«Да не чувствовала я ничего! Ну оставит раз-другой в углу стоять, так может гуляла ножками, фигуры тонкой заради. А твоя-то гляди, тоже тоненькая, может нежить?»
«Тресну.» — мрачно пообещала моя клюка.
Мы с лешим разговор не то чтобы слышали, скорее ощущали на грани шелеста травы, но понимали, в силу своей сущности, а вот ведьмам сия беседа была недоступна.
— Здравствуй, Валкирин, — величественно проговорила вторая из тысячниц, и грациозно, по спирали, спустилась вниз.
«Рисуется, — по секрету сообщила ее метла моей клюке. — Ох, и намаялась я с этим ее коронным спуском, сил моих нет».
«Хорошо спустилась, — поддержала беседу клюка».
«А то — заклинание приклеивания использовала. Сейчас смотри внимательно, будет отклеивать».
Тысячная ведьма опустилась на траву разом обеими ногами, выпрямилась, держа метлу, да и попыталась ее от того места, коим на ней сидела, оторвать… а оно не отрывается.
«Хи-хи», — издала метла.
«Заклинание усилила?» — поинтересовалась клюка.
«Да нет, — метла тысячницы была очень довольна собой, — слегка клеем измазалась, вторая метла помогла».
Между тем величественность ведьмы напротив сменялась нервозностью, а метла все так же отказывалась отлипать от того самого места, на котором сидят.
— А вы ее так оставьте, — внезапно предложил мой леший.
Две метлы и одна клюка уржались на месте, точно так же тихо ржали Леся с Яриной, нет, их тут не было, но два побега, один светлый, другой с темной зеленью, определенно являлись их ушами и глазами, и сейчас подрагивали определенно со смеху.
— Главенствующая, — раздался напряженный голос сверху, — наши метлы дрожат. Что происходит?
Угорают они со смеху, вот что происходит.
Главенствующая ведьма предприняла очередную попытку оторвать от себя предмет передвижения, но тут опасно затрещала ткань платья, и ведьме пришлось смириться с неизбежным.
— Да, вы правы, — величественно кивнула она лешеньке, — лучше оставить так.
Парочка метел со смеху чуть не пороняли свою ведьминскую ношу, я очень старалась не улыбнуться, и не смотреть на ведьму, у которой к определенной части тела прилипла метла и теперь вызывающе торчала по обе стороны от собственно ведьмы.
— Метлы иной раз дают сбой, — попыталась оправдаться главенствующая. — Переизбыток магии может выдержать не каждая… утварь.
«Я вот не поняла, это она меня сейчас тварью назвала?» — возмутилась намертво прилипшая метла.
«Нет, предметом мебели, — пояснила ей моя клюка».
Я бы вмешалась в разговор, но не хотелось выдавать свои возможности. В том смысле, что метлы у ведьм те еще затейницы, так что осознай ведьмы что с метлами говорить можно, каждая определенно провести воспитательную беседу пожелает, а мне оно надо? Чай своих дел выше крыши.
— Приветствую вас на территории Заповедного яра, — вежливо произнесла я, склонив голову в знак приветствия.
Ведьма пыталась держать лицо, но прилипшая к платью метла определено не способствовала величавости.
— Благодарю за помощь оказанную, Валкирин, — ведьма отчаянно пыталась держаться.
— Я не Валкирин, не мое это имя, — сказала твердо.- Я — Весена, ведунья лесная, хозяйка Гиблого яра да Заповедного леса.
И тут меня леший осторожно обнял, да на шаг отойти назад заставил. Искоса взглянула на него — он молча указал на тех ведьм, что не миновали границу Заповедного яра. Их было пятеро. Шестая все так же на четвереньках стояла, в себя прийти никак не могла. Но ее медальон круглый передо мной упал, и вот такой же примерно сейчас на груди одной из пятерки ренегатов был, а я уж знала — чародеи удар наносят парный.
— Сейчас бой будет, — сказала, на второй медальон глядя пристально да напряженно, — улетайте отсюда. В вашем ведении горы, любую выбирайте, а можете несколько. В леса вам мои пути нет, своя экосистема там, ваша магия ее нарушить может. Коли трудности будут лешего моего зовите, он зов в любом месте территорий моих услышит. А сейчас улетайте, и быстро.
Хотела было возразить главенствующая, но тут, нарушая субординацию, слетела вниз Ульгерда, ее метла была сурова и сдержанна как и ее хозяйка.
— Здравствуй, Веся, — оставаясь на метле, произнесла ведьма.
— Здравствуй, Ульгерда, — не отрывая взгляда от чародеек, произнесла я.
— Мы всех проверили, — напряженно сообщила она, — нежити с нами не было, но лес их не пустил. Почему так?
Быстро взглянула я на нее, подурнела Ульгерда пуще прежнего — кожа серо-зеленая, нос крючком, ногти да зубы желтизной пугают, взгляд мутный. Колдовала ты, Ульгерда, колдовала больше положенного. Сколько теперь тебе времени отмерено? Год? Полгода? Что же ты с собой сделала, ведьма?
— Это яр Заповедный, Ульгерда, — голос мой дрогнул, едва назвала ее по имени, — я приказ отдала пропустить только нечисть. Ведьмы — нечисть, а вот чародейки — они люди, к нечисти они непричастные. От того и миновать барьер не смогли. Но я опосля объясню, улетайте сейчас.
Оглянулась Ульгерда на своих — боль ее я почти физически чувствовала, ничто не ранит так, как предательство… а ее похоже предали.
— Главенствующая, — напряженно произнесла она, — здесь ведунья хозяйка, коли сказано улетать, прислушаться следует.
«О, а может еще и к рукам прилипнуть?» — призадумалась метла ведьмы главной.
Мы с лешим разом чуть не застонали, но на эмоции времени не было.
— Улетайте! — приказала ведьмам.
— Мы не слабые, — гордость у главенствующей имелась в наличии определенно, — и бой принять готовы, в стороне не останемся.
Я даже отвечать не стала.
Лешенька за меня все сказал:
— Не будет боя, бойня будет. Это наша территория, здесь равных нам нет.
Улыбнулась я лешему, да клюку вскинула, магию леса Заповедного призывая и увидев, хоть и мелькнула на краткое мгновение всего, но я увидела — усмешку торжествующую у главной из пяти чародеек. Наивная…
И клюку я как подняла, так и опустила, к изумлению всей ренегатствующей публики. Опосля концом клюки споро круг алхимический начертала, медальон упавший очертив, магией руны добавила и как было, так и отправила я медальон этот прямиком к Агнехрану — магия это его стихия, ему и разбираться. А едва исчез медальон опасный, улыбнулась я потрясенной публике по ту сторону стены невидимой, и ручкой им помахала, недвусмысленно предлагая валить отсюдова на максимальной скорости.
Увы, совету доброму не вняли.
Встряхнулась аки зверь, да и подскочила упавшая чародейка. Глаза ее загорелись светом рубиново-фиолетовым, руки развела, магию собирая, да со всей дури-то и вдарила по мне. Зря она так, мы-то с лешим ладно, мы отходчивые, но Ярина это им не Леся, она таких выкрутас не терпит. Когда спеленутую по рукам и ногам чародейку чаща Заповедная уносила на воспитание к местной нежити, чародейка выла аки блаженная, но это ей не помогло. Иные чародейки пытались спасти коллегу от участи печальной, но Ярина это Ярина, с ее силой, опытом, да ненавистью к ворогу, сравниться мало что может.
