– Сюрприз! – закричали мы, когда дядя Рид показался в дверях, а он схватился за сердце и улыбнулся, увидев столовую и родных.
– Я же говорил, что незачем суетиться, – сказал он, направляясь к своему месту, но его протест прозвучал не слишком искренне.
– С днем рождения, отец! – воскликнул Этан.
– Спасибо, сын, – ответил дядя Рид, хлопая Этана по спине. – Но и в самом деле незачем было это устраивать.
– Это Холлис придумала, – сообщила тетя Джована.
Я улыбнулась:
– Вы не беспокойтесь. Пекла все в основном Энид, так что это должно быть не слишком плохо. – Я показала на груду маленьких пирожных на блюде в центре стола.
Мы сели за стол, и дядя Рид усмехнулся:
– Полагаю, всегда приятно видеть то, что радует. Спасибо вам всем.
– Попробуй пирожные, дорогой. Чтобы подсластить следующий год, – предложила тетя Джована, жестом предлагая мужу взять сладкое.
Дядя Рид вздохнул, но это не был тяжелый вздох. Он улыбался, оглядывая сидевшую за столом компанию. Наконец он протянул руку и взял первое пирожное. Откусив, он возвел взгляд к потолку, видимо показывая, насколько это вкусно.
– А теперь мы все берем по одному, чтобы стать частью его сладкого года, – шепнула мне матушка.
Я потянулась к блюду вместе со всеми, нечаянно задев разом и руку матушки, и руку Этана, когда брала одно из пирожных. Хотя я участвовала в их приготовлении, но понятия не имела, что именно придало им такой богатый вкус. Но что бы это ни было, он был божественным.
– Мм… – промычала я с полным ртом. – Я могу и привыкнуть к такому. Чей день рождения следующий? Дождаться не могу, чтобы снова такое попробовать.
– Полагаю, следующая Скарлет, – сказала матушка.
Скарлет, поглощавшая пирожные, только кивнула в ответ.
– Дни рождения – это лучшее, что может быть, – заявила я, откусывая еще кусочек. – В Короа мы беремся за руки и водим хоровод вокруг новорожденного. В дни моего детства это были только мама и папа, но потом, во дворце… там ведь были десятки людей. Приятно очутиться в кругу множества радостных лиц.
– Ну а здесь Изолт, – твердо произнес Этан. – Мы поступаем вот так.
После недолгого неловкого молчания я просто сказала:
– Знаю.
– Вот и привыкай. Если хочешь остаться здесь, тебе лучше забыть о Короа.
Ясно было, что всем хочется оставить эту тему. Но я гадала, есть ли такая тема, которую мы с Этаном могли бы с легкостью отбросить. Я глубоко вдохнула и продолжила:
– Когда твои кузены перебрались в Короа, ты разве ожидал, что они забудут все то, что знали прежде? Все свои традиции?
– Это совершенно другое дело, – быстро ответил Этан. – Они перебрались всей семьей, к тому же они не собирались поселиться там навсегда…
– Сайлас безусловно собирался!
– …а ты здесь одна, и если тебе не повезет, так здесь и застрянешь.
– Этан! – прошипела его мать.
– Ты уж точно не можешь сказать, что рада тому, что в это впутались посторонние! – закричал он. – Более того, половина наших проблем разрешилась бы, если бы такие, как она, просто…
– Как я? – Я тоже закричала, вскакивая и отталкивая стул.
– Твой народ убивал наш, не задумываясь! Ты хоть понимаешь, как нестерпимо видеть тебя под нашей крышей?
– Этан, мы уже говорили об этом! – решительно вмешался дядя Рид.
– Ты рассуждаешь так, словно Изолт никогда не нападал первым! – холодно произнесла я. – Если говорить о войнах между нашими странами, их всегда провоцировали именно вы. Может, стычки на границах и другое дело, но тебе не хватает мужества признать, что это Изолт отчасти виноват в беспорядках!
Этан встал, запустив пальцы в волосы, на его лице появилась безумная улыбка.
– Ты такая глупая! Думаешь, войны, которые случались больше ста лет назад, имеют какое-то отношение к тому, что происходит сейчас? Ты хотя бы догадываешься, сколько деревень сжег твой король?
– Мой король? Твой король сжег твою семью, и ты смеешь обвинять меня?
– Да, и буду и дальше это делать, пока ты не уедешь или не станешь изолтенкой! Чего, кстати, никогда не случится.
– Я что, до сих пор мало сделала? – спросила я, разводя руками. – Я вышла замуж за изолтенца. Я уехала из Короа. Я решила быть с моими родными, и кстати, ты тоже входишь в их число, а ты по-прежнему…
– Ты мне не родня! – резко возразил Этан, тыча пальцем в мою сторону. – Ты просто девица, которая подобралась очень близко к постели Джеймсона. Ты разве не слышала того, что говорили на границе? Они думают, что он намерен вторгнуться в нашу страну. И почему? Потому что сошел с ума из-за тебя, чего я просто не в состоянии понять. И почему я должен верить, что ты не поможешь ему? Почему я должен доверять тебе мои тайны, если в любую минуту ты можешь сбежать и вернуться к этому мужчине?
Я уставилась на него, чувствуя, как мой взгляд становится темным и ледяным.
– Стой. На месте.
Я выбежала из столовой и промчалась вверх по лестнице к своей комнате. Я схватила то, за чем пришла, и поспешила вниз с тяжелым грузом.
В мое отсутствие все разговаривали тихо, но напряженно. Этан сидел. Я расслышала только, что Этан категорически отказывался извиняться. Я быстро подошла к нему и ткнула ему в грудь мешок с привезенным мной золотом. Мешок сильно его ударил, Этан отшатнулся, и несколько монет упали на пол.
– Боже мой, Холлис! – воскликнула тетя Джована. – Где ты раздобыла такие огромные деньги?
Этан тупо уставился на лежавший на его коленях мешок, совершенно потрясенный, но наконец решился посмотреть на меня.
– Это моя вдовья доля, – объяснила я. – Ее получает каждая знатная женщина в Короа, когда теряет мужа. А теперь это твое, свинья! Можешь собрать необходимую тебе армию, подкупить кого нужно. С этого момента деньги Джеймсона Барклая будут питать твое стремление к правосудию, и получил ты их из моих рук. Не забывай об этом.
– Холлис… – прошептала матушка.
Я подняла руку, останавливая ее, не в силах отвести взгляд от Этана Норткотта.
– Я никогда бы не сказала этого ни единой живой душе… но я ненавижу тебя! – выдохнула я.
Он безрадостно усмехнулся:
– Я это говорил стольким людям, что и не сосчитать, но смысл слов всегда тот же: я ненавижу тебя.
– Этан, – спокойно произнес дядя Рид. – Извинись.
– Не беспокойтесь. Мне уже достаточно лгали. А теперь прошу прощения… – Я повернулась и ушла, высоко подняв голову, надеясь, что еще сохранила отчасти то достоинство леди, которым некогда обладала.
