Не знаю, сколько мы так стояли на морозном ветерке. Я — окруженная протурбийцами. Он — в одиночестве. Это скорее походило на противостояние, чем на встречу не чужих друг другу людей. Кай словно ждал, что я выйду дальше, предоставлю ему возможность поговорить наедине, вдали от посторонних ушей. Но я не выходила. Успела заметить, как плотно стиснуты его кулаки, и не хотела повторения нашей предыдущей встречи. Биру уже не так уверен, в кого стрелять, а я убедилась, как опасно испытывать правителя.
Наконец, Кай не выдержал первым. Он приблизился ко мне, то и дело бросая полные ненависти взгляды поверх моего плеча в сторону ожидавшего Биру.
— Он заставляет тебя?
— Нет, я пришла сама, — я вздернула подбородок, — как и в прошлый раз.
Кай переменился в лице.
— Пожалуйста, скажи, что он тебя заставляет, — с угрозой в голосе прошептал он, чуть наклонившись ко мне, — я же вижу, что ты еле стоишь.
— Я не болею, Кай. Болезни не берут меня.
Его ноздри раздулись, и он выпрямился.
— Скажи, как ты это делаешь? — спросила я в свою очередь. — Как уничтожаешь базы олимпийцев?
— Я наношу на себя грязь с болот и попадаюсь им в руки, — ответил он с плохо скрываемым раздражением. — Дальше — дело техники.
— Ты сейчас тоже чем-то намазан?
— Проклятье, Дана! — не выдержал Кай. — Это все, что тебя волнует? Не принес ли я заразу сюда? Я пришел сейчас не воевать, а узнать, как ты себя чувствуешь!
— Отлично, — я повернулась к охране, — схватить его. Он безопасен.
— Что?!
Пойманный врасплох, Кай лишь слабо дернулся, когда протурбийцы скрутили ему руки. Я быстро опустила голову, чтобы не смотреть на него.
— Отведите господина Кая в самую хорошо охраняемую темницу и не пускайте туда никого без моего ведома. За выполнение этого приказа начальник охраны отвечает головой.
— Посмотри на меня! — зарычал он. — Посмотри на меня, Дана! Сейчас же!
Впившись ногтями в ладони, я заставила себя поднять голову. Кай смотрел на меня так, словно небо только что рухнуло на землю.
— Это все, чего я заслужил, по твоему мнению? — тихо произнес он. — Ни одного искреннего слова? Только холодные фразы протурбийской королевы?
— Прости, — выдавила я, кусая изнутри губу, чтобы не разреветься, — стрела, которую я поймала вместо тебя, очень многое во мне изменила.
— Значит, стрела… — он снова посмотрел на Биру, затем на меня и отвернулся.
Охранники грубо толкнули его, уводя прочь. Я наблюдала, как коридор из зевак выстроился по обеим сторонам улицы, и чувствовала, как ноги приросли к полу.
— На этот раз мне кажется, что было даже слишком, — заметил полукровка, который успел оказаться рядом. — Ты уверена, госпожа, что не сломала его?
— Нет, — вздохнула я, — я верю в Кая. Трудности не ломают его. Они только делают его сильнее. Каю просто нужно время, чтобы смириться. Я не могу рисковать и позволять ему бродить на свободе, пока это время идет.
Ночью, лежа в одной кровати с посапывающим Биру, я обдумывала то, что сказала ему. Трудности не ломали Кая, но его раньше и не предавали близкие люди. Он всегда был один, полагался только на себя, а от окружающих не ждал ничего хорошего. Но то, что мой поступок он воспринял именно как предательство — я не сомневалась. Прекрасно отдавала себе отчет в том, что Кай пришел ко мне безоружным и полным вины, а я этим воспользовалась. На его месте сама чувствовала бы то же самое.
Не выдержав, я осторожно, насколько позволяла рана, выскользнула из постели. Накинула плотное домашнее одеяние, обулась и вышла в коридор. Прислуга уже разбрелась, вокруг стояла тишина. Придерживаясь за стены, чтобы легче было преодолеть длинный путь, я отправилась в подвальный этаж, где, насколько знала, обычно содержали тех, кто по каким-то причинам не угодил правителю. Потолки здесь были ниже. Казалось, все огромное здание давит сверху своим весом. Скользя ладонью по влажноватой каменной кладке, я бродила в извилистых ходах до тех пор, пока не наткнулась на уже знакомого мне начальника охраны и еще двух протурбийцев.
Они сидели перед одной из дверей в самом конце коридора и о чем-то вяло переговаривались, но при моем появлении, как по команде, вытянулись по струнке. Я жестом показала им, что это лишнее. Подходящие слова на протурбийском вылетели из головы от волнения. Я понимала, что Биру доложат о моем визите сюда, и мне снова придется ходить по тонкому лезвию между правдой и ложью, чтобы он ничего не заподозрил.
— Все в порядке, госпожа? — обеспокоенно поинтересовался начальник охраны.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Я просто… мне нужно войти.
— Конечно, госпожа, — он отпер и распахнул передо мной дверь. — Мне присутствовать?
Я посмотрела в прямоугольник проема.
— Нет. Здесь мне не причинят вреда. Не волнуйтесь.
Стоило шагнуть внутрь, как дверь за спиной захлопнулась, и щелкнул замок. Это так напоминало момент, когда Биру запирал меня в комнате наверху, что я едва не подпрыгнула, но все-таки взяла себя в руки.
Пространство оказалось небольшим — его можно было измерить несколькими шагами в длину и ширину — и лишенным мебели и окон. Кай сидел прямо на голом полу, одну его руку за запястье удерживало металлическое кольцо, вмонтированное в стену. При моем появлении он поднял голову и окинул меня хмурым взглядом. На секунду показалось, что я ошиблась и все-таки сломала его. Но уже через мгновение лицо Кая из безразличного стало сердитым, и я выдохнула с облегчением. Он еще способен испытывать хоть что-то по отношению ко мне.
Прислонившись спиной к стенке и морщась от боли в груди, я сползла вниз, на пол, и устроилась напротив него.
— Для ходячей легенды, которую не берут болезни, ты хреново выглядишь, — бросил мне сквозь зубы Кай.
— Стрела попала в ребро, и, кажется, оно сломано, — призналась я, решив не злить его еще больше.
Он вдруг громко фыркнул и покачал головой.
— Этих слов я ждал от тебя утром. Сейчас мне уже не интересно тебя слушать.
— Я хочу, чтобы ты понял, почему мне пришлось так поступить с тобой. Это был всего лишь вопрос выживания, — вздохнула я.
Кай снова покачал головой.
— Вот здесь требуется маленькое уточнение: вопрос выживания… кого?!
— Ты опасен, — терпеливо, как неразумному ребенку, начала втолковывать я ему, — ты взял в руки оружие, которым не можешь управлять. Если добавить к этому обиду и злость, которые переполняют тебя… ты — ходячая бомба, Кай. Бомба замедленного действия. Я не позволю, чтобы из-за недопониманий со мной ты уничтожал все вокруг.
— Почему-то я не удивлен, госпожа, — ядовито отозвался он, — что вы назвали именно эту причину моего ареста. Интересы большинства, конечно, важнее, чем мои.
