— Прости, — я втянула голову в плечи, — мне просто нужно больше времени, чтобы все забыть…
— Я же сказал, что дам тебе столько времени, сколько нужно.
— Но ты не даешь! — я не выдержала и, наконец, посмотрела Каю прямо в глаза. — Ты постоянно трогаешь меня, требуешь каких-то ответов. Давишь на меня!
Он отвернулся, разглядывая безжизненные тюремные стены так, будто хотел прочесть там нашу дальнейшую судьбу.
— Я не хочу, чтобы ты замкнулась в себе, Дана, — произнес глухо и поморщился: — Я боюсь потерять тебя. Очень. Мне страшно от того, как ты все восприняла… все, что с нами случилось…
Я тоже перевела взгляд на крохотные зарешеченные окна.
— Ты здесь ни при чем. Я уже говорила, ты все сделал правильно.
— Тогда пойдем со мной. Пожалуйста, — он повернулся, схватил меня за плечи, встряхнул. — Наплюй на всех. Просто пойдем со мной, Дана! Пойдем домой!
Я смотрела в побледневшее лицо мужчины, которого любила больше всего на свете, в его лихорадочно блестящие глаза, и понимала, что не могу произнести ни звука.
— Этот секс… он для меня ничего не значил, — голос Кая дрогнул, — она для меня ничего не значила… только ты, Дана…
— Не надо, — я не хотела, чтобы он сдавался и начинал оправдываться. Я хотела любить Кая таким, какой он есть: достаточно гордым, чтобы выдержать все.
— Дана! — он уже умолял.
— Я вижу тебя с ней каждый раз, когда закрываю глаза! — сорвалась я, желая остановить его, пока не наговорил больше, и зная, что этот крик слышат все, и Биру в том числе, и все видят, что с нами происходит. — Каждую секунду! Я не могу спать по ночам! Я слышу их голоса! Я помню все, до мельчайших подробностей!
— На это и было рассчитано! — воскликнул Кай в ответ. — Они сделали это, чтобы сломать тебя, ты сама говорила!
— Ну значит, я сломалась, Кай! Наша любовь была чистой и светлой! Она была последним, что оставалось у меня от меня прежней! Среди всей этой грязи, предательства, чужих смертей, у меня был кусочек чего-то хорошего, за что стоило держаться! А теперь… я смотрю на тебя и вижу лишь тот момент, когда ты был с другой.
Кай медленно убрал от меня руки.
— Ты тоже была с Биру, — произнес он безжизненным голосом, — и когда ты попросила простить, я простил. Думаешь, мне было легко?
— Между нами с Биру никогда ничего не было, — напомнила я, — и ты простил меня не сразу, а только после того, как я тебе в этом поклялась. Я хочу все забыть, Кай! Правда! Мне просто нужно чуть больше времени… может быть, если бы я меньше любила тебя…
Кай помолчал, обдумывая мои слова. Потом полез в карман куртки и вынул ключ от компьютера. Взял меня за руку и вложил его в ладонь.
— А знаешь что… ты права, белоснежка. Оставайся. Так будет лучше для всех.
— Что? — похолодела я. — Нет… я не хотела, чтобы ты уходил один… я лишь просила паузу… я не готова сейчас идти и штурмовать лабораторию… мне нужно прийти в себя… мы могли бы пожить в разных комнатах… подумать…
Он усмехнулся.
— Мне не нужно жить с тобой в разных комнатах, чтобы понять, что ты больше никогда не посмотришь на меня, как раньше. Я не могу так, Дана. С тобой мне нужно все или ничего. И сейчас, наверно, самый подходящий момент, чтобы наши дороги разошлись. Тебе больше не угрожает опасность. У тебя есть народ, который любит и уважает тебя, — Кай посмотрел поверх моего плеча. — Биру долго не протянет, мы оба это знаем, и ты снова будешь править, как его жена. А если захочешь улететь домой… у тебя есть компьютер для связи. Я оставляю тебя со спокойным сердцем. На этой планете достаточно места для нас обоих, чтобы не мозолить друг другу глаза.
Теперь стало понятно, почему он просил Биру задержаться. От осознания, что Кай собственными руками отдает меня другому, стало больно, но где-то внутри билась еще худшая мысль: он и теперь поступает правильно. Мы не можем быть вместе, это причиняет нам обоим еще худшую боль. Даже после своей смерти Венера продолжала хохотать в моей голове и повторять: «Живи с этим. Живи долго».
— Он что, уходит?! — изумленно пробормотал полукровка за моей спиной, наблюдая вместе со мной, как Кай, закинув рюкзак на плечо, направляется к выходу из тюрьмы.
Я промолчала. Кай открыл ворота и исчез за ними, так ни разу не оглянувшись. Он всегда умел уходить, не оглядываясь, даже от того, что ему было по-настоящему дорого.
24
Протурбийский народ принял меня обратно на удивление тепло. Казалось, что для восстановления власти Биру пойдет по самому легкому пути, как и я в свое время — просто свалит все на меня и очернит репутацию. Но каким-то образом полукровке удалось выкрутиться самому и сохранить любовь подданных ко мне.
Когда мы остановились за пределами поселения, чтобы сообщить о моем чудесном спасении и вынужденном карантине, все радовались, что война со схурами окончена. Протурбийцы плакали от облегчения, что теперь их дети в безопасности, и никто больше не станет отбирать их еду. Те, кто бежали сюда из других поселений, могли вернуться домой и заняться возделыванием полей, когда потеплеет. В дополнение к уже существующим титулам я стала еще и Каиссой Освободительницей.
— Улыбнись хотя бы, госпожа, — вполголоса попросил Биру, пока взволнованные поселенцы кричали и махали нам издалека. — Твой народ не понимает, почему ты несчастна.
— Мой муж, возможно, заражен смертельной болезнью. С чего мне радоваться? — равнодушно отозвалась я.
Биру чуть повернул голову.
— Ты же сказала, что сможешь запустить компьютер моей матери. Ты спасешь меня, как я спас тебя. Спасешь всех нас.
Я обвела взглядом восторженные протурбийские лица. Похоже, все считали так же, никто всерьез не воспринял угрозу заражения их правителя.
— Ты ведь знал, что я вернусь, да? — спросила, не глядя на полукровку. — Поэтому сохранил за мной шанс остаться твоей женой, а не врагом народа? Ты сделал это специально?
— Я люблю тебя, Дана, — произнес он на моем языке, сохраняя вежливую полуулыбку для подданных, — понял это с той секунды, как выстрелил в тебя и проклял себя за это. Я разгадал секрет человеческой любви. Это ты научила меня. Нужно просто давать и не просить ничего взамен. Я не смог заставить тебя полюбить в ответ. Если бы ты ушла с Каем, я бы отпустил.
— Но ты надеялся, что я не уйду.
Биру пожал плечами.
— Это я спас тебя из лап схуров. Я, а не Кай. И ты это оценила, даже если не признаешься вслух. Я уже доказал тебе, что хочу все исправить. И если дашь мне шанс, сделаю еще больше, чтобы мы могли начать сначала.
Начать сначала. Я невесело усмехнулась. Каю приходилось поступать так много раз в прошлом, а теперь очередь дошла и до меня. Наверно, вся жизнь и заключается в том, чтобы падать, подниматься и начинать сначала.
