Девушка тепло улыбнулась блестящему камню и склонилась в глубоком поклоне, касаясь пальцами основания постамента алтаря.
— Тебе не кажется, что поклоняться самой себе — шалость и не в нашем с тобой возрасте? Такое бесстыдство позволительно младшим богам, но никак не тебе! — нарочито серьезно позвучало за спиной девушки.
Та расплылась в довольной улыбке и медленно выпрямилась. Приложила два пальца правой руки ко лбу, как бы прощаясь со статуей, и повернулась на голос. В центре зала стояла стройная брюнетка, немногим ниже девушки-в-белом. На ней было короткое черное платье, маленькие, необычные для этого мира туфельки на каблуке, но без ремешка. По плечам небрежно спадали густые черные пряди, словно она была картиной для услад взгляда на стене дома в Легком квартале. На груди девушки красовалось несколько связок разных бус. Их было так много, что они почти полностью закрывали собой ткань платья. Лицо девушки-в-черном исказила гримаса гнева и немого укора. Девушка-в-белом взирала на собеседницу с отвращением и презрительно кривила губы.
Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, а затем резко и звонко рассмеялись.
— Аурэлия, милая моя, — проговорила та, что в белом, распахивая руки для объятий. — Сколько прошло веков?
— Калика, ты не меняешься! И часто ты так по храмам шляешься? — все еще смеясь, поинтересовалась та, что в черном. — Я тебя обыскалась в твоих чертогах, а ты у нас в послушницу играешь! Знала бы, что у Богинь такие вкусы, принесла бы подношение на алтарь!
— Какой грубый у тебя тон! — поморщилась Богиня. — А я ведь и за меньшее могу глаза вырвать!
— Ну, попытайся, помнится, у тебя ничего не вышло в прошлый раз, может, в этот повезет. В конце концов, я устала после перехода! — притворно вздыхая, сказала девушка-в-черном, со всей лаской обнимая девушку-в-белом.
— Тогда подождем до конца этого мира, а после, может, и поиграем на руинах, — предложила Богиня. — Что такое мои миллионы лет, в сравнении с твоими веками? Мелочь сущая.
— Калика, мы еще успеем с тобой порвать друг другу жилы, как в далекие годы юности. Только сейчас у меня слишком мало времени для воспоминаний и планов.
— Что случилось? — моментально посерьезнела Богиня.
— У меня есть душа, которую я не хочу забирать. Ей еще рано умирать! Я хочу позаботиться о ней, но отодвинуть сроки кончины не в моей власти. Помоги!
Глаза девушки-в-белом торжествующе сверкнули. А ведь это может быть выходом! Не все еще так печально, как думают прочие Боги.
— Аурэлия, сестра моя, есть у меня к тебе предложение, — ласково начала Богиня, — и я думаю, оно устроит нас обеих!
Девушка-в-черном прищурилась и злорадно ухмыльнулась, считав примерный план старой подруги.
— Я тебе когда-нибудь говорила, что твои замыслы меня пугают и восхищают?!
— Ты говоришь об этом слишком редко, чтобы эти слова перестали меня радовать! — в тон ей ответила Богиня. — Не стоит говорить здесь о таком. У меня есть прекрасный очаг в чертогах и мраморные купальни с такими маслами, что даже нимфы плачут от зависти. Не хочешь ли посмотреть на один из моих дворцов?
— Всегда знала, что ты хорошо устроишься! — надула губы девушка-в-черном. — Показывай, где там твои купальни. Кстати, а то вино, что мы пили в прошлый раз, еще у тебя?
— Ну, разумеется! Думаю, мы с тобой хорошо проведем время! У меня благодаря твоей просьбе столько планов вырисовывается, что даже твои Демоны сдохнут от зависти! А Ангелы будут плакать хрустальными слезами!
Акт 2
~ Восточные Владения клана Вэрг. Особняк Владыки ~
Ева проснулась от вежливого стука в резную дверь спальни. Еще не открывая глаз, она знала, кто стоит на пороге и нервно теребит складку на платье. Девушка медленно поднялась и направилась к двери. День еще только начинался, а раздражение уже гарантировано. Она резонно начинала думать, что появление именно этой служанки — плохая примета. Каждый раз, когда эта девица появлялась перед ней, следом шли и неприятности.
Она резко распахнула обе двери своих покоев, чем заставила девушку-служанку испуганно вскрикнуть и тихо заскулить. Ева ненавидела всех обращенных вервольфов именно за эту черту. Каждый из них на подкорке ощущал кровь вожака в ее жилах и начинал скулить и лебезить каждый раз, когда та выходила из себя. Вот и сейчас Ева пристально рассматривала сжавшуюся девушку. Она слишком сильно напоминала человека, хотя не уступала всем прочим обращенным. Но, несмотря на возможности, силу и ловкость, эту трусливую шавку, которая за годы служения не научилась контролировать инстинкты и гордо держать голову, оставили при Владыке. Его она тоже раздражала — в этом Ева не сомневалась — поэтому-то он и перенаправил ее на уборку и кухню.
По глубокому убеждению Евы, обращенные волкодлаки не могли считаться настоящими сынами и дочерями Калики. Но, она так же верила и в то, что раз посчастливилось сменить человеческую шкуру на волчью, то нужно ценить каждый миг новой жизни и гордиться возможностями. Но эта служанка была просто невыносима. Она боялась любого в особняке и вообще себе подобных, боялась вампов и людей. Боялась буквально всех, и это при том, что легко могла выйти на бой со многими противниками. Ее жизнь изменилась к лучшему, кто-то из веров пожалел ее, но она так и осталась трусливой замарашкой.
— Что?! — рявкнула Ева, с трудом сдерживая порыв врезать, как следует служанке.
— Аллат, — начала она, — вас простит к себе Владыка, и как можно скорее.
Ева не сдержала разочарованного вздоха. Дядя, снова он требует к себе! Ну, сколько можно? На ней слишком много обязанностей и без посещения собраний, тем более, что девушка не понимала, зачем присутствовать там, где она не нужна. Вопросы клана или анклава в целом ее не слишком волновали. Она не была в числе тех, кому светило высокое место в иерархии, а значит, ее не нужно учить политике, достаточно просто приставить к делу, которое будет достойно ее статуса чистокровки. Но такое дело нее уже было. Однако, не смотря на всю нелепость подобных действий дядя, он же Владыка клана и один из трех Вершителей всего анклава, в последнее время постоянно вызывал девушку к себе, читал долгие нотации, рассказывал, как обстоят дела со множеством вопросов. Но, Ева была решительно против такого к ней отношения. В клане достаточно наследников, а особое внимание к одной девушке, не слишком приближенной по крови, может вызвать резонанс и долгие пересуды.
Племянница не хотела слухов и необоснованной ненависти в ее сторону, но дядя только наращивал обороты с приближением ее к власти. Даже пошли слухи о том, что старый волк хочет получить еще щенят, только теперь от молодой племянницы, потому что тогда дети будут куда более чисты, чем все сыновья, что были у Владыки на данный момент. В таких слухах была логика, но только для того, кто не знал Владыку и Еву. Она любила дядю, но как полагается любить равным по крови друг друга, она уважала его и ценила, она была привязана к нему, потому что он заменил и отца и мать. Но, рассматривать Владыку, как отца своего потомства только лишь на основании выгоды, было делом глупым, если не нелепым.
