Капитан ничего не ответил. Панюйко усмехнулся и опять заговорил:
– Видишь, в какую сторону следы? Как солнце вертится, так и они бегут. Они его убить хотят, а он рождается! Они его на старом месте убивали, не убили, принесли его сюда, а он и здесь не убивается! Вот он какой живучий, видишь?!
– Вижу, – ответил капитан, уже не глядя на следы, а глядя только на Понюйко. И спросил: – А где этот человек сейчас?
– Э! – на растяжку ответил Панюйко. – Сколько они ни крутили его, а так и не смогли скрутить насмерть. Тогда им стало стыдно перед ним, и они стали говорить, что нельзя такому сильному человеку умирать в таком слабом месте, как здесь, где лежат одни старики и старухи. Сильному человеку надо лежать в почётном месте, поэтому они забрали его отсюда и повезли дальше.
– Куда? – тут же спросил капитан.
– Э! – невесело сказал Панюйко, оглядываясь по сторонам. – Что-то мне стало не до твоих вопросов, потому что я учуял свою смерть! Остроголовый старик выследил меня, и вот он уже схватил меня за сердце! – Тут шаман и в самом деле положил руку себе на грудь, поморщился… Но тут же засмеялся и сказал: – Но уже поздно! Всё уже случилось! Я всё увидел! А теперь и ты должен увидеть это! И ты увидишь! Ты только скажи Илэлэку, чтобы он отвёл тебя на гору, а дальше ты сам всё поймёшь. А пока…
Но дальше он уже ничего не сказал, а упал на колени и опять стал хвататься руками за грудь, лицо у него стало серое…
А после он повалился на землю и замер. Капитан хотел поднять его, но капитана удержали. Капитан сердито обернулся. Сзади него толпой стояли юкагиры, вид у них у всех был очень неуверенный. Но тут вперёд их вышел Илэлэк, и толпа немного осмелела. Илэлэк, не глядя в сторону Панюйко, велел посмотреть, что случилось. Двое из его людей с большой опаской подошли к Панюйко, положили его на спину, задрали ему кухлянку, и всем стало видно, что на груди у Панюйко темнеет небольшое пятно. Юкагиры снова замерли. Никто ничего не говорил.
– Что это? – спросил капитан.
– Это его убил остроголовый, – сказал Илэлэк. – Невидимой стрелой убил, так, чтобы кровь не вытекла. Теперь он будет не живой, но и не мёртвый. И хоронить его нельзя, он сам в землю уйдёт. Как эти! – И Илэлэк указал на следы у столба.
Капитан хотел ещё раз наклониться над Панюйко, но Илэлэк тут же сказал:
– Нельзя на него смотреть, не то сам здесь останешься! Уходить отсюда надо! Быстро!
И он повернулся, и пошёл обратно, к лодкам. И все его люди пошли за ним. И капитановы тоже. И Шалауров, и Ефимов. А после и сам капитан.
На берегу они быстро расселись по лодкам, отгребли на другую сторону реки и высадились там. Потому что, сказал Илэлэк, совсем отсюда уходить пока нельзя, иначе предки обидятся и напустят на них порчу.
– Кроме того, – прибавил Илэлэк, – мои люди остались без шамана, и теперь, пока не появится новый шаман, они не решатся плыть дальше.
– А долго ли ждать нового шамана? – спросил капитан.
– Я думаю, – ответил Илэлэк, – этой ночью предки его нам выберут. Если, конечно, мы будем к ним почтительны!
И капитан отдал команду ставить лагерь. Илэлэковы и наши люди развели костры, поели. Потом Илэлэк махнул рукой – и его люди начали плясать под бубен. Капитан хотел уйти к себе, но Илэлэк сказал, что ему надо обязательно остаться, и капитан остался. Илэлэк обрадовался и сказал, что это очень важно, потому что их мёртвые предки сейчас смотрят на них, вспоминают свои давние времена и от этого становятся добрее. А так мёртвые, они же очень мстительные, продолжал Илэлэк, и вдруг тихим голосом спросил:
– Что тебе Панюйко перед смертью говорил?
Капитан подумал и ответил:
– Панюйко не успел договорить. Он только сказал, что ты всё знаешь.
Илэлэк вздохнул, долго молчал, потом сказал:
– Я ничего не знаю. И никогда знать не хотел. И я не пошёл бы за оленями, если бы не Панюйко. Это же он всё затеял! Он был очень беспокойный человек! Ему всё время не сиделось на месте! И вот теперь он лежит на острове, он мёртвый, но мне от этого легче совсем не стало. А ведь я вначале очень радовался! Я думал: вот он теперь мёртвый, и больше не будет околдовывать меня. А получилось не так! Он и оттуда, с острова, всё время кричит мне, учит меня, как малого мальчишку, и у меня раскалывается голова! Я не хочу его слышать, а слышу! Почему он никак не умрёт и почему он хочет моей смерти?!
– Разве он хочет этого? – спросил капитан.
– О! Ещё как! – воскликнул Илэлэк. – Поэтому как только я скажу, куда нам надо идти и что делать дальше, опять явится остроголовый старик и теперь убьёт уже меня! И тогда уже я буду мёртвым и не давать тебе покоя! А после и тебя тоже убьют!
– Ладно, ладно, – сказал капитан. – Ты можешь мне не говорить, куда нам надо идти, а ты просто веди нас туда, вот и всё. Или мы с тобой уже не делаем общее дело, не гонимся за Атч-ытагыном? А ведь после того, как мы догоним его и отрубим ему голову, я освобожу твоего сына, и он будет гостить у вас не только до Рождества, а и до самого лета!
Илэлэк молча смотрел на капитана. Капитан спросил:
– Так далеко ли отсюда то место?
– Нет, – ответил Илэлэк. – Два или три дня вверх по реке.
– По этой?
Илэлэк ничего не ответил, как будто он не расслышал. И больше ничего уже не говорил, а после встал и ушёл к своим пляшущим воинам, но сам не плясал, конечно, а просто стоял и смотрел на других.
А капитан сидел один, и ни о чём ему не думалось. Просто шумело в голове, и всё. К нему подошёл Шалауров, сел рядом, помолчал немного, а потом спросил, что ему говорил Илэлэк.
– Почти что ничего, – ответил капитан. – Только сказал, что осталось три дня.
– А! – понимающе заулыбался Шалауров. – Тогда я знаю, что это за место такое, про которое он говорит. Оно называется Обром-гора, там раньше жил царь-соболь, от соболей там всё тогда пищало! И вот оттуда, с самого верха, так говорят, можно увидеть Серебряную гору. И эта гора не только вся из серебра, но это ещё и очень почётное инородческое мольбище. Так что если они решили нашего Григория убить, то там для этого самое подходящее место, прости, Господи.
И Шалауров широко перекрестился. А капитан в сердцах подумал: дураки! как можно с такими дураками что-то сделать, кого-то спасти? И вот не спасёшь! И вот после вернёшься в крепость…
Ну и так далее. Капитан, не глядя на Шалаурова, встал и пошёл по стойбищу. По-летнему было ещё довольно светло, но небо уже плотно затянуло тучами, накрапывал мелкий дождь. Юкагиры уже больше не плясали, стало тихо. Капитан проверил посты и вернулся к своей палатке. Шалаурова там уже не было. Спать совершенно не хотелось. Капитан сидел, смотрел на остров. Дождь перестал, над островом начал подниматься туман. Потом в тумане засверкали огоньки, они были синие, холодные. А у покойников какие ещё могут быть, подумал капитан… И вдруг почувствовал, что засыпает. А огоньков становилось всё больше и больше! Тогда капитан окликнул Синельникова и велел ему передать Илэлэку, чтобы они опять плясали. И они плясали – по переменке, всю ночь, – и огоньки почти исчезли. Капитан заснул.
