Вдруг громко захлопали крылья. Капитан поднял голову. В небе кружил ворон. Капитан вскинул ружьё, прицелился, взял на упреждение, затаил дыхание, мысленно сам себе скомандовал и выстрелил.
Ворон исчез. Капитан медленно опустил ружьё и начал его перезаряжать, а сам смотрел в небо, ждал.
Снова появился ворон. Капитан сразу навскидку выстрелил! Ворон опять исчез. А с неба медленно, кружась, опускалось перо. Капитан отбросил ружьё, выставил руки вверх, начал ловить перо…
Оно исчезло. Капитан зло чертыхнулся, поднял ружьё и начал утирать его рукавом. Утирал долго, тщательно, иногда поглядывал на небо. В небе было пусто.
И на вершине горы никого, кроме капитана, не было. Капитан закинул ружьё за спину и только тогда увидел подбегающего Костюкова.
– Кому было велено не лезть за мной! – строго сказал капитан.
– Господинчик взбесился, – сказал Костюков запыхавшимся голосом.
Капитан сердито хмыкнул, развернулся и поспешно пошёл вниз с горы, а Костюков пошёл за ним. Капитан шёл, не оглядываясь и ни о чём не спрашивая. Костюков тоже помалкивал. Ещё бы, это не в трубу дудеть, сердито думал капитан, а больше ни о чём не думалось.
Зато когда капитан подошёл к пещере и увидел стоявшего возле неё Меркулова с ружьём, то ему сразу стало как-то веселей. Меркулов лихо козырнул, капитан кивнул в ответ, полез в пещеру. Там было тихо. Капитан постоял, проморгался, привык к темноте и вначале увидел своих и с ними рядом Шалаурова, потом адъюнкта. Тот сидел в дальнем углу и настороженно поглядывал по сторонам. Взгляд у адъюнкта был вполне осознанный. Это уже очень хорошо, подумал капитан и строго спросил, кто дежурный. Синельников сказал, что он. Тогда капитан спросил, что было за его отсутствие.
– Арестованный кричал, – сказал Синельников. – И вырывался. Мы его чуть удержали всем скопом.
Капитан спросил:
– Кричал по-чукочьи? Или по-нашему?
Синельников подумал и пожал плечами. Капитан посмотрел на адъюнкта. Тот смотрел на капитана, не моргая. По-немецки, вдруг подумал капитан, или даже по-латыни, да, а что, адъюнкту это запросто! Вот сказать бы сейчас по-немецки, по-немецки он же слыхивал! Но на ум ничего не пришло, ни единого словечка. Тогда капитан опять повернулся к адъюнкту и окликнул:
– Гриша! – Подождал и прибавил: – Господин Осокин!
Адъюнкт смотрел на него и молчал. Глаза у адъюнкта были пустые, равнодушные. Кто-то из солдат хихикнул.
– Дурачьё, – строго сказал капитан. – И ты, Никита, тоже хорош. Не объяснил задачу. А задача у нас простая! Чукчи думают, что он сильный колдун, и к нам не лезут, потому что он с нами. Потому что, они думают, если он с нами, то он теперь будет нам помогать, и помогать по-волшебному, сильно, будет напускать пургу, или какую хворобу, или чтобы стрелы били мимо, ну, или ещё что-нибудь. И не лезут они пока к нам! Робеют! И так мы можем долго просидеть, придёт Дмитрий Иванович, и мы попрём их отсюда, перебьём к едреней матери, и, может, даже в самом деле серебра добудем! Но это, – сказал капитан, – после. А пока что вот говорю: если, не дай бог, по чьей-нибудь вине адъюнкт преставится, того застрелю собственноручно! Из вот этого ружья пуля в лоб! Понятно?!
Все молчали.
– Значит, понятно, – сказал капитан. Помолчал, потом спросил: – Как у него рана?
– Не даётся посмотреть, – мрачно сказал Синельников. – Ему говоришь, а он ничего не понимает!
Капитан ещё немного помолчал, потом сказал:
– Рану, говоришь, не показывает. Ну и ладно. Не показывает, значит, заживает, идёт на поправку. А ты, Синельников, смотри за ним в оба. Остаёшься за старшего, понял? Чуть что, сразу пуля тебе в лоб. А мы с Никитой Павловичем пока сойдём вниз, посмотрим, как там дела. И Пыжикова с собой возьмём. Пойдём, Пыжиков, бери ружьё!
И они втроём полезли из пещеры. Потом они спускались вниз по тропке, петляли. Капитан велел двигаться скрытно, они так и двигались, если это можно так назвать. И вышли к Ефимову. Тот стоял на прежнем месте, хмурился.
– Что случилось? – спросил капитан.
– Ничего, – ответил Ефимов очень неохотным голосом. – Вот только приходили на поляну этих трое, стали гонять наших оленей недорезанных и угнали их всех вон туда, за те камни.
– Это плохо, – сказал капитан. – Хотят нас измором взять. Ну, ладно!
И сразу спросил, где те олени, которых они успели порезать. Ефимов показал то место. Там была большая куча мяса, разделанного как попало. Капитану это очень не понравилось, он велел снять с позиции половину казаков, чтобы они взяли всё это и перенесли наверх, как можно выше, и там закопали в снегу, чтобы не портилось, и там же выставили караул, и содержали бы его со всей строгостью. А ещё, продолжил капитан, это уже обращаясь к Шалаурову, надо взять полдесятка охочих людей и велеть им разыскать пещерку поудобнее и повместительней, и чтобы была здесь поближе. И ещё одну подальше. В одной будет казарма, во второй поварня. А остальным, до особого распоряжения, оставаться на месте, наблюдать за неприятелем, и если чуть что, сразу стрелять на поражение!
Шалауров и Ефимов подняли своих людей и приступили к исполнению. А капитан встал поудобнее и начал смотреть вниз, на пустошь. Там никого видно не было. Капитан обернулся к Пыжикову. Пыжиков облизнулся, сказал:
– Их там как грязи. Позвольте, ваше благородие.
Капитан посторонился. Пыжиков закусил губу, долго целился, после нажал на спусковой крючок. Бабахнуло, поднялся дым. Когда дым рассеялся, Пыжиков радостным голосом сказал:
– Один готов! – И тут же прибавил: – Ложись!
И сам первым упал на камни. Капитан упал следом за ним. И вовремя, потому что сразу засвистели стрелы и начали втыкаться в землю, совсем рядом. Пыжиков насупился и прошептал:
– Отползаем, ваше благородие. На дым стреляют, сволочи.
Они отползли. Пыжиков сразу начал перезаряжать ружьё, а капитан осторожно приподнялся и стал смотреть туда, откуда прилетели стрелы. Никого там видно не было, пустошь была как пустошь, только в том месте, где они недавно резали оленей, теперь было как будто бы чукочье мольбище, столько там всякого мяса валялось, и костей, и шкур. Капитан опять пригнулся и отполз ещё, а после встал и, повернувшись боком, отошёл и встал за скалой там, где уже стоял Ефимов.
– Баталия! – в сердцах сказал Ефимов. – Прямо Полтава какая-то.
Капитан ещё немного постоял и посмотрел вниз, на пустошь, потом велел Ефимову заряды напрасно не тратить и пошёл наверх. Там люди Шалаурова искали удобную пещеру для казармы. Капитан хотел пройти мимо, но Шалауров попросил его подойти глянуть хозяйским глазом, как он это назвал.
Тамошняя пещера и в самом деле была хороша – вход полукруглый, ровный, а дальше сразу большая площадка, а от неё виднелись ходы ещё дальше, но там было совсем темно. Они подобрали ветки, высекли огонь, стало немного виднее. Тогда шалауровский охочий человек, звали его Петька Сабанеев, смело пошёл дальше, завернул за угол…
