Тут он и в самом деле засмеялся. Капитана взяла злость, и он сказал:
– Так ты что, собираешься здесь петь и плясать до той поры, пока это облако не развеется? А если на это уйдёт много дней?!
– Зачем много?! – спросил Илэлэк. – И зачем чего-то ждать? Я же уже сказал: сегодня мои воины будут петь и плясать, чтобы гора ублажилась, а завтра мы с тобой, ты и я, с особыми приготовлениями, поднимемся на гору и узнаем всё, что нам нужно узнать. Или даже, правильнее, можно. Вот и всё! Или ты боишься, что пока мы будем здесь веселиться, Атч-ытагын придёт к Серебряной горе и принесёт твоего названого брата в жертву?
Капитан молчал, он не хотел об этом говорить. Тогда Илэлэк сам сказал:
– Очень хорошо, что ты не хочешь говорить о своём брате вслух. Твоё молчание очень поможет ему. А пока что пойдём к моим людям, они ждут нас.
И капитан и Илэлэк вернулись в стойбище. Там всё уже было готово. Илэлэк махнул рукой, его новый шаман по имени Имрын ударил в бубен и начал плясать, за ним начали плясать все остальные юкагиры. Так они плясали очень долго, до ночи, правда, летом ночь в тех краях светлая, поэтому капитан всё видел – и как они плясали, и как обкуривались дурманным дымом, пили грибную настойку и снова плясали, и пели. А наши молча смотрели на это. Один капитан не смотрел, а лежал, отвернувшись, и думал, что, пока они тут веселятся, Атч-ытагын со своими людьми идёт к Серебряной горе и, может, даже уже и пришёл к ней. Как тут заснёшь? И он лежал, ворочался, потом сам не помнил, как заснул.
А утром проснулся и первым делом посмотрел на гору. Облако висело на прежнем месте, вершины горы видно не было. Капитану дали тёплой воды в котелке, он побрился, выпил чаю с сухарём и велел послать за Илэлэком.
Пришёл Илэлэк. Он был в новой кухлянке, в новой шапке, на поясе у него висели три ножа, очень хороших, капитан их сам ему дарил когда-то. А теперь капитан встал, ему подали саблю, он подошёл к Илэлэку, и тот повёл его из стойбища. Никто за ними не шёл, они шли одни по пустоши к горе.
Когда они подошли к самой горе, там капитан увидел тропку, вырубленную в камнях. Илэлэк и капитан пошли по этой тропке. С одной стороны была скала, с другой кусты. Так они прошли шагов не больше сотни, и вдруг Илэлэк остановился рядом с небольшим очагом, чувалом, устроенным в скале. Илэлэк жестом предложил капитану садиться, а сам наломал немного веток и развёл небольшой костёр. Место было защищённое, огонь горел ровно. Илэлэк и капитан сели к костру. Илэлэк сложил руки ладонями вместе и сказал капитану, чтобы тот подумал о том, зачем он сюда пришёл. Капитан подумал. Илэлэк запел что-то чуть слышное и заунывное. Капитан положил руку под рубашку, на нательный крестик, и начал читать Отче Наш. Илэлэк тут же замолчал, очень строго посмотрел на капитана и сказал, чтобы тот отдал ему крестик.
– Как это отдал? – спросил капитан.
– Но ведь ты идёшь к другим богам, – ответил Илэлэк, – да и я после верну его тебе. И никто об этом знать не будет, что ты его кому-то отдавал!
Капитан не шелохнулся. Илэлэк сказал:
– Подумай о своём названом брате!
Капитан ещё подумал и снял крестик, отдал его Илэлэку и перекрестился. Стало очень страшно. А Илэлэк положил крестик на землю, сверху прикрыл его небольшим плоским камнем, после чего поднялся и сказал:
– Пойдём.
Они пошли. Тропа была сильно заросшая стлаником, поэтому шли они очень медленно, по крайней мере так казалось капитану. Поначалу, если оглянуться, внизу были видны стойбище, река и люди. Потом они вошли в туман, правильнее, в облако, и ничего не стало видно. Шли как в молоке, продирались через заросли стланика, поэтому нужно было очень осторожно ступать, иначе ступишь мимо и сорвёшься, и убьёшься насмерть, сказал Илэлэк. Потом туман стал мало-помалу расходиться, камни и стланик кончились, и начался один скользкий снег. Они пошли по снегу, тропы почти совсем видно не было.
Но так идти было недолго. Они прошли ещё один поворот, поднялись ещё немного – и туман исчез. Теперь, куда ни посмотри, везде были горы, одни выше, другие ниже, и между горами долины. Долины тоже были разные – одни зелёные, другие жёлтые, третьи серые, кое-где на них росли леса, а кустов с такой высоты видно не было. Илэлэк печально улыбнулся и сказал:
– Давно я сюда не поднимался. Много чего с той поры изменилось!
А капитан подумал: ну и что, горы как горы, долины как долины, все они одинаковые, нигде никакой серебряной горы не видно, да и не может быть видно!
А Илэлэк продолжая смотреть по сторонам, опять заговорил:
– Как я тебе уже много раз рассказывал, но ты меня не слушал и сейчас не слушаешь, мы не юкагиры, а вадулы. Вадулы – это означает могучие, и мы раньше такими и были. Когда мы собирались вместе и закуривали трубки, над всей землёй поднимался туман. А когда мы натягивали луки, само солнце пряталось за тучи, потому что оно нас боялось. А потом, верхом на толстом мохнатом звере, которого вы называете маммут, из-под земли выехал остроголовый старик и привёл с собой чукчей. Чукчи начали отбирать у нас землю, оленей, наши руки стали слабыми, глаза стали плохо видеть, мы ничего не могли поделать с чукчами, мы разбегались кто куда, мы прятались. А потом пришли вы и, кроме земли и оленей, которых отнимали чукчи, вы отбираете наши души, мы забываем своих богов, а вы даёте нам вашего бога! А нужен ли он нам, вы об этом у нас разве спрашиваете?!
И тут Илэлэк повернулся к капитану, хотел ещё что-то сказать…
Но капитан сказал первым:
– Я не для этого сюда пришёл, чтобы тебя выслушивать!
Илэлэк подумал и сказал:
– Да, это так.
И он опять стал смотреть по сторонам. И капитан тоже смотрел. Горы были как горы, все одинаковые. А Илэлэк вдруг сказал, улыбаясь:
– В прошлом году, говорят, Серебряной горой была вон та!
И он указал куда-то в сторону. Потом показал в другую сторону и прибавил:
– А в позапрошлом вон та! А какая будет в этом, я пока не вижу.
Капитан смотрел на Илэлэка. Илэлэк, прищурившись, смотрел на горы. Так продолжалось достаточно долго. И капитан, не сдержавшись, спросил:
– А какая она должна быть?
– Она сверкает, она вся из серебра, – ответил Илэлэк. – И над ней всегда вьётся дымок. Это старик курит трубку.
– Какой старик? Остроголовый?
– Нет. От остроголового старика не бывает ничего хорошего. Он привёл на эти земли чукчей, потом вас. А этот старик сидит уже давно. Ещё только горы стали подниматься, а он уже там сидел. Но мы не помним, как его зовут, я же говорил уже, что мы забыли наших богов. А к вашим богам мы так и не привыкли. Но ты смотри, смотри внимательно! У тебя молодые глаза!
И капитан смотрел. И ничего не видел! Шло время.
Вдруг Илэлэк тихо сказал:
– Вон там.
И указал рукой. Капитан посмотрел в ту сторону, куда указывал Илэлэк, и в самом деле увидел далеко-далеко на востоке очень яркую, сверкающую на вечернем солнце гору, а над горой вился дымок.
