Лестер Лейт достал записную книжку и сделал в ней какие-то
пометки.
— Я просто записал имена этих людей, — пояснил
он. — Пожалуйста, попробуйте опознать еще нескольких человек.
Взяв карандаш Лейта, Бернис Лэмен назвала ему имена людей,
чьи лица маячили в окнах. Она не смогла различить только троих или четверых,
которые, опустив голову, глядели вниз.
Лестер Лейт уложил фотографии в папку.
— Я благодарен вам, мисс Лэмен. Похоже, у меня
получится потрясающая статья под названием «Что чувствует человек, выбрасывая
дорогую меховую вещь из окна».
— Мистер Лейт, — обратилась к нему молчавшая до сих
пор Милисент Фостер. — Скажите откровенно, что именно вас интересует?
— Я же сказал, хочу написать психологический
очерк, — повторил молодой человек.
— Полагаете, так мы вам и поверили, что можно пойти на
такие расходы ради написания статьи для газеты. Которую, кстати, вряд ли можно
продать!
Лейт улыбнулся.
— А вот меня бы этот очерк заинтересовал, —
возразила ей Бернис Лэмен. — И снимки отличные.
— Вы так считаете? — обрадовался Лейт. — Ну,
слава Богу. Они мне обошлись в семьдесят пять долларов.
На прощанье Милисент с улыбкой пожелала Лестеру Лейту доброй
ночи.
— Спокойной ночи, Сайта Клаус! — сказала она. Уже
взявшись за дверную ручку, Лейт задержался.
— Ну, тогда ждите подарка в чулке, — шутливо
сказал он и вышел из квартиры.
Лестер Лейт открыл дверь своей роскошной квартиры.
— Вносите сюда, — скомандовал он.
Напуганный лакей увидел с полдюжины мужчин, по-видимому
таксистов. Они вносили целую кучу самых разных вещей. Бивер отметил письменный
стол, вращающееся кресло, пишущую машинку, шкаф для бумаг и шкаф для
канцелярских принадлежностей. Еще — мусорную корзину.
— Эдвард, — сказал хозяин, — пожалуйста,
освободи тот угол. Ну вот, ребята, письменный стол ставьте прямо в угол. На
него — пишущую машинку, рядом со столом — вращающееся кресло.
Лакей тупо провожал глазами эту странную процессию,
шествующую по толстому ковру роскошной квартиры. Едва мужчины ушли, он принялся
протирать мебель.
— Вы нанимаете секретаря? — полюбопытствовал
слуга.
Лестер Лейт с упреком посмотрел на него.
— Бивер, я сам думаю поработать.
— Поработать? — не понял слуга.
— Да. Собираюсь писать. Думаю, что мне удастся
пробиться к славе.
— Понятно. Очевидно, роман, сэр? — спросил Бивер.
— Речь идет не о художественной литературе, —
солидно пояснял Лестер Лейт. — Я собираюсь красочно, с точки зрения
психологии интерпретировать происшествия. Вот, например, описать чувства
человека, выбросившего из окна триста пятьдесят долларов. Наверное, это
интересно, Бивер?
— Ну, сэр, как вам сказать, — замялся
лакей. — Конечно, если вы так считаете, сэр.
— Ну, вот видишь, — удовлетворенно бросил
Лейт. — Сегодня женщина выбросила из окна меховую пелерину стоимостью в
триста пятьдесят долларов. Что она при этом чувствовала? Она рассказала мне о
своих сокровенных переживаниях. Я записывал ее слова, словно в лихорадке,
Бивер. А теперь мои слова польются на бумагу. И это происшествие останется жить
в веках…
Лестер Лейт быстро снял пиджак и вручил его лакею.
— Повесь его, Бивер.
Усевшись в кресло, он вставил в пишущую машинку чистый лист
бумаги.
— Позвольте спросить, почему вы доставили все на
такси? — Лакей-шпион попытался вытянуть из хозяина еще какую-нибудь
информацию.
Лестер Лейт даже не поднял головы.
— Не отрывай меня, Бивер. Мне нужно сконцентрироваться.
Доставка на такси? Да потому, что все эти вещи куплены в комиссионном магазине,
в дешевом районе. Остальные магазины были уже закрыты. А маленькие магазинчики,
как известно, не имеют службы доставки. И мне пришлось нанять шесть такси.
Получилась целая процессия, Бивер. А теперь дай мне подумать, как начать.
Пожалуй, буду писать от первого лица. Да! Заголовок уже есть: «Выброшенные
деньги: душевное состояние Винни Гейл в трактовке Лестера Лейта».
Молодой человек деловито отпечатал заголовок, отодвинул
назад кресло и, поморщив лоб, уставился на чистый лист бумаги.
— Теперь нужно придумать начало, — пробормотал
он. — Если так: «Я выбросила меховую пелерину из окна»? Нет, это не
звучит. Здесь нужно что-то более эмоциональное. Попробуем иначе: «Я примерила
меховую пелерину, которую подала мне продавщица. Вещь сидела на мне идеально,
было очень приятно почувствовать тепло мягкого роскошного блестящего меха. И
тут я решительно швырнула пелерину в окно». Вот это звучит драматично.
Лестер Лейт наклонил голову набок, изучая выражение лица
лакея.
— Ну как, Бивер?
— Очень хорошо, сэр, — неуверенно сказал слуга.
— По твоему лицу этого не скажешь, — недовольно
промычал лейтенант. — Полное отсутствие энтузиазма.
— Да, сэр. Если хотите знать мое мнение, то звучит это
несколько прямолинейно, сэр.
— Да, — признал Лестер Лейт. — Здесь нужно
что-то более тонкое.
Он снова отодвинул кресло и, засунув большие пальцы в
карманы жилетки, с минуту смотрел на клавиатуру пишущей машинки. Потом встал и
начал расхаживать по комнате.
— Бивер, как, по-твоему, писатели добиваются
вдохновения?
— Не знаю, сэр, — пожал плечами лакей.
— Все казалось легко, когда я думал об этом в общем
плане. Когда же нужно писать конкретно… Нельзя же просто сказать: «Я выбросила
пелерину из окна». И в то же время я не знаю, что еще можно сказать. Ну ладно,
Бивер. Главное — положить начало. Я где-то читал, что опытные литераторы не
сидят в ожидании вдохновения, а упорно работают. Они придумывают много
вариантов, тщательно подбирают слова…
Слуга охотно поддакнул.
— Пожалуй, попробуем подойти с другой стороны, —
решил Лестер.
Он снова уселся за пишущую машинку и начал упрямо
выстукивать слова. Шпион раболепно суетился возле него.
— Не жди меня, Бивер. Творческий процесс, пожалуй,
займет еще несколько часов.
— Может, принести вам что-нибудь, виски с содовой или…
— Нет, Бивер, я должен работать, — решительно
заявил хозяин.
— Хорошо, сэр, — сразу же согласился слуга. —
Если не возражаете, я бы вышел подышать свежим воздухом…
— Конечно, Бивер. Ради Бога, — ответил Лейт, не
отрывая глаз от пишущей машинки.
Шпион дошел до угловой аптеки и оттуда позвонил в
полицейское управление. К телефону попросил сержанта Экли.
