Дверь своей комнаты я, как и Скарлет, оставила открытой, и мне было слышно, как Скарлет прошла по коридору, как перекладывает вещи и передвигает мебель.
У Скарлет были свои звуки. Я знала ее шаги и дыхание, как ничьи другие. Наверное, я могла бы отличить и решительные шаги Делии Грейс даже в толпе, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как я сейчас знала и понимала Скарлет. Может быть, дело было в том, что несколько недель мы делили с ней постель, но она теперь стала для меня чем-то вроде дома, надежным укрытием. И если бы я не думала, что сейчас она нуждается в личном пространстве, то попросила бы разрешения поселиться в одной комнате с ней.
В дверях моей комнаты появилась леди Норткотт с грудой платьев в руках.
– Надеюсь, я тебя не потревожила, – сказала она. – Я заметила, как мало одежды ты взяла с собой. Вот и подумала, что мы можем подогнать эти платья для тебя. Боюсь, вскоре нам придется явиться ко двору, вот и решила, что ты будешь чувствовать себя увереннее, если… Нет, не то чтобы с твоей одеждой что-то не так! Просто… О боже!..
Я подошла к ней и коснулась ее плеча:
– Это весьма предусмотрительно. Спасибо. Так уж случилось, что я умею обращаться с иголкой, и мне полезно будет на чем-то сосредоточиться.
Она испустила вздох, говоривший о долгой грусти.
– Мы многих потеряли за прошедшие годы, и я до сих пор так и не знаю, как говорить с теми, кто остался.
Я покачала головой:
– Мне никогда прежде не приходилось переживать нечто подобное… Станет ли потом легче?
Губы леди Норткотт изогнулись в напряженной печальной улыбке.
– Хотелось бы мне сказать, что станет. – Она переложила платья с руки на руку. – В гостиной хороший свет. Хочешь пойти туда со мной? – (Я кивнула.) – Очень хорошо. Только позволь мне позвать Скарлет и Этана. Мы так давно не сидели вместе в одной комнате…
С легким раздражением я пошла следом за ней по коридору.
Атмосфера в гостиной была откровенно напряженной. Этан ходил взад-вперед, хмурясь и бросая взгляды на дверь, словно выжидал подходящего момента, чтобы сбежать. Скарлет тоже явно отсчитывала моменты, чтобы уйти, не нарушая приличий, а матушка тихо говорила о чем-то с лордом Норткоттом.
– Эти двое всегда были заговорщиками, – сказала леди Норткотт, заметив мой взгляд.
– Заговорщиками? И что они задумывают?
Я посмотрела на нее, потом на них. Леди Норткотт пыталась вдеть нитку в игольное ушко, и я наблюдала за тем, с каким очарованием она, пытаясь сосредоточиться, высунула кончик языка.
– Дайте мне, – предложила я. – Я буду шить, а вы закалывать.
Я подняла голову и увидела, что Этан зашел ей за спину, злыми глазами наблюдая за нами. Когда он смотрел на меня вот так, у меня начинали дрожать руки. Его взгляд упал на кольцо на моей правой руке, то самое, которое отдала мне матушка. Оно принадлежало Джедреку, в семье Истофф его передавали из поколения в поколение.
Этан считал, что я не имею права владеть им, и, честно говоря, я тоже так полагала. Но носила его с любовью. Это кольцо спасло и жизнь матушки, и мою.
– Спасибо, милая девочка. Ох, они снова занимаются тем же, чем всегда. Они…
– Мама… – Этан с сомнением перевел взгляд с нее на меня. – Ты уверена, что ей нужно это рассказывать?
– Мой милый мальчик, – вздохнула леди Норткотт, – она уже влипла во все это… Не думаю, что мы сможем держать ее в неведении.
Недовольный Этан выпрямился и снова стал расхаживать по комнате, словно какой-нибудь хищник.
– С самого начала правления Квинтена что-то было… не так, хотя открытые нападения на изолтенцев, которые осмеливались противостоять ему, начались лишь в последнее десятилетие или около того. Он не вправе быть королем, и наша семья ищет законный путь к его свержению.
Я прищурилась, вдевая нитку в иглу:
– Но если король по-настоящему ужасен, разве не случаются бунты? Разве люди не впадают в ярость и не захватывают дворец?
Леди Норткотт вздохнула:
– Кто-то и так может подумать. Но ты, будучи короанкой, надеюсь, поняла меня, когда я сказала, что Изолт – страна закона. Характер Квинтена заставляет нас думать, что это он дергает за ниточки, когда в Изолте происходит что-то ужасное, и он, конечно же, никогда не делал ничего, что противоречило бы этому мнению. Но… что, если мы ошибаемся? Что, если это дело чьих-то еще рук? Что, если это принц Хадриан, у которого нет физических сил, чтобы защищаться, и он использует других, чтобы уничтожать противников? Что, если это вообще какая-то группа злоумышленников действует по собственному усмотрению? Попытка свергнуть короля без имеющей основания причины противоречит закону, но является законной, если предоставить убедительные доказательства. Если бы мы могли застать его в момент совершения преступления, то получили бы так необходимые нам доказательства. Тогда нас защищали бы указы и заповеди, изданные за тысячи лет до нас. Как только мы обнародовали бы правду, мы получили бы поддержку народа. А без этого мы стали бы незаконными узурпаторами… И что бы мы ни пытались сделать, все разрушалось бы с той же скоростью, с какой мы это создавали бы.
– Так проблема именно в этом? Никто никогда не видел собственными глазами, чтобы он отдавал приказ или обнажал меч? – спросила я.
Этан остановился позади меня, потом, постояв немного, тихо ушел в другой конец гостиной. Я вздохнула, чувствуя себя намного спокойнее, когда он не стоял за моей спиной.
Леди Норткотт кивнула:
– Да, или если бы кто-нибудь сумел найти способ увидеть это. Пока ничего не получается.
– Ну, по крайней мере, я рада, что ничего в этом роде не зависит от меня! Я такими талантами не обладаю.
– У тебя, Холлис, есть собственные таланты, – улыбнулась леди Норткотт. – И я наблюдала их в действии. Только это и имеет значение. Мы все должны использовать то, что имеем, чтобы изменить положение дел.
– Действительно…
Я посмотрела через комнату на Этана. Сайлас клялся, что Этан очень талантлив. Я знала, что он хороший солдат, и он, похоже, не поддавался давлению. Ему недоставало многих других замечательных качеств – и первым делом доброты, – но я не могла отрицать того, что он обладает очень быстрым умом. Впрочем, это не заставляло меня восхищаться им.
Этан сделал последний глоток из чаши и поставил ее на столик с такой силой, что звон разнесся по всей гостиной, привлекая мое внимание, хотела я того или нет. Взгляд Этана изучал меня. И было в нем что-то такое, от чего меня с головы до ног пробрало холодом. Одним этим взглядом Этан Норткотт откровенно показал, что ненавидит меня и был бы крайне рад, если бы я исчезла.
Но не он был главой этого дома, а его родители вроде бы считали меня желанной гостьей. Лорд Норткотт, словно прочитав мои мысли и желая показать, что я часть их семьи, встал и подошел к нам.
