И больше ничего особенного в тот день не случалось. Ну разве что сразу после того, как Атч-ытагына унесли, Дмитрий Иванович, обращаясь ко всем сразу, сказал, что он сегодняшним делом доволен, войско билось славно, неприятель истреблён под корень, так что им теперь вполне можно возвращаться обратно.
– Но, – тут же продолжал Дмитрий Иванович, – это будет уже завтра, так как сейчас войско измотано маршем и битвой, а кое-кто ещё и не вернулся из поиска. Поэтому надо сперва собрать всех и накормить.
И, повернувшись к Наседкину, спросил, так или не так он говорит. На что Наседкин ответил, что так.
– Тогда приказывай накрыть столы! – велел Дмитрий Иванович. – Или, – прибавил, – за отсутствием столов накрывайте прямо на землю! Приступайте!
Ну и так далее. То есть началась знакомая всем радостная суета. Капитан осмотрелся, увидел своё войско, правильнее, то, что от него осталось, и спросил, где остальные. На что Синельников ответил, что Шалауров и Ефимов со своими ещё в поиске, а адъюнкт до этого был под присмотром, а сейчас его уже ведут с горы. И в самом деле, было уже видно, что адъюнкт и охранявший его Востриков спускаются вниз по тропе. Капитан пошёл им навстречу. В руке он держал горный молоток. Зачем он ему, думал капитан, или, может, чего вспомнит, мало ли, он же его очень любил, прямо из рук не выпускал.
А адъюнкт шёл по тропке. Вид у него был весьма настороженный. Может, уже почуял что-нибудь, подумал капитан и убрал молоток за спину.
Но ничего такого, чего опасался капитан, не случилось. Даже наоборот: как только адъюнкт сошёл с горы, он сразу повернулся к капитану и сказал:
– Ты капитан, я знаю. И тебя зовут Василий.
– Это правильно, – ответил капитан. – А это узнаёшь?
И подал ему горный молоток. Адъюнкта это очень поразило: сперва он даже отступил на шаг, но потом всё же решился, взял молоток и стал его рассматривать.
– Знаешь, что это такое? – спросил капитан.
Адъюнкт кивнул.
– А как тебя зовут?
Адъюнкт молчал. Поднял руку, дотронулся до бивней и засмущался, прикрыл их ладонью.
– Ладно, ладно, – сказал капитан. – Привыкай.
Они вошли в лагерь. Там уже начали выпивать и закусывать – наши отдельно, инородцы отдельно. И у инородцев уже били в бубны. Адъюнкт поглядывал по сторонам, молчал, но и на него тоже смотрели настороженно. Так они прошли через пол-лагеря и остановились возле командирского полога. Там, за тремя составленными столами, сидело анадырское воинское начальство. То есть тут был и сам Дмитрий Иванович, и поручик Клюев, командир первой роты, и Степанов, командир второй, и все трое анадырских прапорщиков, и даже подпрапорщик Змеев. То есть, судя по тому, что почти всё начальство здесь, Дмитрий Иванович не очень-то надеялся на лёгкую прогулку, скажем так. Зато теперь, когда все опасения остались позади, собравшиеся пребывали в приподнятом расположении духа. Поэтому при виде подходившего адъюнкта Дмитрий Иванович весело заулыбался и сказал:
– О, наш столичный гость! Милости прошу!
Сидящие разом обернулись и начали наперебой здороваться с капитаном. Дмитрий Иванович махнул рукой, за столом подвинулись, капитан и адъюнкт сели. Им налили. Дмитрий Иванович сказал за государыню, все выпили. Не пил только один адъюнкт, он продолжал осматривать сидящих. Все, заметив это, замерли. Адъюнкт взялся за своё лицо, нащупал бивни, тронул их. Подпрапорщик Змеев вскочил за столом, хотел что-то сказать, но его усадили на место. Адъюнкт снова ощупал лицо, потом тронул его сильней, ещё сильней – и вырвал один бивень, а потом второй. По щекам потекла кровь, и её было много. За столом все молчали. Адъюнкт растёр кровь по щекам, поднял чарку и выпил до дна.
– Закусывай! – велел Дмитрий Иванович.
Но адъюнкт опять взялся за чарку. Дмитрий Иванович подумал и кивнул. Наседкин налил с горкой. Адъюнкт выпил и закрыл лицо руками.
– Переживает, – сказал Клюев. – Вспомнил что-нибудь, наверное.
– А ему есть что вспомнить, – подхватил Дмитрий Иванович. И тут же спросил: – Ведь так же, господин капитан?
Тот кивнул. Все смотрели на адъюнкта, ждали. Адъюнкт сидел неподвижно, продолжая закрывать лицо руками. Дмитрий Иванович сказал:
– Положите его.
К адъюнкту подошли, взяли под руки и увели. Дмитрий Иванович сказал:
– Теперь рассказывай.
Капитан помолчал и сказал:
– Ничего в голову не лезет. Может, я Синельникова позову? Он у нас главный говорун.
– Вот, начинается! – насмешливо сказал Дмитрий Иванович. – Какие вы все сахарные барышни! Хотя, с другой стороны, это очень хорошо. Вот возьми такого в плен, и пытай его как хочешь, а он ничего не скажет! Так за господина капитана нашего! – И поднял чарку.
Все выпили. Дмитрий Иванович сразу же продолжил:
– Да мы уже кое-что слыхали про твои подвиги. И как ты гостя своего подстрелил как тетерю, и как к старику остроголовому ходил серебришком разжиться. Было такое или нет?
– Ну, так я же… – начал было капитан…
– Вот про это и рассказывай. Это под водочку идёт просто чудесно.
Капитан вздохнул. Ему налили полную двойную, он опять вздохнул и выпил, и начал рассказывать. Ему наливали, и он выпивал, и слушатели тоже выпивали. Потом они стали всё чаще его перебивать и рассказывать сами. И, как оказалось, много чего они знали и о Серебряной горе, и об остроголовом старике, и о всяких других чудесах. Теперь говорили они, а он слушал. Ну и ещё Дмитрий Иванович помалкивал. Разговор становился всё громче. Капитан ещё немного посидел, а после встал и осторожно вышел из-за стола. Следом за ним вышел Дмитрий Иванович. Дмитрий Иванович спросил, как его лодки. Капитан ответил, что он их ещё не смотрел. Тогда с этого и начнём, сказал Дмитрий Иванович, вызвал сержанта Смирдина, начальника посошной (правильнее, инженерной) команды и велел ему следовать за господином капитаном туда, куда тот укажет, и там делать то, что будет велено.
И он развернулся и опять пошёл к столу. А капитан повёл посошных к лодкам, то есть за камни и дальше, под самой кручей, вдоль реки. По дороге валялись убитые. По большей части это были юкагиры, многие из них были уже объедены. Капитан время от времени крестился.
Возле лодок трупов было ещё больше. Лодки почти все были поломаны. Посошные стали выбирать, где будет меньше работы, и нашли пять таких лодок, а больше было и не нужно. Посошные взялись чинить их, а капитан пошёл обратно. Шёл, поглядывал на трупы, но Илэлэка нигде видно не было, и Имрына тоже.
Когда капитан вернулся в лагерь, его опять позвали к столу, и он там просидел ещё час или даже два, пока Дмитрий Иванович не объявил отбой. Капитан пошёл к своим, сменил караул, спросил, как дела у адъюнкта, ему ответили, что всё в порядке. И слава богу, сказал капитан, лёг, немного поворочался, отмахиваясь от мошкары, а после заснул. Сны у него теперь были другие – снилась Степанида, снились непорядки в крепости, снились недостроенные дупель-шлюпки и так далее.
