— Ты чертовски прав. Их слишком много.
— Есть только одна большая разница. В той истории мальчика похоронили живым. Но Дэнни мертв. И сомнения касаются только одного: как он умер.
— Ты говоришь о разнице между сюжетом этой истории и тем, что происходит сейчас с нами. А слова «не умер» в названии? И мальчику в истории столько же лет, что и Дэнни. Это уже чересчур.
Какое-то время они ехали молча.
— Хорошо, — первым заговорил Элиот. — Это не совпадение.
— Тогда как ты можешь все это объяснить?
— Не знаю, что и сказать.
— Не ты один.
Справа показался придорожный ресторан, и Элиот свернул на стоянку. Единственный фонарь у въезда освещал только треть стоянки. Элиот заехал за здание ресторана и припарковался в самом темном месте, между «Тойотой Селика» и домом на колесах, так чтобы «Мерседес» не увидели с шоссе.
— Есть хочешь?
— Не то слово. Но, прежде чем мы зайдем в ресторан, давай просмотрим вопросы, которые они собирались тебе задать.
— Может, в зале? И свет там лучше. Народу вроде немного. Мы сможем сесть так, чтобы наш разговор никто не подслушал. Захвати журнал. Я хочу посмотреть иллюстрации.
Когда он вышел из «Мерседеса», его внимание привлекло окно в борту дома на колесах, рядом с которым он припарковался. Наклонился к окну, попытался что-то за ним разглядеть, и хотя в доме царила чернота, у Элиота сложилось ощущение, что изнутри кто-то за ним наблюдает.
«Не впадай в паранойю», — предупредил он себя.
А когда отвернулся от дома на колесах, взгляд его упал на густые тени у самой стены ресторана, рядом с которой стояли мусорные баки. И вновь он почувствовал, что из темноты кто-то на него смотрит.
Но он сам сказал Тине, что боссы Кеннбека не всемогущи. И ему тоже следовало об этом помнить. Им с Тиной, судя по всему, противостояла мощная, плюющая на законы, опасная организация, стремящаяся любой ценой сохранить в тайне случившееся в горах. Но организация эта состояла из обычных мужчин и женщина, никто из которых не обладал всевидящим взором Бога.
«И тем не менее…»
Когда они с Тиной пересекали автостоянку, Элиот не мог отделаться от ощущения, что кто-то или что-то наблюдает за ними. Необязательно человек. Просто… что-то… странное, необъяснимое. Такие мысли обычно не приходили ему в голову, и Элиоту это не нравилось.
Тина остановилась, когда они добрались до светового круга под фонарем. Оглянулась на автомобиль, на лице отразилось недоумение.
— Что такое? — спросил Элиот.
— Не знаю, но…
— Видишь что-нибудь?
— Нет.
Они смотрели в темноту.
— Ты это чувствуешь? — наконец спросила она.
— Чувствую — что?
— У меня такое… неприятное чувство.
Он промолчал.
— Ты тоже чувствуешь?
— Да, — признал он.
— Как будто мы не одни.
— Это полный бред, но я ощущаю на себе чей- то взгляд.
Тина содрогнулась.
— Но здесь никого нет.
— Нет. Думаю, что нет.
Они продолжали вглядываться в темноту, стремясь уловить малейшее движение.
— Может, от напряжения у нас обоих едет крыша?
— Просто нервничаем, — ответил он, не убежденный, что во всем можно винить только их воображение.
Поднялся прохладный ветерок. Принес с собой запах сухой травы и щелочного песка. Зашуршал кроной растущей неподалеку пальмы.
— Такое сильное чувство. И знаешь, что оно мне напомнило? То же самое я ощущала в приемной, когда компьютер Анжелы включился сам по себе. Я чувствовала… что за мной не просто наблюдают… что рядом есть кто-то… или что-то… что-то такое, чего я не могу увидеть, но оно стоит рядом. Я чувствовала его вес, давление воздуха… оно словно нависало надо мной.
Элиот понимал, о чем она говорит, но думать об этом не хотелось, потому что он пока не мог предложить всему этому разумного объяснения. А он привык работать с конкретными фактами, реалиями. В этом и заключался секрет его успеха. Он умел находить нити вещественных доказательств и сплетать их воедино, создавая общую картину, которая убеждала судью принять решение в пользу его клиента.
— Мы оба перенервничали.
— Но я все равно чувствую, что за мной наблюдают.
— Пойдем в ресторан.
Тина не сдвинулась с места, продолжая вглядываться в темноту.
— Тина?..
Ветер поднял в воздух сухое перекати-поле и погнал по асфальту автостоянки.
Над ними пролетела птица. Элиот ее не увидел, но услышал, как крылья секут воздух.
Тина откашлялась.
— Такое ощущение… будто сама ночь наблюдает за нами… ночь, тени, глаза тьмы.
Ветер шевельнул волосы Элиота, задребезжал крышкой контейнера для мусора, попытался сорвать со стоек большую вывеску ресторана.
Наконец они с Тиной вошли в ресторан, с тру-. дом устояв перед искушением оглянуться.
Глава 21
В длинном L-образном зале ресторана все сверкало: хром, стекло, пластик, винил. Пел Гарт Брукс, и звуки музыки переплетались в воздухе с дразнящими запахами яичницы с беконом и жареных сосисок. В соответствии с жизненным ритмом Лас- Вегаса кто-то начинал день с плотного завтрака. Рот Тины наполнился слюной, едва она переступила порог.
Одиннадцать посетителей расположились на длинной стороне L, расположенной ближе к входу. Пятеро — на стульях у стойки, шестеро — в обитых красным винилом кабинках. Элиот и Тина сели подальше от всех, в крайнюю кабинку на короткой стороне.
Обслуживала их Эльвира, рыжеволосая, круглолицая, с ямочками на щеках, с поблескивающими весельем глазами, с техасским выговором. Они заказали чизбургеры, картофель фри, салат из капусты и пиво «Курс».
Едва Эльвира отошла и они остались одни, Тина повернулась к Элиоту:
— Давай просмотрим вопросы, которые ты взял у того парня.
Элиот достал из кармана сложенные листки, развернул их, положил на стол. Всего три, каждый с десятком напечатанных на нем вопросов. Они наклонились над столом, начали читать.
1. Как давно вы знакомы с Кристиной Эванс?
2. Почему Кристина Эванс попросила вас, а не другого адвоката заняться оформлением всех необходимых документов для эксгумации тела ее сына?
3. Какая причина заставила ее усомниться в официальной версии смерти ее сына?
4. Есть ли у нее доказательства того, что официальная версия смерти ее сына не соответствует действительности?
