Одно из двух: или предметы, к которым прикасался Золт, побывали в руках Дакотов уже давно и следы их успели выветриться, или Бобби и Джулия вообще не оставляют отчетливых и стойких следов. Золт с такими людьми уже сталкивался. Почему так происходит – непонятно.
Обнаружить таким способом Фрэнка большого труда не составляло, однако сегодня Золту никак не удавалось напасть на его след. Несколько раз он явственно чувствовал присутствие брата, но, где именно отпечаталась его аура, разобрать не мог.
Наконец очередь дошла до кресла и трех стульев. Золт начал с кресла. Чуткие пальцы прошлись по виниловой обивке, и Золт задрожал от волнения. Нашел! Фрэнк не так давно сидел в этом кресле. Обивка на подлокотнике прорвана. Золт прикоснулся к этому месту большим пальцем и мгновенно увидел четкий образ Фрэнка.
Образы множились. Перед Золтом пронеслась череда картин: места, где побывал Фрэнк, покинув эту комнату, Сьерра-Невада, квартира в Сан-Диего, ставшая его кратковременным пристанищем четыре года назад, ржавая калитка перед материнским домом на Пасифик-Хилл-роуд, кладбище, загроможденный книгами кабинет – сюда Фрэнк заскочил на минуту, поэтому Золт видел обстановку как в тумане, – пляж в Пуналуу, где брат едва не попал в руки Золта… Многочисленные картины наплывали друг на друга, и дальнейшие странствия Фрэнка рисовались совсем уже смутно.
Золт с отвращением отпихнул кресло и подошел к журнальному столику, на котором стояли еще два стакана. В обоих – виски с водой, которая когда-то была льдом. Золт взял один. В сознании вспыхнул образ Джулии Дакота.
* * *
"Тойота" мчалась с такой скоростью, будто Джулия готовится участвовать в автогонках. Когда они подъезжали к Санта-Барбаре, Бобби открыл жене свою страшную тайну: он, оказывается, вовсе не тот беспечный шалопай, за которого она его принимает. В этом он убедился во время лихорадочных путешествий с Фрэнком. Когда от него осталось лишь развоплощенное сознание да неистовый рой разрозненных атомов, он неожиданно обнаружил в себе небывалую любовь к порядку, основательности. Прямо тоскует по затхлому растительному существованию. И свинг-то он ценит не за пьянящую раскованность, а за продуманную четкость. Прежде он гордился своим независимым нравом, и вдруг – на тебе: выясняется, что независимость его сильно преувеличена. Зато привычный уклад жизни ему гораздо дороже, чем казалось.
– Короче говоря, ты считала, что твой благоверный – этакий рубаха-парень вроде молодого Джеймса Гарнера, а он скорее похож на Чарльза Бронсона – молодого или пожилого – все равно.
– Ничего, Чарли, ты мне и такой нравишься.
– Погоди ты со своими шуточками. Дело, похоже, серьезное. Я ведь не мальчишка, мне порядком за тридцать. В таком возрасте пора уже знать себя как следует.
– Ты давным-давно знаешь себя как следует.
– Что?
– Да, тебе по душе порядок, здравый смысл, логика. Поэтому ты и выбрал себе такое занятие – восстанавливать справедливость, помогать безвинно пострадавшим, наказывать злодеев. Поэтому у нас с тобой такая Мечта – наладить нормальную семейную жизнь, забыть про кавардак, который царит в мире, и поселиться в тихом уголке подальше от суеты. И поэтому ты не разрешаешь мне завести "Вурлицер-950": тебе кажется, что стеклянные трубочки и прыгающие газельки сродни тому самому кавардаку.
Бобби озадаченно молчал.
На западе терялась в ночи кромешная ширь океана.
– Скорее всего ты права, – согласился Бобби. – Наверно, я и впрямь давно себя раскусил, только сам того не замечал. Хорошенькое дело: что же, я столько лет жил не по тем законам?
– Ничего подобного. Ты действительно рубаха-парень, но в тебе есть что-то и от Чарльза Бронсона, и это просто замечательно. Иначе мы не жили бы душа в душу. Во мне-то этой самой бронсоновской закваски столько, сколько разве что в самом Бронсоне.
– Это уж точно, – кивнул Бобби. Они рассмеялись.
Джулия заметила, что "Тойота" теряет скорость, прибавила газу и спросила:
– Бобби… Так из-за чего все-таки ты такой смурной?
– Из-за Томаса.
Джулия бросила на него удивленный взгляд.
– А что Томас?
– После этого непонятного предупреждения мне все кажется, что ему грозит беда.
– Почему именно Томасу?
– Сам не знаю. Только лучше бы нам найти телефон и позвонить в Сьело-Виста.., на всякий случай.
Джулия сбавила скорость, и машина поползла как черепаха. Через три мили они свернули с шоссе и подъехали к станции техобслуживания. Обслуживали тут по полной программе. Пока машину заправляли, проверяли масло и протирали окна, Бобби и Джулия зашли на станцию позвонить.
Телефон-автомат был устроен по последнему слову техники: хочешь – бросай монету, хочешь – вставляй кредитную карточку. Он висел на стене рядом с полкой, на которой красовались шоколадки, пакетики с печеньем и орешками к пиву. Тут же, прямо на виду, – автомат, торгующий презервативами: СПИД на кого угодно нагонит страху. Бобби сунул в телефонный аппарат кредитную карточку Американской телефонно-телеграфной компании и набрал номер интерната Сьело-Виста.
Вместо коротких или длинных в трубке раздались странные электронные сигналы. Потом записанный на пленку голос пробубнил, что из-за технических неполадок на линии связь с абонентом временно нарушена, и предложил перезвонить попозже.
Бобби попробовал дозвониться через телефонистку, но опять услышал отказ.
– Извините, сэр. Позвоните через некоторое время.
– Что у них там за неполадки на линии?
– Не знаю, сэр. Ничего, скоро починят. Бобби немного отвел телефонную трубку от уха, и Джулия, подвинувшись ближе, слышала весь разговор. Повесив трубку, Бобби уставился на жену.
– Давай вернемся. Чует мое сердце – Томасу нужна помощь.
– Вернемся? До интерната вон как далеко, а до Санта-Барбары всего с полчаса езды.
– По-моему, нам сейчас нужно быть рядом с Томасом. Правда, полной уверенности у меня нет, но вот втемяшились эти опасения – и все тут. Что-то мне.., не по себе.
– Если ему действительно срочно требуется помощь, то мы все равно не успеем. А если дело не спешное, тем более незачем суетиться: доедем до Санта-Барбары и позвоним из мотеля. Выяснится, что Томас заболел, поранился или еще что, – через час опять будем здесь.
– Так-то оно так, но…
– Бобби, Томас мой брат. Он мне дорог не меньше, чем тебе. И я не сомневаюсь, что все будет в порядке. Я тебя люблю, но у меня слишком мало оснований считать тебя ясновидцем и впадать в истерику от твоих пророчеств.
Бобби кивнул.
– Твоя правда. Просто.., просто нервы у меня ни к черту. Никак не приду в себя после путешествий с Фрэнком.
Подкравшийся со стороны океана туман запускал тонкие щупальца на шоссе. Снова закапал дождь, но через минуту прекратился. Удушливый воздух и неразличимая, но явственная тяжесть беззвездного неба предвещали грозу.
