Часа через три они снова остановились передохнуть, и Лотта поменялась местами с Эрикой. Она забралась в сани, Эрика укутала её в тёплую оленью шкуру. Лотта уютно свернулась калачиком и зевнула – ей ужасно хотелось спать.
Когда она проснулась, было уже темно. Лотта увидела неподалёку вежу, освещённую жарким огнём очага. Мама стояла рядом с санями и тихо смеялась.
– Я подумала, что надо вас разбудить, а то вы с оленёнком всю ночь проспите в санях. Пойдём, ляжешь нормально. – Мама помогла Лотте выбраться из-под шкуры и сойти с саней. Лотта зевнула и чуть не упала, ступив на землю. У неё так затекли ноги, что она их почти не чувствовала. Она присела на корточки, чтобы развязать Карла.
– Интересно, а где его мама? – Лотта огляделась по сторонам в поисках Цветика. – Мам, ты её видела?
Мама нахмурилась:
– Нет… Давно не видела. Эрика! Йохан! Вы видели олениху?
Эрика выбежала из вежи и встревоженно огляделась:
– Её здесь нет? Она же шла за санями!
– Она ни на шаг не отходит от Карла, – пробормотала Лотта. – Куда она могла деться?
Эрика понуро опустила голову:
– Извини… я устала. Думала только о том, чтобы не сбиться с шага. Вообще за ней не следила. Она же всё время шла рядом с санями…
– А я заснула, – проговорила Лотта с виноватым видом. – Даже не помню, когда её видела в последний раз. Наверное, сразу после того, как мы вышли с привала, где поменялись с тобой местами.
– Ищете олениху? Кажется, я её видел в конце колонны. Но ещё днём, – сказал Йохан.
– Может, она устала идти и отстала? – проговорила Лотта со слезами в голосе. – Надо вернуться и найти её.
– В темноте? – нахмурился Йохан. – Нет, Лотта. Это опасно. Нельзя бросать стадо.
– Я понимаю, – всхлипнула Лотта. – Но Цветика тоже нельзя бросать, а получается, мы её бросили. Это я виновата, что она потерялась. Я заснула, хотя должна была за ней присматривать. Ведь мы же можем вернуться и её разыскать?
Эрика кивнула:
– Может, и не придётся далеко возвращаться. Наверное, мы её быстро найдем.
– Ничего не поделаешь, девочки. – Мама Лотты переглянулась с Йоханом и покачала головой. – Никто никуда не пойдёт.
– Тогда завтра утром? – Лотта умоляюще смотрела на маму.
– У нас мало времени, – мягко проговорила она. – Мы не можем задерживаться. Она могла отойти далеко от тропы, по которой мы шли. Нам нельзя тратить время на поиски.
– То есть мы её бросим? – прошептала Эрика.
Лотта крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться. Ей было больно при мысли, что Цветик потерялась в лесу и осталась совсем одна. Но тут Карл заворочался у неё на руках и жалобно захныкал. Он проголодался и звал маму. Лотта только теперь поняла, что всё ещё хуже, чем ей представлялось.
Без маминого молока Карл погибнет от голода.
Глава седьмая
Лотта лежала, завернувшись в тёплую оленью шкуру, и наблюдала за угольками, тлеющими в очаге. Она знала, что надо спать – завтра будет ещё один долгий день и длинный переход. Надо набраться сил. Но ей не спалось. После ужина она ненадолго заснула, утомлённая слезами, но потом проснулась и не смогла заснуть снова.
Где-то там, в тёмном лесу, осталась Цветик. Совсем одна. И Карл тоже остался один – голодный, испуганный и несчастный. На ночь его привязали к дереву рядом с вежей. Лотта с Эрикой пытались его накормить зерном, но он не стал есть. Малыш хотел маминого молока. Он не понимал, куда делась мама.
Если бы Лотта с Эрикой были сейчас на нижнем пастбище, они попытались бы подоить одну из олених и напоить Карла её молоком. Но здесь у них не было молока, и взять его негде. До нижнего пастбища ещё минимум три дня пути. Карл не продержится столько времени без еды.
Лотта шмыгнула носом и повернулась на другой бок, прислушиваясь к тихому дыханию людей, спящих в веже. А потом она услышала жалобный вскрик снаружи и чуть не расплакалась снова. Это Карл. Ему плохо. Он зовёт маму, а мамы всё нет и нет.
Да, дело плохо. Лотта не знала, как быть. Даже если Карл сумеет добраться до нижнего пастбища, будет непросто найти олениху, которая примет его и станет кормить наравне со своим собственным оленёнком, а доить олених сейчас трудно – они заботятся о своих новорождённых детёнышах и никого к себе не подпускают.
Лотта не могла допустить, чтобы малыш погиб. Папа поручил ей заботиться о Цветике и Карле. Она дала слово, и она его сдержит. Она не подведёт.
Лотта медленно встала, осторожно переступила через Эрику, Нильса и тётю и направилась к выходу. Собаки спали, никто даже не пошевелился. Только Клык открыл глаза и посмотрел прямо на Лотту, но она приложила палец к губам, и пёс не стал лаять.
Лотта надела шубу, сунула ноги в сапожки и быстро, почти не глядя, обернула их тесёмками. Она усмехнулась, вспомнив, что ещё неделю назад даже не знала, как к ним подступиться. Девочка расшнуровала полог, служивший дверью вежи, и вышла в холодную ночь.
Карл казался маленьким бледным пятном в темноте. Услышав, как Лотта подходит к нему, он жалобно захныкал.
– Я знаю, – прошептала Лотта. – Всё будет хорошо. Мы обязательно её найдём. Да, мама сказала, что у нас нет времени, но если не найти Цветика, ты умрёшь. – Она обняла оленёнка за шею. – Мне кажется, я оказалась здесь именно для того, чтобы найти твою маму и спасти вас обоих.
Она принялась отвязывать Карла от дерева, но потом призадумалась. Надо взять с собой что-то съестное. Поиски могут затянуться, и ей потребуется подкрепиться. Конечно это нечестно, что она будет есть, когда Карл страдает от голода, но ей надо поддерживать силы. Если она упадёт по дороге от истощения, от этого никому лучше не станет. И, наверное, надо взять нож. На всякий случай. Йохан говорил, что в здешних лесах водятся медведи, а олдефорелдре рассказывала о волках.
Она тихонько пробралась обратно в вежу и принялась искать нож среди кухонной утвари у очага. И тут кто-то схватил её за ногу. Лотта зажала ладонью рот, чтобы не закричать.
– Что ты делаешь? – прошептала Эрика. – Почему не спишь?
– Я иду искать Цветика, – прошептала Лотта в ответ. – Я не дам Карлу умереть от голода.
– Тебе нельзя уходить одной!
