не можем себе этого позволить. Стражи живут, чтобы сражаться, а не чтобы детей растить. Для этого есть обычные люди, а мы защищаем покой их семей. В свою очередь, они передают нам своих необычных детей, когда они появляются. И круг замыкается.
Ксейн ничего не ответил. Но в ту ночь он снова подумал об Акслин, о последних днях, которые они провели вместе.
Со временем он приспособился к ежедневной рутине Бастиона, нашёл своё место в бригаде и даже свыкся с наказаниями. Но он не хотел отказываться от своего будущего, будущего, в котором он мог делать то же, что и «обычные люди». Например, воспитывать собственных детей.
Он вспомнил, что Акслин уехала из своей деревни как раз потому, что она не хотела посвящать свою жизнь этой простой задаче. Потому что была убеждена, что может принести больше пользы в борьбе с монстрами.
С ним же было всё наоборот: ему на роду было написано сражаться, а он мечтал о семье, независимо от того, будут там необычные дети или нет.
Во всём этом было что-то абсурдное, и, лёжа в темноте барака, Ксейн поклялся себе, что не будет мириться с текущим положением дел.
29
Ксейн стал более искусен в обращении с оружием. Теперь он довольно часто выполнял упражнения в Яме, иногда один, иногда вместе с товарищами по бригаде. Многих из монстров, с которыми ему приходилось сталкиваться во время этих поединков, Ксейн никогда не встречал до прихода в Бастион. Здесь же он научился узнавать и побеждать их.
