— Все в порядке, белоснежка, — он с недовольным выражением чуть отстранился от моих рук, — немного протурбийского яда, немного остро заточенных инструментов… ничего нового я там не увидел.
Я вскинула голову. Биру стоял над нами и выглядел, как побитая собака.
— И что? Твоим советникам ничего за это не будет?!
Похоже, вопрос оказался больным для правителя, потому что тот скрипнул зубами и сжал кулаки.
— Они принесут извинения. Завтра. Я надеюсь. Я так же надеюсь, что мой друг Кай их примет.
— Извинения?! — я вскочила на ноги и наигранно рассмеялась. — Да пусть засунут свои извинения в…
— Он прав. Я их приму, — перебил меня Кай.
— Примешь?! — я отшатнулась, ничего уже не понимая в этой ситуации. — То есть, тебе понравилось? Поэтому ты тут такой веселый сейчас сидишь?
— Белоснежка… не пыли… — устало вздохнул он.
— А ты? — набросилась я на Биру, который даже руки в защитном жесте вскинул. — Ты обещал, что мы в безопасности! Что нам не причинят вреда! А теперь выясняется, что ты «предполагал» крайние меры! Ты знал, что совет может так поступить? И все равно уговаривал нас расслабиться и ни о чем не думать?!
— Да, предполагал, — набычился в ответ полукровка, — и всеми силами старался не допустить подобного. Мою мать тоже не любили поначалу, но потом она вполне освоилась. Совету просто надо было к вам немного привыкнуть. И тот фокус с болотником немного отвлек их внимание от вас… — он запнулся и исправился: — от нас. Конечно, я подозревал, что совет будет недоволен моими подарками вам. Но я не понимаю, почему они так резко обозлились, когда у меня было все под контролем…
— Потому что я заступился за служанку, — ответил Кай.
— За Цину?! — я ждала пояснений, но он молчал, и тогда пришлось снова обратиться к Биру: — Так вот почему ты орал на меня, когда я спросила про нее? Запрещал вмешиваться? Она… ох, ее терроризирует кто-то из твоих советников!
Правитель приподнял подбородок и напустил на себя суровый вид.
— Игсу выбрал ее в качестве матери своего ребенка. Это уже огласили в народе, и все решено. Ей просто нужно время, чтобы принять новое положение.
Кай усмехнулся. Я только открыла рот, но слова нашлись не сразу.
— То есть, желание самой девушки никого не волнует?! И ты, Биру, просто смотришь на это и потакаешь советникам?!
Полукровка собирался ответить, но я остановила его жестом.
— Нет. Лучше мне не слышать еще одного потока объяснений, которых я не смогу понять или принять. Не мне, конечно, судить ваши протурбийские порядки, но… не слишком ли много жертв? Ты жертвуешь людей схурам, служанку — совету.
— Я поддерживаю мир, — прорычал Биру.
— А я бы выбрала войну на твоем месте! — не выдержала я. Правитель прищурился, его зеленые глаза потемнели, а я подошла и ткнула его пальцем в грудь. — Каисса бы тоже выбрала войну. И она, уж конечно, не позволила бы отдавать совету девушек без их желания.
— Я не могу ссориться с советом… сейчас, — он красноречиво выделил последнее слово, — народ ослаблен, народ разрознен. Если у правителя начнутся ссоры с советом, если народ заметит, что верхушку власти трясет, и там не все спокойно — тогда трясти начнет всех. И кто знает, не воспользуются ли этим схуры, чтобы отнять еще больше. Пока мне удается хотя бы создавать вид, что все хорошо.
— Он прав, — неохотно признал Кай, — поэтому я и сказал, что приму извинения. Нам лучше не наживать врагов друг в друге.
— А Цина? Что будет с ней? — я отступила на шаг, разглядывая обоих. — Мужики, да вы что, сговорились?
— Это не наше дело, белоснежка, — Кай поднял голову и посмотрел на меня в упор.
— Это не ваше дело, госпожа, — эхом откликнулся Биру.
Я бессильно уронила руки.
— В знак извинений вам пришлют угощения, красивые ткани и другие подарки, — он чуть склонил голову, — наслаждайтесь всем, что в вашем распоряжении. И пожалуйста, не заставляйте меня снова улаживать дела с советом.
С этими словами правитель удалился. Когда дверь за ним закрылась, я перевела взгляд на Кая. Он сидел, упершись локтями в колени и склонив голову.
— Кай… — позвала я, — мне странно слышать, что ты поддержал Биру…
— Он нам врет.
— Что? — я опустилась на колени, чтобы расслышать слова, сказанные тихим голосом.
Кай смотрел прямо перед собой, в пол. Меня не отпускало ощущение, что в нем что-то изменилось, но я никак не могла понять что. Только липкие пальцы страха шевелились в груди при мысли, что эти изменения начались после нескольких часов пыток в лапах протурбийского совета.
— Он нам врет, белоснежка. У Биру есть корабль. Судя по тому, что здесь замешана Каисса, думаю, что это спасательный шаттл. Такие держат в колониях на случай экстренной эвакуации, обычно для руководящего состава. Я слышал, как Биру запретил советникам рассказывать нам это.
Я выдохнула, чувствуя, как заколотилось сердце.
— Значит, ты поэтому его поддержал? Чтобы не вызывать подозрений?
— Не только. Это действительно не наше дело. Наше дело — узнать, где находится корабль, собраться и бежать отсюда. Больше никаких «но».
— Но… — я осеклась, но тут же исправилась: — Значит, Биру врал и в остальном? Он только притворяется нам другом. И наверняка наврал, что пытался защитить от совета. Это все его игры и уловки.
— Вот в этом не похоже, что он врал, — покачал головой Кай. — Биру пригрозил, что распустит совет, если они не освободят меня. Он был не в курсе, что я все слышу. И знаешь, белоснежка… он выглядел в тот момент, как человек, который все поставил на карту и очень рискует.
— Тогда, получается, он не сказал нам про корабль, потому что не хочет отпускать? — я нахмурилась. — Что тоже вполне вероятно. Биру сам признавался, что ему не хватает общения с людьми, он хочет почувствовать себя человеком. Значит, мы нужны ему под боком, как друзья.
— Собака — тоже друг человека, — усмехнулся Кай каким-то своим мыслям.
— Да, — согласилась я, — Биру не собирается угрожать нам. Если, как ты говоришь, он разволновался, что тебе могут причинить вред, то это говорит о многом. Но тогда мы все равно находимся в том же положении, что и Цина. Нас выбрали лучшими друзьями правителя. Вот только спросить наше мнение забыли.
— Поэтому нам нужно однозначно валить отсюда. Машина будет готова через пару дней.
— А я сегодня, кажется, продвинулась еще немного в разгадке тайны Каиссы, — я пересказала Каю о бородатом человеке на видео. — Мне кажется, я знаю, о чем он требовал рассказать.
— И о чем же? — приподнял он бровь.
— Каисса была одной из олимпийцев, — сообщила я. — Подумай сам. Она ушла одна, беременная, ее путь пролегал через земли Олимпа… и ее не тронули! Почему? Потому что она была своя! Она вернулась в тюремную лабораторию, где и работала изначально, и получила помощь.
